За два часа до начала заседания свободные места в зале закончились.
— Здравствуйте, уважаемые, — поприветствовал Алексей Улюкаев собравшихся.
— Алексей Валентинович, как настроение, какие ожидания? — спрашивает его кто-то из журналистов.
— Настроение очень хорошее.
— А почему хорошее? С чем связано? — спрашивает уже другая журналистка.
— А у меня плохого не бывает. у меня либо хорошее, либо очень хорошее.
Сегодня Улюкаев в сером пуловере и рубашке в клетку. Он занял свое место за столом. Перед ним лежит тетрадь формата а4 в твердом переплете.
Судья Лариса Семенова вошла в зал, села за свой стол и молча начала что-то писать. Заседание начинается на 45 минут позже назначенного времени.
Семенова проверяет явку участников процесса. В адрес суда поступило заявление от адвоката Улюкаева Виктории Бурковской, которая уведомляет суд, что не может явиться из-за болезни. Каких-либо медицинских документов она к письму не приложила, отмечает судья. Стороны не возражают продолжить без адвоката.
Начинаются прения сторон. Судья предоставляет слово гособвинению. Прокурор Непорожный с несколькими листами вышел к трибуне. Он пересказывает суть предъявленных Улюкаеву обвинений: 15 октября 2016 года министр потребовал незаконное вознаграждение от Сечина за положительное заключение на сделку по покупке акций «Башнефти», 14 ноября того же года на территории «Роснефти» он получил взятку от главы компании в размере 2 млн долларов.
В качестве доказательств вины подсудимого прокурор приводит показания экс-генерала ФСБ, на момент задержания Улюкаева возглавлявший службу безопасности «Роснефти», Олега Феоктистова. 21 октября Сечин сообщил ему, что 15-16 октября он был на саммите БРИКС в Гоа. Со слов главы корпорации, Улюкаев просил отблагодарить его премией за заключение по сделке, заключенной 10 октября. Улюкаев показал два пальца, которые обозначали сумму взятки, рассказывал на допросе Феоктистов.
Отрицательное заключение министерства экономического развития могло стать препятствием для сделки «Роснефти», говорит Непорожный. После того, как Улюкаев потребовал передать ему деньги, Сечин дал указание Феоктистову проконсультироваться с сотрудниками ФСБ. «26 октября Сечин и Феоктистов обратились в ФСБ с заявлением о противоправных действиях Улюкаева», — пересказывает показания Феоктистова прокурор.
14 ноября Улюкаеву были переданы 2 млн долларов. Деньги были предоставлены Феоктистовым. Сумка и денежные средства были обработаны специальным средством «Тушь-7».
Днем 14 ноября Феоктистов услышал, что «на стационарный телефон Сечина позвонил Улюкаев», который хотел встретиться с топ-менеджером. Узнав о поездке Сечина в Лиму, Улюкаев настоял на встрече в офисе «Роснефти», говорил на допросе в суде Феоктистов. Он рассказывал, что сумку с деньгами перед встречей разместили около гаражного бокса. «Улюкаев вышел из служебного автомобиля и подошел к Сечину. Между ними состоялся короткий разговор», — читает прокурор. После этого Улюкаев лично взял сумку и положил ее в багажник, говорил генерал ФСБ. Потом Улюкаев и Сечин поднялись в офис и там около 15 минут общались, затем министр вернулся на улицу и сел в служебную машину. На выезде с территории компании его задержали, говорил свидетель.
Прокурор также ссылается на показания Макарова, водителя экс-министра. Он говорил, что Улюкаев сам убирал сумку, но водитель вышел из машины и помог ему. «Он отмечал, что сумка довольно тяжелая», — заканчивает говорить об этом свидетеле Непорожный.
Теперь гособвинитель вспоминает показания корреспондента Lifenews Юнашев. 15 октября 2016 года он видел, как Сечин и глава ВТБ Костин играли в бильярд, а за их игрой наблюдал Улюкаев. «Улюкаев и Сечин разговаривали между собой», — говорит Непорожный.
Прокурор напоминает, что свидетель Андрей Баранов, директор одного из департаментов «Роснефти», на допросе в суде рассказывал, что компания получила предложение от «ВТБ-Капитал» на участие в приватизации «Башнефти», после чего направила письмо президенту, в котором описывала свои преимущества. В августе Улюкаев публично говорил, что «Роснефть» не войдет в шорт-лист компаний, претендующих на участие в сделке. Позже он говорил, что формально компания не государственная и может участвовать в сделке. Свидетель рассказывал, что в сентябре от «Роснефти» было направлено обязывающее предложение по покупке акций «Башнефть». 10 октября была заключена сделка по покупке акций «Башнефти».
Свидетель Оксана Тарасенко, глава одного из департаментов Минэкономразвития, говорила, что в июле в министерство поступило поручение от Аркадия Дворковича о необходимости проработать вопрос приватизации «Башнефти», исходя из нецелесообразности участия в сделке госкомпаний. Поручение было направлено после обращения «Роснефти» к президенту по поводу участия компания в приватизации. Свидетель с коллегами пришла к выводу, что «Роснефть» не подпадала под запрет на участие в сделке для госкомпаний. Однако в августе из СМИ Тарасенко узнала, что Улюкаев говорил, что «Роснефть» — ненадлежащий покупатель в этой сделке.
Непорожный вспоминает, что Тарасенко рассказала в суде о вычеркнутых Улюкаев из доклада правительству фразах, в том числе о «создании дополнительного конкурентного стимула» и «максимизации стоимости» в случае участия в приватизации «Роснефти». Аналогичные показания дали свидетель Безменов, сотрудник министерства, и сотрудница Росимущества Москвитина.
Следом Непорожный коротко пересказывает показания свидетеля Калугина, инспектора управления «К» ФСБ. Он проводил осмотр места происшествия 14 ноября 2016 года на территории «Роснефти». «В багажнике была обнаружена сумка», — читает Непорожный. Улюкаев тогда сказал, что получил сумку от Сечина, а положил ее в багажник его водитель Макаров, а он только дотронулся до ручек сумки. После этого специалисты обнаружили на руках Улюкаева и его водителя следы вещества, которым обработали сумку. После этого в кармане Улюкаева был найден ключ, который, по его словам, тоже вручил Сечин. Ключом открыли сумку — в ней нашли 2 млн долларов.
Прокурор ссылается на протокол осмотра места происшествия, а затем говорит о записи телефонного разговора Улюкаева и Сечина от 14 ноября. Он перечитывает расшифровку их разговора.
Улюкаев: Алло.
Сечин (усмехается): Алексей Валентинович, дорогой?
Улюкаев: Да, Игорь Иванович? Весь во внимании, как я рад тебя слышать.
Сечин: Да не говори, я тоже. Ну, во-первых, у меня там неисполненные поручения были, а готовность есть по итогам работы там…
Улюкаев: Да.
Сечин: А, значит, во-вторых, масса вопросов накопилась там, и по советам директоров, и по всему.
Улюкаев: Ну, так давай обсудим все.
Непорожный говорит о записях разговоров Улюкаева и Сечина в офисе «Роснефти», затем пересказывает содержание видеозаписи, на которой Улюкаев берет сумку.
«И мы все слышали следующий диалог», — говорит прокурор. Он читает диалог Улюкаева и Сечина, начиная со слов главы «Роснефти» о командировке и заканчивает на предложении «попить чайку».
Прокурор вспоминает фоноскопическую экспертизу, подтвердившую подлинность голоса Улюкаева и отсутствие признаков монтажа в записи. Непорожный переходит к психолого-лингвистической экспертизе, «на которой я хочу остановиться поподробнее». Он перечисляет выводы экспертов:
— в разговоре имеются лингвистические и психологические признаки понимания участниками разговора обстоятельств их взаимодействия, в том числе передачи определенного предмета;
— в разговоре есть признаки ранее оговоренных договоренностей;
— в обсуждении «выполнения поручения» есть элементы недосказанности.
«Улюкаев демонстрирует реакцию внимания, понимания и согласия с высказываниями Сечина, готовности выполнить действия, предложенные Сечиным», — читает Непорожный. При этом Улюкаев не пытался придать открытости их диалогу, в котором были элементы скрытности и завуалированности. Согласно выводу экспертов, Улюкаев ориентировался в ситуации и понимал предмет обсуждения.
Непорожный вспоминает, что в суде допросили психолога Кислякова и лингвиста Рыженко. Напоминает об их показания, которые они давали в суде. Он останавливается на их комментариях в адрес заключения специалиста Галяшиной — оно носило голословный характер и не содержало никакой исследовательской части, читает Непорожный.
Следующее доказательство — детализация телефона Улюкаева и некоего номера МТС. Также прокурор упоминает указ о назначении Улюкаева министром.
Непорожный напоминает и о следственном эксперименте — взвешивании сумку с 2 млн доллларами.
Сам Улюкаев сидит откинувшись на спинку стула и обмахивается листами. В зале очень душно.
Теперь Непорожный «переходит к анализу выдвинутой версии подсудимым Улюкаевым». По мнению прокурора, «Улюкаев попытался себя представить жертвой провокации со стороны руководителя нефтяной компании "Роснефть" Сечина», считает прокурор. Обвинитель отмечает, что Улюкаев говорил об отсутствии неприязненных отношениях с Сечиным, вспоминал, что он дарил ему подарки и сувениры на дни рождения и другие праздники. «У Сечина не было оснований для провокации и оговора», — уверен прокурор Непорожный.
Прокурор пересказывает показания Улюкаева о его общении с Сечиным в Гоа. «Обращаю внимание сразу, что инициатором встречи в Москве является никто иной, а именно подсудимый», — говорит прокурор. Причиной встречи должно было стать обсуждение готовящейся приватизации 19,5% «Роснефти». «Однако на встрече говорится о чем угодно, но никакой конкретики по приватизации более 19% акций компании "Роснефть"», — подчеркивает прокурор Непорожный, добавляя, что «даже не нашлось времени для обсуждения кандидатур в совет директоров».
«А этот разговор был записан и мы все имели возможность его слушать», — замечает обвинитель. «Улюкаев попытался как-то объяснить такую несостыковку», — продолжает он, вспоминая слова Улюкаева о том, что их встреча «оказалась скомканной».
Обвинитель подчеркивает, что Улюкаев не пытался прервать Сечина, чтобы перейти к вопросу приватизации. «Непонятно, что помешало Улюкаеву обсудить при встрече именно те вопросы, ради которых он и приехал», — с выражением читает Непорожный.
«У обвинения есть ответ, который лежит на поверхности. Задача, ради которой подсудимый приехал, уже выполнена — деньги лежат в багажнике, — подчеркивает прокурор. — Таким образом выдвинутая подсудимым версия, что он приехал обсудить поручение президента является неумелой попыткой скрыть истинную цель визита».
Непорожный обращает внимание, что Улюкаев поехал в коммерческую компанию в рабочее время.
«Рассмотрим более подробно обстоятельства передачи сумки и выдвинутую Улюкаевым версию о том, что он поехал обсудить поручение президента России о продаже акций компании "Роснефть"», — продолжает свое выступление прокурор. Он вновь читает расшифровку телефонного разговора. Затем он обращает внимание на обсуждение во время этого разговора поездки в Лиму. Улюкаев пытался представить эти фразы как отказ от встречи в офисе «Роснефти». Прокурор считает, что эти слова можно трактовать как предложение дополнительно обсудить что-то уже в Лиме, но не как отказ.
Периодически Непорожный возвращается к расшифровке разговора Сечина и Улюкаева в офисе компании. Он напомниает, что фрагмент диалога со словами «Забери, клади» и извинениями Сечина за задержку «со сбором объема» министр объяснил словами о сборе средств для выкупа акций корпорации и нежеланием иностранных компаний покупать их. Непорожный говорит, что речь о кредитовании зашла позже.
«Выдвинутая Улюкаевым версия просто абсурдна. Сразу после этого Сечин произносит просто однозначную фразу, которая не вызывает никаких вопросов: "Вот, забирай, клади и пойдем", — говорит прокурор с выражением. — Сечин ничего не говорит про вино, как это обычно делается, когда передают подарок. Всем все понятно». По его словам, Улюкаев намеренно искажает его диалог с Сечиным.
«Я напомню еще раз, поскольку это важный диалог», — говорит Непорожный. Он пересказывает этот диалог и снова цитирует Сечина: «Можешь считать задание выполненным, вот, забери».
«Я напомню, что Улюкаев в суде, давая показания, пользовался подготовленной речью. Что ему мешало, используя подготовленную речь, использовать расшифровку этого разговора? Ни в одной из записей нет того варианта, который нам представил подсудимый Улюкаев. Все они содержат: "Все, можешь считать задание выполненным, вот забери, клади". И он ее (цитату — МЗ) просто забывает», — говорит прокурор.
Гособвинитель говорит о предположении Улюкаева, что в сумке вино.
— Запомнили это. Тогда у меня возникает закономерный вопрос. Почему через 20 минут после получения подарка Улюкаев отвечает на вопрос сотрудника ФСБ, что лежит в сумке: «Я не знаю, что в сумке»? — продолжает обвинитель. Он добавляет, что о вине министр сказал уже при повторном вопросе о содержании сумки.
Адвокат Каштанова о чем-то говорит с Гридневым и мотает головой.
— [Улюкаев] сотрудникам ФСБ просто соврал, а потом сказал, что первым пришло в голову. «Думал, что в сумке вино». С таким же успехом Улюкаев мог сказать, что в сумке картошка. С учетом веса выглядело бы правдоподобнее. Вот так, — говорит прокурор Непорожный. Он отмечает, что Улюкаев после вручения сумки мог бы поблагодарить Сечина во время беседы в офисе, которая длилась около 15 минут. «Все-таки 22 килограмма, — добавляет обвинитель. — На то чтобы сказать спасибо, много времени не надо».
Прокурор допускает, что кому-то покажется неважным — поблагодарил Сечина Улюкаев или нет. «Дьявол кроется в деталях. Эта ситуация ясно демонстрирует, что министр Улюкаев считал 2 млн долларов причитающимся», — настаивает обвинитель.
Судья внимательно слушает Непорожного.
Прокурор говорит о значении слова «угостить», ссылаясь на словарь Ожегова.
— 22 килограмма вина — ну никак не соответствует этой ситуации, — говорит прокурор, отмечая отсутствие ответной реакции, благодарности и упоминания вина в их разговоре.
«Заслуживает особого внимания передача вместе с сумкой подсудимому ключа, — говорит прокурор, вспоминая диалог с упоминанием ключа. — Нет никакой необходимости закрывать сумку [с вином] на ключ». Зато естественным наличие ключа он считает при передаче сумки именно с деньгами.
Улюкаев, нахмурившись, читает что-то в своих листах.
«Таким образом, Улюкаев не помнит ни кто ставил сумку, ни ее содержимое. Вот такая избирательная память бывшего министра», — продолжает прокурор. Он добавляет, что Улюкаев не помнил точно сумку и брелок.
«Очередная смешная ситуация. Как сказал подсудимый, осмотр шел несколько часов — на улице, в помещении. Сумка стояла перед ним несколько часов. Улюкаев мог видеть эту сумку, сам доставал ключ из своего кармана», — говорит прокурор, предполагающий, что экс-министр так пытался дистанцироваться от сумки с 2 млн долларами.
«Версия Улюкаева, конечно же, не выдерживает никакой критики. Она противоречива и опровергается свидетельскими показаниями, аудио- и видеозаписями. Вот как оно было, так оно и было — мы все видели и слышали», — говорит Непорожный.
Он напоминает, что Улюкаев лично приехал в офис нефтяной компании и сам поставил сумку с деньгами в багажник своей служебной машины.
Прокурор считает полностью доказанной вину Улюкаева, но просит исключить квалифицирующий признак — вымогательство.
Непорожный говорит, что Улюкаев использовал свои полномочия с целью личного обогащения, что «подрывает авторитет государства». Он просит обратить внимание на мотив — «это корысть». «Нуждался ли Улюкаев в денежных средствах, что его толкнуло на это?» — задается вопросом Улюкаев. Судя по исследованным доказательствам, он «катался как сыр в масле», говорит прокурор.
Непорожный перечисляет арестованное имущество и деньги экс-министра. Смягчающие обстоятельства — наличие малолетних детей 2005 и 2010 года рождения. Необходимо учесть возраст, состояние здоровья, отсутствием судимости.
«Прошу признать А.В. Улюкаева виновным по части 6 статьи 290 УК», — говорит прокурор.
Гособвинитель просит назначить Улюкаеву наказание в виде 10 лет колонии строгого режима со штрафом в 5-кратном размере суммы взятки — 500 млн рублей. Он просит засчитать время, которое Улюкаев провел под домашним арестом.
Прокурор Непорожный просит также запретить Улюкаеву занимать должности с выполнением функций власти и работать в госкорпорации в течение 10 лет. Он просит лишить его статуса действительного госсоветника, орденов «За заслуги перед Отечеством 3 и 4 степени» и ордена Почета.
Непорожный говорит о вещдоках с видео и аудиозаписями, сумке и ключе — хранить их в материалах дела. «А 2 млн долларов США — вернуть по принадлежности», — заканчивает прокурор Непорожный. Он просит приобщить его записи.
— У нас труд был коллективный, позиция согласована. При необходимости я выступлю в прениях. Добавить нечего, все очевидно, — коротко отмечает его коллега Павел Филипчук.
Судья просит адвоката Гриднева выйти к трибуне, но адвокат Дареджан Квеидзе просит перерыв на 10 минут для согласования позиции после «красочной речи» обвинителя. Объявлен перерыв.
Заседание продолжилось. Адвокат Тимофей Гриднев начинает свое выступление с того, что в полномочия Улюкаева не входило принятие решений о приватизации госсобственности. Такие решения принимает правительство; таким образом, Улюкаев не мог требовать взятку за принятие решений, а мог только требовать ее за способствование этому, говорит адвокат. В обвинительном же заключении говорится, что взятку он требовал за ранее совершенные действия по подготовке и проработке возможности приватизационной сделки акций «Башнефти», отмечает он.
— Обвинение постоянно меняет существо предъявленного обвинения, — считает защитник Улюкаева. — Представитель гособвинения легко, совершенно спокойно сказал, что на самом деле Улюкаев требовал взятку от Сечина за положительное заключение. Не было никаких положительных заключений и в самом обвинительном заключении нет таких формулировок.
Адвокат продолжает: «Как установлено в исследовании письменных материалах уголовного дела, после совещания 26 февраля 2016 года года у президента Российской Федерации, где обсуждался вопрос приватизации, "Башнефть" внесли в список компаний, которые необходимо приватизировать. Агентом в сделке выступала компания "ВТБ-Капитал"».
Ни одна из сторон не оспаривает, что Минэкономразвития занималось тендером на участие в приватизационной сделке, говорит Гриднев. Анализ доклада правительству, подготовленного министерством, свидетельствует о том, что ведомство не способствовало и не препятствовало участию «Роснефти» в приватизации «Башнефти».
В июле 2016 год «Роснефть» обратилась к президенту Путину по вопросу согласования возможности участия компании в приватизационной сделке. «Вообще-то трудно понять, чем было вызвано такое обращение», — говорит адвокат, напоминая, что предложение от агента получила и «Роснефть», а в списке возможных участников компания была указана первой.
Президент Владимир Путин поставил задачу правительству рассмотреть этот вопрос. «Медведеву, прошу рассмотреть», — говорилось в резолюции президента. Сотрудник «Роснефти», допрошенный в суде, не смог объяснить, какая была цель этого обращения, считает адвокат.
Гриднев обращает внимание на поручение Аркадия Дворковича проработать вопрос приватизации «Башнефти», «исходя из нецелесообразности участия компаний, прямо или косвенно контролируемых государством». Гриднев отмечает, что Минэнерго с учетом поставленного вопроса дало ответ о нецелесообразности участия нефтяной компании. Минэкономразвития, в свою очередь, поручил проработать вопрос Росимуществу — по его выводу, препятствий для участия «Роснефти» в приватизации нет.
«Правительство считало нецелесообразном приватизацию "Башнефть" госкомпаниями», -делает вывод адвокат из поручения Дворковича.
«Результатом выполнения поручения правительства РФ от 27 июля стал доклад министра экономического развития Улюкаева председателю правительства РФ», — говорит адвокат Гриднев. Согласно докладу, введение дополнительных критериев возможно при подписании дополнительного акта правительства.
Защитник подчеркивает, что констатация такой возможности и предложение ею воспользоваться — разные действия; и первое, указанное в докладе, не препятствовал участию «Роснефти» в приватизации.
«В отличие от министерства энергетики, Минэкономразвития подошло к вопросу куда более объективно», — добавляет защитник Гриднев. Он напоминает, что свидетели из числа подчиненных Улюкаева говорили, что министр даже не поднимал вопрос о подготовке акта, прописывающий дополнительный критерии для претендентов и ограничивший бы участие «Роснефти» в приватизации.
Гриднев говорит о комментариях Улюкаева по поводу участия «Роснефти» в приватизации. Министр давал комментария со словами «с моей точки зрения». Адвокат напоминает, что похожие и более резкие высказывания с тем же смыслом допускали и другие представители правительства. «Министерство экономического развития лишь говорило о своем мнении, а все судьбоносные решения принимало правительство», — подчеркивает Гриднев.
Когда же Улюкаев узнал о выводах Росимущества и своих подчиненных, он сказал в комментарии РИА «Новости», что законодательно ограничений для участий «Роснефти» в приватизации нет. «Таким образом, публичные заявления Улюкаева по их смыслу, по их подтверждению официальными лицами правительства и администрации президента, свидетельствуют об объективном процессе в правительстве по принятию решений по вопросу приватизации», — резюмирует адвокат.
Защитник продолжает свое выступление в прениях. Теперь он говорит о вычеркнутых из проекта доклада фразах и отмечает, что министр имеет на это право и, согласно показаниям его подчиненных, он не раз вносил правки в такие документы. По словам Гриднева, вычеркнутые фразы выходили за рамки поручения правительства.
Адвокат подробно пересказывает содержание докладов министерства.
«Сначала он создавал препятствие, а теперь начал героически его преодолевать», — саркастически говорит Гриднев уже о сентябрьском докладе Улюкаева, отвечая на версию прокуроров.
Он замечает, что в один день с докладом по поручению Дворковича министерством Улюкаева был представлен еще один доклад — с оценкой агента «ВТБ-Капитал». «И в этом докладе ни слова не говорилось, что есть какие-то ограничения, которые могут быть наложены на компании, прямо или косвенно контролирующиеся государством», — говорит адвокат.
Гриднев говорит о второй части президентского поручения: 6 октября Улюкаев направил правительству доклад о целесообразности продажи 19,5% акций «Роснефти». Свидетель Пристансков, заместитель министра экономического развития, руководитель Федерального агентства по управлению государственным имуществом, рассказал, что, когда Улюкаев был в Сочи, ему позвонил Шувалов и попросил вернуться в Москву для подготовки доклада. На совещании министр появился в свободной одежде, а не в костюме.
Адвокат объясняет на этом примере, что подготовка приватизации акций «Роснефти» шла со спешкой. В докладе от 6 октября министр просил одобрить сделку по приватизации «Башнефти» «Роснефтью».
«Анализ всех выше перечисленных документов свидетельствует о том, что министр экономического развития Улюкаев действовал в строгом соответствии с законом РФ», — говорит адвокат.
Гриднев называет надуманной и неубедительной версию обвинения о требовании Улюкаевым взятки. Защитник напоминает также, что место и время - обязательные данные для обвинительного заключения, а защитники просили вернуть дело в прокуратуру из-за противоречивых данных о месте и времени.
Адвокат цитирует показания Феоктистова о том, как Сечин описал ему вымогательство взятки: Улюкаев якобы приложил к лацкану два пальца, обозначив так сумму. "Это косвенные показания, представленные суду свидетелем Феоктистовым со слов Сечина", - говорит Гриднев. Он также называет генерала ФСБ заинтересованным лицом, поскольку он написал заявление в ФСБ, он же попросил своего знакомого, "частного инвестора", принести 2 млн долларов для оперативного эксперимента, он же отвез эти деньги в ФСБ и участвовал в оперативном эксперименте. "Феоктистов наиболее заинтересован в осуждении Улюкаева", - говорит адвокат, уточняя, что в противном случае тому грозит уголовное преследование за оговор.
Феоктистов не смог объяснить, в каких сделках у "Роснефти" были бы проблемы, если деньги бы не были переданы. Ввиду косвенности и неточности показания Феоктистова не могут быть положены в основу приговора Улюкаеву, считает адвокат.
Гриднев также замечает, что в обвинительном заключении не указано наименование гостиницы, в которой общались Сечин и Улюкаев 15 октября 2016 года. Адвокат цитирует показания своего подзащитного о разговоре с Сечиным в Гоа.
Сотрудник службы безопасности «Роснефти» Владимир Деревягин косвенно подтвердил показания Улюкаева, говорит Гриднев. Он удивляется тому, что гособвинение не сослалось на его показания. Деревягин говорил, что не видел, чтобы Улюкаев вообще жестикулировал.
Корреспондент Lifenews Юнашев говорил то же самое и вспомнил, что Сечин был в хорошем расположении духа, о чем говорил и Улюкаев. Адвокат отмечает, что Улюкаев был без пиджака, который висел у него за спиной, и он не мог показывать на лацкане два пальца.
Защитник также удивляется, что представители следственных органов и представители обвинения не пытались допросить главу ВТБ Костина, который стоял ближе всех свидетелей к Сечину и Улюкаеву во время их разговора. «Свидетель Костин — наиболее важный человек, который мог слышать, видеть. Возможно, он ничего не слышал, но непонятно, почему его никто не допрашивал», — говорит адвокат.
Адвокат также вспоминает, что, по версии обвинения, Улюкаев не только вымогал взятку, но и угрожал препятствовать другим сделкам «Роснефти». Он добавляет, что позже выскажется особенно о просьбе прокуроров исключить признак «вымогательство».
Подсудимый Улюкаев несколько секунд просидел закрыв лицо руками.
Гриднев передумал и решил сразу высказаться о просьбе исключить квалифицирующий признак «вымогательство». «Обвинение утверждает, что Улюкаев одномоментно высказал две вещи. Если обвинение считает, что вопрос о вымогательстве подлежит исключению из обвинения с учетом того, что это не нашло подтверждения в материалах дела, то на каких основаниях оно считает, что требования о взятке доказано. Это подтверждает, что у следствия нет доказательств ни вымогательства, ни требования», — уверен адвокат.
Защитник напоминает, что Улюкаев отрицал требование незаконного вознаграждения и говорил о провокации взятки. Он предлагает вспомнить отдельные письменные доказательства. В первую очередь он говорит о заявлении в ФСБ от Феоктистова, в котором также была подпись Сечина под словами о готовности участвовать в оперативных мероприятиях. Адвокат считает, что подпись Сечина стоит только под припиской, поскольку это обезопасило его от обвинения в оговоре, если бы Улюкаев не взял сумку, а «Феоктистов мог что-то не понять».
Заявление главы «Роснефти» было зарегистрировано только 12 ноября, замечает адвокат, а постановление о проведении оперативного эксперимента было подписано в конце октября. «У меня есть разные версии почему. Но я не хочу их… Но есть сомнения. Это все является большим серьезным аргументом, что в отношении Улюкаева готовилась акция с совершенно непонятным на тот момент концом», — считает защитник Гриднев. Он говорит, что как юрист не может говорить, но может сослаться на публикацию МК о Сугробове и проверке по статье 286 УК, но судья его прерывает и просит ссылаться только на исследованные документы.
Адвокат возвращается к проведению следственного эксперимента: в постановлении говорится, что Улюкаев потребовал взятку 28 октября, а передача денег была запланирована с 31 октября по 2 ноября. В рапорте об обнаружении признаков преступления говорится о неустановленном времени требования взятки. В обоих документах говорилось, что взятку министр требовал в Москве.
«Как следует из материалов дела, ни 31 октября, ни 1 ноября, ни 2 ноября Улюкаев к Сечину не обратился и ожидание, как я бы сказал затянулось», — говорит Гриднев. Если бы понятые Рассыхина и Сидельникова не проигнорировали заседание, а сотрудник ФСБ Калиниченко не находился в командировках — они могли бы пролить свет на многие обстоятельства дела, говорит Гриднев.
Гриднев объясняет, почему оперативные мероприятия были запланированы на 14 ноября — Улюкаев улетал в командировку в Лиму и эксперимент откладывался бы на неопределенный срок.
Адвокат отмечает, что прокурор Непорожный в своей речи не упоминал показания секретаря Улюкаева Дютиной. Она в суде рассказала, что инициатором телефонного разговора 14 ноября был Сечин: сначала позвонила секретарь из его приемной и сказала, что топ-менеджер хочет поговорить с министром, после чего секретарь Улюкаева перезвонила в приемную Сечина, когда министр пришел на рабочее место.
«Следствие, в том числе с помощью экспертов, психолога и лингвиста, пытается сказать, что оба коммуниканта понимают, о чем они говорят. То есть скрытно, но понятно. Для чего тогда масса вопросов по совету директоров?» — продолжает защитник. Он отмечает, что Улюкаев сказал: «Ну так давай обсудим все». По мнению адвоката, министр предлагал обсудить это по телефону. Он также напоминает, что Сечин просил приехать именно в компанию, говорят, что покажет ему офис, саму компанию.
Адвокат удивляется, почему Сечину так хотелось «вытащить Улюкаева себя в офис»: «"Ну, вот я тоже в Лиме буду, там еще можно продолжить", — цитирует Улюкаева Гриднев. — Что можно продолжить? Получать взятку? Половину в "Роснефти", половину в Лиме передаст? Он не понимает, о чем Сечин говорит. Потому что Улюкаев говорит об обсуждении рабочих вопросов, которые можно обсудить в Лиме».
Адвокат считает один телефонный разговор достаточным, чтобы сделать вывод, что Улюкаев не понимал, что речь может идти о взятке. «Если бы Сечин не позвонил, он бы никогда не приехал», — настаивает адвокат.
Слова Сечина об объемах при встрече у офиса «Роснефти» Улюкаев воспринимал как рассказ о подготовке приватизации 19,5% акций «Роснефти», продолжает защитник Гриднев.
Гриднев подчеркивает — его подзащитный был уверен, что в сумке находятся бутылки вина.
В ответ на претензии прокурора, что Улюкаев не мог точно вспомнить, как выглядела сумка, Гриднев в ответ риторически спрашивает, почему такое серьезное мероприятие не фиксировалось на камеру.
По словам адвоката, Сечин «вторгается в естественный ход событий», когда он просит водителя Улюкаева не выходить из машины, чтобы министр сам взял сумку. Он отмечает, что с учетом видеофиксации, Сечин мог бы показать жестом два пальца Улюкаеву, если бы речь шла о взятке. Гриднев также обращает внимание на широкий диапазон смысла слов главы «Роснефти». Извинения за затянутый сбор объемов касался приватизации акций «Роснефти», поскольку до завершения приватизации оставался месяц. Гриднев также подмечает, что Сечин говорил обезличенно про задание, хотя мог бы сказать «твое задание», если речь шла о взятке. «К чему эта иносказательность? — удивляется адвокат. — Он преследовал одну цель — не вспугнуть, не дать повода Улюкаеву для понимания, что в сумке».
Теперь Гриднев говорит, что гособвинитель слукавил, описывая разговор Сечина и Улюкаева в офисе «Роснефти». «Ровно половина разговора посвящена приватизации», — утверждает адвокат. Он обращает внимание на фразу, которая «исключает какие-либо сомнения в том, чье это было задание».
«"Я, в общем, пока говорить ничего тебе не хочу, но настойчиво работаем для того, чтобы задание выполнить полностью.", — цитирует Сечина адвокат. — Ваша честь, хотите сказать, что речь идет о взятке? Нет, конечно. Речь о приватизации. Сечин к концу проговаривается. Чье задание? Не Улюкаева, а президента Российской Федерации».
С учетом предыдущих подарков Сечин пытался выстроить обычную ситуацию, говорит защитник. Он переходит к замку от сумки: «Замки на подобных сумках это больше красивый аксессуар, чем средство безопасности. Но открывать замок на улице и проверять что там, значит проявлять высшую степень подозрительности к Сечину, а этого Улюкаев не хотел».
Назначение психолого-лингвистической экспертизы говорит о том, что следователи пришли к выводу о неоднозначности фраз из разговора Сечина и Улюкаева. Адвокат задается вопросом, можно ли доверять выводам экспертов. Он отмечает, что обвинение проигнорировало в своем выступлении отдельные выводы:
— эксперты не могли ответить на вопрос о предварительной договоренности между Сечиным и Улюкаевым;
— также они не смогли ответить, вел ли себя Улюкаев скрытно.
Адвокат напоминает о выводах специалиста Галяшиной, сомневавшейся в качестве проведенной следствием экспертизы.
«Как бы эксперты и специалисты ни спорили друг с другом, они солидарны в одном: сегодня нет методик проникновения в человеческое сознание. Эксперты не могут сказать, что думал человек в тот или иной момент под воздействием вербального контакта, -говорит адвокат. — Таким образом, значимость данной экспертизы в нашем деле ничтожна, потому что она не может ответить на вопрос, понимал ли Улюкаев, что находится в сумке».
Гриднев говорит, что согласно протоколу, составленному у офиса «Роснефти», Улюкаев сразу сказал, что в сумке подарок в виде хорошего вина.
Адвокат просит оправдать Улюкаева и снять арест с его имущества.
Гриднев закончил выступление и теперь к трибуне выходит адвокат Лариса Каштанова. Она указывает, что на вопросы следствия об основных темах разговора Сечина и Улюкаева, эксперты ответили, что разговоры имеют предметно-тематическую связь и объединены общими темами. То есть разговор в помещении и на улице имеет одну тему, объясняет защитник.
Каштанова повторяет слова коллеги и напоминает, что заявление Феоктистова и Сечина подано 28 октября. Об ответственности по 306 статье УК (заведомо ложный донос) их не предупредили. В суде Феоктистов затруднился ответить, кто и когда подавал заявление.
Каштанова настаивает, что материалы оперативно-розыскной деятельности не могут быть положены в основу приговора и должны быть исключены из дела как недопустимые доказательства.
Прослушка телефонов Улюкаева и Сечина проводилась на основании решения суда, говорит адвокат. Однако в законе говорится, что о подобных действиях нужно ходатайствовать в суды по месту проведения этих мероприятий. Поэтому Каштанова считает незаконным постановление областного суда, разрешившего прослушку. Незаконными она просит признать и диск с телефонным разговором, а также постановление о приобщении диска.
Каштанова перечисляет места работы Улюкаева, его ученые степени, госнаграды, благодарности президента и правительства, характеристики, в том числе от руководства банка ВТБ. Она говорит о детях и пожилых родителях Улюкаева, которые находятся у него на иждивении.
Как и Гриднев, она просит признать Улюкаева невиновным и оправдать его в связи с отсутствием состава преступления в его действиях, а также снять арест с его имущества.
Адвокат Дареджан Квеидзе начинает выступление с замечания о том, что она полностью поддерживает своих коллег. «Честно говоря, для меня ничего не осталось. Поэтому я постараюсь не повторяться и изложу свою позицию в тезисах», — говорит адвокат.
— Непорочных, полноценных доказательств в материалах представленного уголовного дела не имеется. Доказательства вызывают сомнение в их достоверности и допустимости. Первый тезис мой. Я вообще ставлю под сомнение наличие, как показывают оперативные сотрудники, на тот момент наличие денег в сумке, — говорит Квеидзе.
Сотрудник ФСБ Калугин при допросе в суде, отвечая на вопрос Гриднева, мог ли министр уехать с места происшествия беспрепятственно, ответил утвердительно. Квеидзе отмечает, что в таком случае Улюкаев мог бы уехать, взяв с собой чужие вещи. «Либо там не было денег, либо это было задержание», — говорит адвокат.
Квеидзе говорит о несостыковках в уголовном деле — следствием были представлены противоречивые данные о том, где, когда и как именно Улюкаев требовал взятку.
— Как по делу об особо тяжком преступлении могли возникнуть такие противоречия? Ответа на этот вопрос у нас нет. Как и нет возможности устранить существенное противоречие, — говорит Квеидзе. Она настаивает, что показаний Феоктистова недостаточно для того, чтобы сделать вывод о вымогательстве Улюкаевым взятки в Гоа.
Улюкаев слушает своего адвоката, вертит в руках очки и перечитывает бумаги, которые лежат перед ним. Прокурор Филипчук что-то показывает Непорожному в телефоне, Непорожный улыбается.
Квеидзе говорит о проведении оперативно-розыскных мероприятиях с существенными нарушениями и замечает, что следствие даже не выяснило, входят ли действия, которыми угрожал Улюкаев, в ряд его полномочий. По мнению адвоката, прослушка ничего не установила, а деньги Улюкаеву передали в «закамуфлированном виде».
Кроме того, отмечает защитник, не было проведено фонографическое исследование на предмет наличия признаков монтажа в записях разговоров Сечина и Улюкаева. По ее мнению, выводы экспертов необоснованны субъективные и произвольны.
Квеидзе отмечает, что неясно кто снимал Улюкаева и Сечина на камеру, а затем переходит к европейской конвенции и праву на вызов свидетелей на допрос.
Нарушения, допущенные следствием и гособвинением являются основанием для обжалования, считает адвокат. Основного фигуранта сегодня нет, говорит защитница. «Вина Улюкаева не доказана», — подчеркивает она.
Множество вопросов у адвоката возникло при изучении протоколов, составленных после задержания ее клиента.
«Почему оперативный сотрудник просто спросил, что в сумке находится? Почему ее тут же [на улице] не вскрыли?» — спрашивает адвокат и замечает, что прокурор, «статный молодой человек», «очень тяжело» поднял сумку. а Улюкаев, человек уже в возрасте, легко нес сумку.
Она просит оправдать Улюкаева.
Теперь выступает сам Улюкаев. «Юридические доказательства несостоятельности доводов гособвинителей были рассмотрены моими защитниками», — начал он свое выступление. Сам бывший министр собирается говорить о «поведенческих» деталях.
«Обратимся к событиям 14 ноября 2016 года. Там есть цепь событий, каждое из которых в отдельности выглядит странно. А сложенные вместе они являют искусственную конструкцию», — говорит он. Эта конструкция, по его мнению, привела к провокации.
Улюкаев утверждает, что Сечин прервал его предложение обсудить все по телефону. «Я предлагаю все время более позднее время, а Сечин более раннее. Ты не сразу осознаешь смысл таких странностей», — говорит Улюкаев
Он говорит, что согласился поехать в офис в связи с тем, что «Роснефть» это крупнейшая нефтяная компания. К тому же было важно обсудить приватизацию, а также он учитывал предложение осмотреть ЦДУ (диспетчерскую), «что предлагается не каждому».
Улюкаев замечает странность, что Сечин встречал его у порога, так встречают президента, премьера, вице-премьера. Так его не встречали, когда он приезжал в другие крупные компании. Он также удивился одежде Сечина, который был одет не в костюм, а в спортивного вида куртку.
По словам Улюкаева, у него не было времени проанализировать эти странности. Экс-министр добавляет, что все его друзья знают, что он любит вино.
Вес сумки не является важной характеристикой, говорит Улюкаев. «В такую сумку легко помещаются 10–12 бутылок вина в подарочной упаковке», — говорит экс-министр, уточняя, что вес у них примерно такой же.
«В ходе разговора мы все же вышли на самое важное и я получил ответа на волнующие меня вопросы. Меня конечно же волновал вопрос, какую компания выбирает форму приватизации», — спорит Улюкаев с аргументам обвинителя, что приватизацию 14 ноября он не обсуждал.
«Конечно же, я однозначно воспринял слово "объем", как объем тех денежных средств, которые компания должна подыскать, чтобы справиться с поставленной задачей. Скажите, ну кому придет в голову, что крупнейшая компания в стране потратит две недели на то, чтобы собрать объем в 2 млн долларов? А вот собрать 10 млрд евро, 700 с лишним млрд рублей, да», — говорит Улюкаев.
Обсуждаемый с Сечиным «объем» касался именно поручения президента о приватизации 19,5%, уверен Улюкаев.
«Таким образом, все эти обстоятельства складываются в целостную картину создания искусственной конструкции провокации взятки. Но если провокация осуществляется, то значит должен быть мотив, совершенно правильно сказал гособвинитель. По распоряжению правительства Российской Федерации, которое было подписано незадолго до моего ареста, инвесторы должны были заплатить за акции 710 млрд рублей», — говорит экс-министр.
После того, как министр был отправлен под домашний арест, инвесторы заплатили иную сумму. «Было принято иное решение, видимо, удалось ввести в заблуждение правительство и было принято решение, что за пакет в 19,5% акций ПАО "Роснефть" будет заплачено 692 млрд рублей», — говорит Улюкаев. Эта разница составляет четверть расходов на культуру в России, замечает экс-министр.
Он также говорит, что поручение президента об использовании ресурсов российских банков не было выполнено. Он говорит, что замысел провокации был сформирован «злоумышленниками» в середине октября.
«По причине моего отсутствия в Москве, я был в командировке, в этот период осуществить провокацию не удалось», — говорит Улюкаев о периоде с 31 октября по 2 ноября.
«Провокаторам надо было очень торопиться, у них была последняя возможность, чтобы отсечь возможность объективного доклада президенту по этой сделке. Почему организатор этой провокации так и не пришел в суд?» — говорит Улюкаев. Он считает, что «организатору» было просто нечего сказать.
Улюкаев просит оправдать его и направить в СК материалы для проверки в отношении Сечина по признакам заведомо ложного оговора и в отношении оперативных сотрудников по признакам провокации взятки.