6 декабря Кунцевский районный суд Москвы приговорил студента ВШЭ Егора Жукова к трем годам условно с испытательным сроком в три года и запретом администрировать сайты в течение двух лет.
Суд признал Жукова виновным в призывах к экстремизму (часть 2 статьи 280 УК) из-за четырех видео на его ютуб-канале, в которых юноша рассуждал о преимуществах ненасильственных методов протеста.
В частности, поводом для уголовного преследования стали такие его высказывания, как: «С системой нужно жестко и планомерно бороться», «Нужно хвататься за любые формы протеста», «Делайте все, на что способны».
Изначально Жукова арестовали по обвинению в участии в массовых беспорядках (часть 2 статьи 212 УК) из-за акции 27 июля за допуск на выборы независимых кандидатов в Мосгордуму. Затем Жукова перевели под домашний арест, а обвинение в беспорядках с него сняли. Вместо того, Следственный комитет возбудил дело о призывах. Сам Жуков отрицает вину.
Судья начинает зачитывать апелляционные жалобы. Жукова осудили на три года условно с запретом администрировать сайты. Меру пресечения в виде домашнего ареста отменили. Адвокат Мурад Мусаев считает, что приговор незаконен, суд нарушил принцип состязательности: в частности, Кунцевский суд допустил только эксперта Центра спецтехники ФСБ Александра Коршикова, не допустив привлеченных защитой специалистов-лингвистов. Выводы Коршикова, считает Мусаев, — это предположения. В основу приговора положены недопустимые доказательства.
По мнению защитника, следствие заранее знало, какие видеоролики будут признаны экстремистскими, что говорит о политической мотивированности дела.
Мусаев ставит под сомнения выводы эксперта Коршикова. Он настаивает, что суд первой инстанции ограничил право на защиту, что отразилось на принятом решении.
Адвокат просит приговор отменить, а уголовное дело прекратить за отсутствием состава преступления.
Далее жалоба адвоката Ильи Новикова. Он считает, что все следственные действия по 280-й статье проходили «явно поспешно» и «искусственно», так как на тот момент Жукова еще обвиняли в участии в массовых беспорядках (часть 2 статьи 212 УК). Следствие, указывает Новиков, понимало, что это дело закроют, поэтому готовило новое обвинение.
Об этом говорят те факты, что во время обыска следствие не изъяло те предметы, которые находились в видных места и имели значение для уголовного дела, сказано в жалобе. Вероятно, он имеет в виду тот факт, что следствие изъяло только предметы из четырех видео, которые признают экстремистскими, а не из всех девяти, по которым шла проверка. Новиков тоже просит приговор отменить, а Жукова оправдать. О том же просит и адвокат Леонид Соловьев.
Прокурор возражает против удовлетворения жалобы.
Первое ходатайство у адвоката Леонида Соловьева. Он просит допросить специалистов-лингвистов Игоря Жаркова и Юлию Сафонову. Последнюю просили допросить еще в суде первой инстанции.
Гособвинительница возражает. Тогда судья решает допросить только Жаркова, а Сафонову отказывается, поскольку такое решение выносил Кунцевский суд.
Жаркова приглашают в зал.
В зал заходит специалист, он передает судье файл с документами. Судья смотри их и передает прокурору.
Эксперт представляется. Игорь Жарков, 14 июля 1967 года рождения, высшее филологическое образование, две ученых степени кандидата филологических наук.
— Какое отношение вы имеете к экспертной деятельности? — спрашивает судья.
— Экспертный стаж с 2001 года, — говорит Жарков и добавляет, что с 2006 года лингвистические экспертизы — его основной вид деятельности. Северо-Западное управление СК на транспорте его активно привлекало как эксперта, в 2019 году он последний раз делал экспертизу. По делу Жукова он был в комиссии, которая делала заключение по просьбе защиты.
Судья объявляет перерыв на 10 минут.
Перерыв закончен. Прокурор Исхаков спрашивает специалиста Игоря Жаркова, преподавал ли он — тот говорит, что преподавал в СПбГУ. Судья ставит на обсуждение ходатайство о допросе специалиста.
Прокурор говорит, что свидетельство о повышении квалификации специалист получил лишь в январе 2020 года. Кроме того, он писал рецензию на экспертизу Коршикову, он давал оценку доказательствам, а это может делать только суд. Кроме того, у свидетеля копии документов, что ставит под сомнение компетенцию специалиста.
Адвокат Мурад Мусаев обращает внимание на то, что эксперт защитил диссертацию, когда они с гособвинителем «еще в школу ходили», ставить под сомнение его компетенцию странно. А то, что Жарков повысил квалификацию в 2020 году, «говорит о том, что это хороший специалист», он постоянно совершенствует знания, спорит с прокурором Мусаев.
Адвокат Леонид Соловьев добавляет:
— Если у гособвинителя есть сомнения в компетенции Жаркова, можно заключить, что все заключения, которые Жарков готовил для следователя Габдулина, (руководитель следственной группы по делу Жукова — МЗ) — тоже недопустимые доказательства.
Судья Инна Тарджуманян отказывает в допросе специалиста защиты, так как он собирается дать оценку экспертизы, а оценивать доказательства — это прерогатива суда.
Адвокат Мусаев возражает против действий судьи.
— Нам хотелось бы спросить у Жаркова, содержатся ли в публичных выступлениях Жукова, по его мнению как специалиста-лингвиста, призывы к экстремистской деятельности.
Адвокат Леонид Соловьев просит приобщить заключение комиссии лингвистов, которая оценивает выводы эксперта Центра ФСБ Коршикова, а также заключение специалиста-лингвиста Юлии Сафоновой о том, что в роликах Жукова, по ее мнению, нет призывов к экстремистской деятельности.
Затем идет заключение от членов-корреспондентов и академиков Института русского языка, их выводы такие же.
— Вы заявляли данные ходатайства в суде первой инстанции? — интересуется судья.
— Да, нам отказали, — отвечает Соловьев.
Адвокат Мусаев добавляет, что ему известно, с какой формулировкой, вероятно, сейчас судья отклонит ходатайство. Он напоминает, что в законе есть норма, по которой в качестве доказательств могут быть предоставлены «иные документы».
Судья перебивает защитника и уточняет, правильно ли она понимает, что у защиты две рецензии и акт экспертного исследования. Защитники подтверждают. Затем Мусаев продолжает:
— Безотносительно того, как называются представленные вам документы, мы просим их исследовать как заключения экспертов.
Адвокат подчеркивает, что защита «предъявляет мнение специалистов в помощь суду, чтобы он и на этих выводах смог составить свое мнение».
Прокурор Богдашкина выступает против ходатайства.
— Документы — это рецензия на то доказательство, которое предъявило обвинение. Это прерогатива суда, — повторяет она и говорит, что не видит основания для приобщения документа.
Гособвинитель Исхаков «абсолютно согласен с коллегой».
Судья решает не приобщать ни одно из заключений, так как ни сторона защиты, ни сторона обвинения не может давать оценку доказательств.
Адвокат Мурад Мусаев снова возражает против действий судьи. Он напоминает, что при вынесении постановлений суд должен ссылаться на конкретные нормы закона. По его словам, сейчас суд не назвал норму закона, которая запрещает защите использовать такую форму защиты, поэтому постановление нельзя считать законным и обоснованным.
Стороны переходят к прениям. Первым выступает адвокат Жукова Мурад Мусаев, он встает из-за стола и подходит к трибуне.
— Наш подзащитный, как известно из материалов дела, будущий политолог и уже политик до мозга костей, — начинает Мусаев и напоминает, что сначала Жукова обвинили в участии в массовых беспорядках, а потом уже в призывах к экстремизму. — Приговор есть результат политического, слава богу, компромисса.
По мнению Мусаева, «пострадал не политик Егор Жуков», он, наоборот, выиграл. Пострадал «человек и гражданин Егор Жуков», а также правосудие и здравый смысл.
— Именно их мы сейчас и защищаем. Для кого-то апелляция это исчерпание всех способов на пути в Европейский суд, где только и можно найти справедливости, но не для нас.
Адвокат Мусаев напоминает, что в суде первой инстанции специалистов «высочайшей квалификации» не допускали к процессу по «надуманным» основаниям, не приобщали заключения, которые были призваны расширить мнения, которые помогут судье принять решение.
Защита, говорит Мусаев, была обязана предоставить суду альтернативное мнение одного-единственного ведомственного эксперта.
— Это дело началось как дело имени одного-единственного доказательства и этим же заканчивается, — продолжает Мусаев. — Вы, ваша честь, без сомнения, и без мнения экспертов можете ответить на вопросы.
Мусаев выражает надежду, что судья не будет зацикливаться на мнении эксперта Коршикова, а даст действиям Жукова самостоятельную оценку, а значит вынесет правосудный оправдательный приговор.
Защитник начинает сокращенно пересказывать фабулу обвинения, а потом напоминает, что в законе есть перечень действий, которые считаются экстремистскими. Мятежа и препятствия работе госучреждений и избирательных комиссий в этом перечне нет, есть только призыв к насильственному изменению конституционного строя.
Мусаев просит судью обратить внимание на то, что такое основы конституционного строя. Это базовые принципы государства.
— Мы могли бы считать, что Егор виновен в том, в чем его обвиняют, если бы он где-то сказал, что Россия должна перестать быть демократическим федеративным правовым государством (статья 1 Конституции).
По словам Мусаева, Жукова устраивает действующий конституционный строй, его не устраивает действия представителей власти, которые эти конституционные принципы нарушают.
Мусаев напоминает, что основной лозунг того митинга, из-за которого задержали Жукова, — право на свободные выборы. Суд первой инстанции, считает Мусаев, в приговоре подменяет понятия, решив, что Жуков призывал к изменению строя насильственным путем, а не путем свободных выборов.
— Уже это одно, ваша честь, безусловно, означает, что Егор Жуков невиновен и подлежит оправданию.
Мусаев напоминает, что у Жукова есть «неприятие» к действующей власти, но у него нет ненависти. Утверждение о том, что у него есть ненависть к конституционному строю, вообще несостоятельно, говорит защитник, поскольку адресат ненависти по закону должен быть одушевлен. Поэтому, считает Мусаев, мотив политической ненависти к конституционному строю должен быть исключен.
Адвокат цитирует ролики Жукова, который говорит: «Единственный способ поменять власть в России — это мирное гражданское сопротивление», «Я не устану повторять: власть в России можно поменять только мирным путем».
— Он постоянно убеждает зрителя, что насилие — это плохо. Утверждать, что Егор Жуков призывал к мятежу, насильственному свержению конституционного строя и препятствованию работе учреждений, значит прямо противоречить фактам, извращать их и противоречить здравому смыслу, — подчеркивает защитник.
Теперь Мусаев говорит об эксперте Центра спецтехники ФСБ Коршикове, который указывал, что раз Жуков призывал к любым формам протеста, то нельзя исключать, что и к насильственным тоже. На вопрос защитника, можно ли утверждать, что Жуков прямо призвал к насилию, Коршиков в суде сказал нет.
Мусаев напоминает, что в одном из видео Егор рассказывал о теории Джина Шарпа о 198 методах ненасильственного протеста. Коршиков решил, что Жуков, цитируя эти способы, призывал к ним всем и еще к другим. В списке есть, например, братание солдат, отказ от исполнения супружеских обязанностей, сегрегированные пляжи.
— Может ли эксперт Коршиков всерьез считать, что Егор Жуков призывал ко всему этому? На наш взгляд, нет.
Теперь Мусаев хочет проиллюстрировать свои тезисы примерами. Логика Коршикова в том, что Жуков призывал к любым методам, а значит, нельзя исключать, что и к насилию тоже. Если бы какой-нибудь министр призывал «жестко бороться», означало бы это, что он призывает к насилию? Можно ли было бы обвинить в подстрекательстве к убийству? Эксперт Коршиков, считает адвокат, ведет себя в своих выводах как «свободный художник».
— Мы в отличие от Коршикова не свободные художники, мы юристы и решаем судьбу человека.
Он просит оправдать Жукова, так как тот не совершал преступление, а только высказывал мнение. Слушатели аплодируют.
Адвокат Леонид Соловьев обещает быть кратким, так как «все всё понимают», а его коллега как хирург «прооперировал это дело вдоль и поперек».
— Одной из целей наказания и правосудия, как закреплено в законе, является восстановление справедливости. Я не понимаю, как это приведет к справедливости, скорее, к несправедливости, — добавляет он.
Соловьев отмечает, что со дня задержания Жукова и до сегодняшнего дня был нарушен принцип состязательности сторон. Это «прошлось катком» по лингвистике и по ее представителям.
— Данный приговор прошелся по всем факультетам политологии высших учебных заведений, в том числе ВШЭ, так как суд первой инстанции указал, что мой подзащитный получил преступные навыки на факультете политологии.
Сам Егор Жуков отказался выступать в прениях, он поддерживает своих защитников.
Прокурор Богдашкина считает, что «никаких нарушений ни органами следствия, ни судом допущено не было». Все доказательства тщательно исследовались, по всем ходатайствам выносились законные решения, приговор обоснован. Все доводы из апелляционной жалобы рассматривали в суде первой инстанции и им дана оценка. Они не могут быть основанием для отмены приговора. Просит приговор оставить без изменений.
Прокурор Исхаков «полностью и всесторонне» поддерживает коллегу. Обвинение поддерживается доказательствам, экспертиза Коршикова законна, квалификация не вызывает сомнений. Приговор прокурор считает полностью законным и обоснованным, жалобу просит отклонить.