Центральный вход в здание ФСБ на Лубянке Петр Павленский поджег ночью 9 ноября прошлого года. Художник облил деревянную дверь бензином и с канистрой в руках остался стоять на фоне пламени.
Акция называлась «Угроза». Павленский так объяснял ее смысл: «Страх превращает свободных людей в слипшуюся массу разрозненных тел. Угроза неизбежной расправы нависает над каждым, кто находится в пределах досягаемости для устройств наружного наблюдения, прослушивания разговоров и границ паспортного контроля. Военные суды ликвидируют любые проявления свободы воли».
Художника задержали на месте проведения акции. Первоначально против него возбудили уголовное дело о вандализме по мотивам идеологической ненависти (часть 2 статьи 214 УК), позже его переквалифицировали на повреждение объекта культурного наследия (часть 1 статьи 243 УК).
Во всех судах Павленский требует, чтобы его дело расследовали по статье «терроризм». «Мне льстит такая статья — "по мотивам идеологической ненависти". Поджог двери — причина, что осудили так называемых "крымских террористов", АБТО. Это все ФСБ фабриковала эти дела. Я требую, чтобы я был подозреваемым в терроризме. Я считаю, что это в логике вашей системы. Пока требование не будет выполнено, я отказываюсь выполнять все ваши судебные ритуалы», — объяснял он свою позицию.
Поскольку его требование не выполняется, Петр Павленский держит в суде режим молчания, не общается с судьями и не обращает внимание на их вопросы.
«Угроза» была выдвинута на премию премии «Инновация», однако оргкомитет без объяснения причин снял ее с конкурса.
«Медиазона» публиковала посвященную Павленскому статью заведующего кафедрой медицинской психологии Казанского государственного медицинского университета, доктора медицинских наук Владимира Менделевича под названием «Казус художника-акциониста Петра Павленского: психопатология или современное искусство?»
Параллельно со следствием по делу «Угрозы» шел судебный процесс по делу другой акции Петра Павленского — «Свобода». Акцию, сопровождавшуюся поджогом покрышек на Малом Конюшенном мосту в Петербурге, следствие сочло «осквернением моста» и возбудило дело о вандализме. Первоначально суды шли в Петербурге, а после ареста художника переместились в Москву. Срок давности по делу уже истек. Приговор будет оглашен 19 мая.
В качестве свидетелей защиты Павленский пригласил в суд трех секс-работниц, которым заплатили за выступление в суде. «Весь смысл произошедшего заключен именно в искренности мнения проституток. Это и было основным условием их подкупа и участия в процессе. Посредством этого каждая из проституток смогла разорвать декорацию и продемонстрировать нам действительность такой, какая она есть. Нравится это кому-то или нет, но между проститутками, судьями, прокурорами, учителями, директорами и чиновниками нет вообще никакой разницы. Они равнозначны. Политическая реальность сама все определила и расставила по своим местам», — объяснил Павленский смысл этого жеста.
Художник уточнил: «Ошибкой было бы предполагать, что политическое искусство – это просто череда удачно найденных оскорблений, метафор или шуток. Политическое искусство работает с системами представлений. Но чтобы опровергнуть навязанные представления и освободить из-под них свою жизнь, прежде всего мы должны разорвать декорацию и увидеть действительность, заложниками которой мы сами себя сделали».
Павленский находился в московском СИЗО «Бутырка», позже его перевели в СИЗО «Медведь». «Таким образом от него избавились, так как он всем там надоел, не подчинялся распорядку и получил как минимум 19 взысканий», – прокомментировала перевод адвокат Ольга Динзе.
Вчера стало известно, что Петра Павленского избили конвоиры в Мосгорсуде, у него перебито колено, трещина в ребре, внутренние гематомы от побоев. Как рассказал адвокат Дмитрий Динзе, художника избивали 8-10 конвоиров, причиной нападения стала словесная перепалка Павленского с арестованным бывшим сотрудником правоохранительных органов.
Завели Павленского. Он рассказывает журналистам о своем избиении: выволокли конвоиры и избили в автозаке, били по суставам и ребрам. По словам художника, перед этим у него произошел спор с бывшим бойцом внутренних войск.
Это в порядке вещей, что арестантов бьют, замечает Павленский. Врачи его смотрели, зафиксировали ссадины, а колено не зафиксировали, потому что это внутрення травма, и ее не видно.
Он предупреждает, что в суде продолжит держать регламент молчания из-за отказа переквалифицировать дело на терроризм.
«Мне интереснее быть зрителем. Тюрьма? Жизнь продолжается. Там тюрьма повседневности. А семья? А семья хоть отдохнет от меня, я человек тяжелый», — говорит Павленский и начинает рассказывать журналистам о состоянии современного искусства.
Премию Вацлава Гавела «За креативный протест», которую он получил, Павленский пока комментировать не хочет.
В камере СИЗО вместе с ним еще пять человек, сейчас там «заморозка», говорит он, полная изоляция.
— Люди там хорошие?
— Да, люди все хорошие.
Судья объявляет, что на заседание явились свидетели — Худяков, Батаринов, Милевский, Жильцов, Хребтов, Голумян, Тарасов, Шалыгина и еще около пяти человек. Свидетель Бероева по семейным обстоятельствам явиться не смогла.
— Павленский, встаньте, — обращается к нему судья.
— Судья, я же требовал переквалифицировать дело на терроризм, и пока это не будет сделано, я отказываюсь соблюдать правила и объявляю регламент молчания, — сидя отвечает художник.
Судья разъясняет Павленскому его права о даче показаний, об отводе, о переводчике, праве приносить жалобы и принимать участие в прениях.
— Павленский вам понятны ваши права?
— ….
Судья также разъясняет права представителю потерпевшей стороны, которой признана войсковая часть ФГКУ 55002 ФСБ. Это мужчина в костюме, с красным лицом и в очках.
Судья спрашивает о переквалификации дела на терроризим, это ходатайство или нет. Адвокат Павленского Дмитрий Динзе говорит, что не может сказать за подзащитного.
— Павленский? — спрашивает судья
Художник безмолвствует.
Адвокат просит суд перед тем, как допросить свидетелей, рассмотреть его ходатайство об экспертизе двери. Судья ему отказывает.
Выступает прокурор Антон Сизов. Он зачитывает обвинительное заключение. Так, по мнению следствия, здание ФСБ на Лубянке имеет историческую и культурную ценность, поскольку в 1930-х годах «в здании содержались под арестом выдающиеся деятели культуры».
9 ноября 2015 года Петр Павленский подошел к двери здания на Лубянке с заранее подготовленной канистрой и стал обливать указанную дверь бензином, заведомо зная, что она потеряет внешний вид, зачитывает прокурор. Подожженную дверь потушили, а Павленского задержали.
При этом выявленный объект культурного наследия получил повреждения, настаивает обвинитель. Причиненный ущерб оценили в 481 464 рубл
Прокурор свое выступление закончил. Стороны обсуждают порядок представления доказательств.
Адвокат Ольга Динзе настаивает на том, что сначала надо изучить экспертное заключение двери. По словам защитника, необходимо установить, где сейчас находится указанная дверь.
Динзе говорит, что в деле фигурируют разные адреса: Мясницкая, дом 1 и Лубянка, дом 2. Необходимо выяснить точное место, где была пострадавшая дверь.
Судья спрашивает Павленского, согласен ли он с предложением защитника.
— ...
Представитель потерпевшей двери ФСБ выступает против этого предложения, гособвинитель с ним согласен, он отмечает, что все вопросы по двери можно будет уточнить в процессе разбирательства.
Тем не менее, судья передает прокурору папку с делом и предлагает сначала изучить экспертизу двери.
Судья минут 10 пыталась побудить Павленского "встать перед судом"
— Мария Алехина (@MashaAlekhina) 18 мая 2016 г.
Не вышло. pic.twitter.com/tmttGK3qle
Это культурологическая экспертиза, проведенная 23 января этого года. Изучавший дверь специалист утверждает, что здание ФСБ является выявленным объектом культурного наследия, поскольку в годы сталинских репрессий там в заключении находились выдающиеся деятели культуры. Дверь же являются частью этого объекта культурного наследия.
Эксперт описывает полученные дверью повреждения, площадь обгорания. Общая стоимость реставрации оценивается в 481 460 рублей и 83 копеек.
Судья и стороны рассматривают фотографии двери — как она выглядела в советское время, как в новой демократической России и как после акции Павленского.
Адвокат Ольга Динзе отмечает, что эксперты указывают адрес Мясницкая, 1, а в уголовном деле вменяемая художнику дверь указана по адресу Лубянка, 2.
Защите также непонятно, как эксперты без раскрытия двери определили, что она сделана из цельного дерева. Кроме того, эксперты не использовали старые чертежи, и непонятно, действительно ли дверь была реставрирована, то есть было полное воссоздание двери, стоявшей там во времена Большого Террора, или нет
Ольга Динзе говорит, что дверь, которая находится на хранении у представителя потерпевших, защита не видела. Кроме того, она отмечает, что ранее, в 1960 году, у двери было три окошка, в настоящее время она выглядела совсем иначе.
Выступает представитель потерпевшего Дмитрий Казаков. Он говорит, что служит в войсковой части 55002, начальник юридического отдела. Прокурор:
— Расскажите вкратце суть произошедшего.
— Прибыв на службу 9 ноября 2015 года, мне стало известно что Петр Павленский совершил поджог двери. Я прибыл в ОВД «Мещанский», где узнал, что был причинен ущерб. В дальнейшем я вызывался на допросы. Хотелось бы отметить, что здание являемся выявленным объектом культурного наследия. Дверь, которую поджег Павленский, находится на улице Мясницкая, 1.
Прокурор просит Казакова уточнить момент с разнящимися адресами здания.
— У нас есть два свидетельства, целиком это единое здание, по разграничению по БТИ дверь находится на границе, но по адресу Мясницкая 1.
Казаков говорит что им не удалось заменить целиком поврежденные фрагменты двери, поскольку это бы изменило ее облик. Поэтому им пришлось делать новую дверь, которая обошлась в сумму 481 460 рубля 83 копейки.
Адвокат Дмитрий Динзе:
— Вы настаиваете на адресе Мясницкая, 1?
— Да.
— Когда вы выехали к дознавателю, какие документы вы предоставили?
— Что я осуществляю юридическое сопровождение войсковой части.
Динзе спрашивает его про предыдущей реставрации двери, но Казаков затрудняется ответить, так как работы выполнялись собственными силами военной части ФСБ.
— У нас есть краснодеревщики, — уточняет Казаков.
По его словам, дверь — это целиковый массив дуба, в которой есть бронированные вставки.
Динзе продолжает задевать вопросы о том, ознакомился ли Казаков с экспертизой. Он отвечает утвердительно. Динзе спрашивает, почему он не указал, что в экспертизе неверный адрес. Казаков уклоняется от ответа.
— Как называется ваша реставрационное подразделение?
— Прошу снять вопрос.
— Это секретная информация?
— Это не секретная информация, это подразделение нашей войсковой части.
— Вы отказываетесь отвечать?
— Да, отказываюсь
Судья:
— В связи со служебны положением?
— В связи с служебным положением, — повторяет Казаков.
Ольга Динзе уточняет у Казакова:
— Вы выразили своё несогласие с заключением экспертов?
— Нет.
— Согласно сметам, работа по реставрации могла быть дешевле, чем вы заявляете. Почему вы не желаете произвести реставрационные работы?
— Мы не не желаем, мы не можем. Она может потерять эстетический вид.
У защиты больше нет вопросов. Адвокат Дмитрий Динзе просит разрешения огласить показания Казакова в связи с противоречиями относительно адреса двери. Судья согласна.
В показаниях говорится, что Казаков видел дверь по адресу Лубянка, 2, а позже в показаниях был указан адрес Мясницкая 1, и Казаков даже сделал заявление, что первоначально был иной адрес. А после уточнения по кадастровому паспорту сделал заявление, что дверь находилась по адресу Мясницкая, 1.
Ольга Динзе:
— Кто занимался демонтажом двери с целью предоставления ее экспертам?
— Наше подразделение.
— А демонтаж производился в вашем присутствии?
— Нет.
— А после того как ее демонтировали, куда ее доставили?
— В наше подразделение, адрес указан в деле.
— А на момент демонтажа вы знали адрес, куда ее доставят?
— Нет. Она находилась по адресу на Лубянке.
На этом допрос Дмитрия Казакова заканчивается.
Заходит первый свидетель, человек в костюме с синим галстуком в мелкий горох. Это Константин Худяков, заместитель начальника смены в военной части 55002. Он начинает рассказывать:
— 8-9 ноября 2016 года… Ой, отставить, 2015 года, в 1:16 мне поступил сигнал, что произошло возгорание. Произошел поджог. У одного человека была канистра. Так как поджог, я отправил пять человек с огнетушителем. Потушить и задержать.
Свидетель из ФСБ мямлит, защита просит его говорить почетче.
Худяков повторяет, что произошло возгорание, поджог, и он отправил туда пять человек с огнетушителями.
— Потом мне сообщили, что пожар потушен, а данные лица сопровождаются в приемную ФСБ России.
— Какие лица?
— Сам не понял, кто это был. Павленский? И два журналиста. Роменский и еще кто-то.
Свидетель добавляет: «Потом я услышал заявление, что ФСБ держит в страхе всю Россию».
Адвокат Дмитрий Динзе:
— А в чем был одет Павленский?
— Какая-то черная одежда.
— Вы лично видели?
— Ну, где-то в полтретьего увидел.
— Вы откуда узнали его слова?
— Ну, от тех, кто там находился;
— А кто там находился?
— Со слов задержанных.
— А кто это был?
— Не знаю.
— От Павленского пахло бензином?
— Я его так близко не видел.
— Павленскому вызывали скорую?
— Не видел.
— А куда потом направили Павленского?
— Приехало мещанское ОВД.
— Кто рапорт составлял?
— Не знаю.
Ольга Динзе:
— Каким образом разделяется здание по адресам?
— Улица какая? Или что?
— Где границы расположения объекта? Откуда вам стало известно, что дверь находится на Мясницкий?
— Я знаю, где какой подъезд находится.
— Из каких документов вы это знаете?
— Из внутренних документов.
— А как он называется?
— Описание объекта.
— Что входит в ваши обязанности?
— Я занимаюсь обеспечением безопасности здания в отношении охраняемых объектов.
— Вам что-нибудь известно об объектах культурного наследия? Данный объект является объектом культурного наследия?
— Да, является.
— Когда вы узнали об этом?
— Лет десять назад.
— Вам сообщили десять лет назад или он десять лет является объектом?
— Сообщили.
— Дверь подвергалась реставрационным работам?
— После злодеяния?
— Перед деянием.
— Не знаю, до этого я на другом объекте работал.
— Вам что-либо известно о нахождении в военной части реставрационной мастерской?
— Нет.
— После произошедших событий эту дверь демонтировали?
— Она была закрыта, а потом, не помню когда, ее демонтировали.
— Вы присутствовали при демонтаже?
— Нет.
Дмитрий Динзе спрашивает свидетеля:
— Где находились зажигалка и канистра?
— Кто задерживал, говорили, что при нем.
Судья:
— Вы лично видели?
— Нет.
Динзе:
— А вы общались с ним?
— Я задал какой-то вопрос.
— А наручники на нем были?
— Вроде нет.
— Он мог уйти от вас?
— Нет.
— Вы составляли какие-то документы?
— Нет, вроде.
— На основании чего вы его ограничили в передвижении?
— Ну, рапорт…
— Рапорт разве дает право ограничивать в свободе?
— Ну дверь поджигать тоже, знаете ли…
— Какие у вас были обязанности?
— Потушить пожар, передать его в ОВД «Мещанский».
— Те, кто приехал, вам представились? На основании чего они зашли в здание?
— Руководство пустило.
Свидетель рассказывает, что фамилия его начальника — Литвинович. Худяков говорит, что рассказал о случившемся сотрудникам полиции и «бумагу какую-то написал». Конкретнее уточнить он затрудняется.
— На эти вопросы сможет ответить Литвинович?
— Нет.
— Почему?
— Он скончался.
— В какой момент сотрудники полиции начали осмотр места происшествия?
— Я не видел.
— А откуда вы об этом вообще знаете?
— Ну там на слух, кто-то пришел посмотреть, кто-то ушел.
— У вас там проходной двор?
— Ну, там приезжали, а потом убыли в свое подразделение. Мы не занимаемся осмотром места происшествия.
— А кто занимается? Кто ленточку натянул?
— Я не знаю!
— Вы видели видеозапись поджога двери?
— Нет.
— Кто кроме ФСБ присутствовал при задержании? Ваши сотрудники? Ваши сотрудники, переодетые в форму ДПС? В полицейскую форму?
— Да, наши сотрудники.
— В форме полиции?
— Да.
— То есть ваши сотрудники в форме полиции?
— Я не буду отвечать.
Ольга Динзе интересуется, бронированная ли дверь, свидетель не знает. Вопрос Дмитрия Динзе о том, выдержит ли дверь гранатомет, судья снимает.
Свидетеля отпускают.
Вызывают следующего свидетеля. Это Сергей Бардадынов, коротко стриженый мужчина в светлой рубашке. Прокурор Антон Сизов просит его рассказать о случившемся.
— С 8 на 9 ноября 2015 был на дежурстве, поступило сообщение, что произошло возгорание двери. Были задержаны три человека, Петр Павленский и еще два человека, потом оказалось, что пресса.
Все они были доставлены в приемную ФСБ по адресу Мясницкая, 1, вспоминает свидетель.
Прокурор уточняет, кто задерживал, свидетель сухо по-военному отвечает.
— А что Павленский говорил?
— Говорил, что личная неприязнь к ФСБ и ее сотрудникам.
— Где канистра была?
— В руках у Павленского.
— А зажигалка? — уточняет судья.
— В руках.
Прокурор продолжает:
— После задержания Павленский предпринимал он какие-то попытки вырваться? Убежать?
— Нет, этого я не застал.
— У ваших сотрудников, осуществляющих охрану, имеется табельное оружие?
— Да.
— Ага, ага. А с какой целью?
— А зачем военным оружие?
— А предусмотрено его использование?
— Ну вообще предусмотрено.
Адвокат Дмитрий Динзе:
— Вы относитесь к структуре полиции?
— Мы войсковая часть.
— А на каком основании вы носите оружие?
— Мы военные, мы охраняем здание.
Адвокат Динзе пытается выяснить у свидетеля, какие конкретные инструкции есть у военных при задержании. «Задержали, доставили, передали тем, кто будет разбираться», — говорит свидетель.
— А почему у ваших сотрудников форма полиции?
— Форма полиции.... Хммм ... Ответить не могу.
— У нас есть видео, где задерживали сотрудники полиции, объясните, кто это был?
— Я не знаю.
Адвокат Ольга Динзе:
— По инструкции вы можете применять силу при задержании?
— При сопротивлении.
Судья спрашивает, применялась ли сила к Павленскому.
— Нет.
— Как происходило задержание?
— Мы шли с Кузнецкого моста и дошли до Мясницкой, 1, прибежали туда с огнетушителем. А трое задержанных были уже задержаны сотрудниками наружной охраны. Павленский стоял с канистрой.
Ольга Динзе:
— Нам было указано на этих лиц.
— А кто указал?
— Те сотрудники, кто задерживал.
— Кто они?
— Сотрудники в/ч 55002.
Ольга Динзе:
— Были ли на асфальте следы бензина?
— И дверь горела.
— Ну понятно, что горела. А вы близко подходили к Павленскому? От него пахло бензином?
— Да.
— Позже что стало с канистрой?
— Ее забрали, чтобы потом опять ничего не сгорело.
— А где ее изъяли?
— На месте. Чтобы он не совершил поджог в том же автомобиле, когда его доставляли.
— А канистру он держал прямо до автомобиля?
— Он облил, поджег, понимаете? А кто забрал, я не акцентировал внимание. В приемную приехали все — и канистра, и Павленский.
— Так, в автомобиле вас было четверо, трое задержанных… — перечисляет адвокат.
— И канистра, — добавляет свидетель.
Следующий свидетель — Александр Милевский, мужчина в синем костюме и розовой рубашке. Тоже сотрудник военной части 55002.
Он рассказывает, что в ночь на 9 ноября услышал по радиосвязи сигнал от наружной охраны и прибыл на место происшествия. Прокурор:
— Что вы увидели?
— Дверь полыхала.
— Кто там находился?
Свидетель невнятно называет фамилии.
— Кто там еще был?
— Два журналиста и Павленский.
— Кто тушил пожар?
— Хребтов тушил, у него кончился огнетушитель, и я уже тушил другим.
— Рядом с Павленским что было?
— Канистра, зажигалка валялась, что-то еще было, бумага или тряпка кака-то.
Отвечая на вопросы адвоката Дмитрия Динзе, свидетель говорит, что Павленский был одет в черные джинсы и куртку. От них пахло бензином. На землю Павленского, по его словам, никто не валил, он сам стоял.
Сколько сотрудников приехало на место, свидетель не помнит. Сам он никаких документов не составлял, только один раз дал объяснения дознавателю. Сам он входит в группу быстрого реагирования и в ту ночь был одет в полицейскую форму. Личный досмотр Павленского проводили сотрудники ОВД «Мещанский».
Ольга Динзе:
— С вами была в автомобиле канистра?
— Да.
— А как она туда попала?
— Не знаю.
— А зажигалка?
— Не знаю.
— Лично вам Павленский говорил, что ФСБ террористическая организация, и у него к ней идеологическая ненависть?
— Нет, но я читал.
— Как вы к этому относитесь?
— Я не согласен с этим.
Вопрос Динзе об отношении свидетеля к Павленскому как к художнику судья снимает.
Ольга Динзе спрашивает, кто занимался демонтажом и осмотром двери. Свидетель ничего об этом не помнит. Вопросов больше нет.
Следующий свидетель из другой военной части, 93970, Дмитрий Жильцов. Он в синей клетчатой рубашке и темных джинсах.
Как и все остальные, он рассказывает, что в ночь с 8 на 9 ноября находился на дежурстве, увидел возгорание и, в соотвествии с инструкцией, «выдвинулся для задержания группы лиц около здания».
Прокурор Сизов:
— Вы видели сам момент поджога?
— Смутно, темно было.
Он рассказывает что задержанных доставили в приемную ФСБ, сопротивления они не оказывали. «А после задержания господин Павленский сидел молча», — уточняет свидетель.
Свидетель затрудняется уточнить, относится ли его военная часть 93970 к части 55002. Отвечая на вопросы адвоката Динзе, он говорит, что не видел, чтобы Павленский лежал на земле. Рапорт он не писал, однажды допрашивался у дознавателя.
— Павленский мог уйти от вас?
— Нет, он был задержан.
— Был протокол задержания?
— Нет, мы его задержали для установления личности.
— То есть задержали для установления личности?
— Нет, он совершил противоправное действие.
— Как вы его задержали?
— На основании своей инструкции.
— Вы можете задерживать просто так и отдавать кому угодно?
— Мы передали его компетентным лицам…
Кому принадлежит здание, которое он охраняет, свидетель не знает. Одет он был в форму сотрудника полиции.
— Что входило в ваши обязанности, когда вы увидели Павленского?
— Принять меры для задержания.
— Что вы сделали?
— Я ничего не делал, это делал сотрудник Голумян.
Ольга Динзе все спрашивает, как он произвел задержание.
— За руку взял.
— А дальше?
— Молодые люди кричали и махали руками, и говорили, что они представители СМИ, телеканала «Дождь».
— Его же держали за руку?
— Ну а второй он махал и снимал.
Адвокат Динзе:
— На каком основании вы повалили молодого человека на землю? У нас видео есть.
Прокурор просит снять вопрос, так как это не имеет отношение к делу. Судья отказывается.
— Ну, потому что пытался уйти.
— На видео видно, как вы хватаете его за шею и валите.
— Ну не знаю, каким-то макаром он споткнулся.
— Так споткнулся или пытался сбежать?
— Пытался уйти.
— На видео есть кадры, где Павленского валят на землю в лужу бензина.
— Я не видел, в этот момент я задерживал представителей телеканала «Дождь».
— К ним примерялись спецсредства?
— Я не применял.
— Документы какие-то составляли?
— Я нет.
Свидетель рассказывает, что видел канистру, но не помнит, что с ней стало. Покинуть место происшествия Павленскому мешал сотрудник Голумян.
Судья спрашивает, выяснял ли свидетель, с какой целью находились там сотрудники СМИ? Он отвечает, что спрашивал, они ответили, что мимо проходили.
Следующий свидетель входит в зал в бордовой рубашке и синих джинсах. Это Евгений Хребтов из той же военной части 93970. Он повторяет рассказанное коллегами описание событий. Хребтов той ночью находился в будке дежурного возле здания ФСБ.
«Когда я подошел, я задержал девушку, которая пыталась скрыться, потом прибыла тревожная группа, и мы передали задержанных им», — говорит он.
Кто поджег дверь, он не видел, только силуэт. Фамилий задержанных он не помнит, документы не поверяли.
— Они пытались прорваться, говорили, что у вас своя работа, у них своя, — добавляет свидетель.
— А куда?
— К месту горения.
Адвокат Динзе продолжает задавать аналогичные вопросы, которые он задавал и предыдущим свидетелям: по какой инструкции задерживали? писали ли объяснение? применяли ли спецсредства? Служебная инструкция, писал объяснительную начальную, спецсредства не применяли, отвечает свидетель. И он, и Голумян были одеты в форму сотрудника полиции.
Ольга Динзе:
— А дверь бронированная?
— Ну раз сгорела, деревянная, значит.
Судья спрашивает, применялась ли физическая сила к Павленскому. Свидетель говорит, что нет, но уклончиво сводит свой ответ к задержанию девушки, которую он ловил руками «вот так вот».
Адвокат уточняет:
— Вы представились девушке?
— Она не дала такой возможности. Она пыталась скрыться и кричала, что у меня своя работа, а у вас своя.
— Она имела право вести видеосъемку?
— Она была с человеком, который совершил противоправные действия.
— Она имела право вести видеосъёмку?
— Да…
Вопросов больше нет.
Синий свитер, розовая рубашка, темные джинсы — входит свидетель Анатолий Голумян, он тоже служит в военной части 93970 и дает показания, аналогичные рассказам его коллег.
Прокурор просит его говорить подробнее. Судья уточняет:
— Что конкретно увидели?
— Вспышку. А потом побежал и задержал.
Голумян говорит, что при задержании повалил Павленского. «Когда мне на брюки и на ногу попали капли бензина, я его повалил на землю», — говорит свидетель.
— Он пытался скрыться?
— Нет, никак не пытался скрыться.
— Со стороны Хребтова и Жильцова было силовое задержание?
— Нет, ну там же еще женщина была, нет-нет.
Дмитрий Динзе спрашивает, с какой целью полицейский повалил на землю Павленского, который никуда не убегал.
— Представьте: человек стоит с канистрой, горит дверь, представьте, когда на вас льется бензин? Поэтому я его повалил.
— А когда вы его опрокинули, из канистры начал выливаться бензин?
— Вроде да.
"Это здание я хотел бы показать своим детям".
— oksana (@oxanashalygina) 18 мая 2016 г.
Свидетель Голумян в суде по акции Угроза с Петром Павленским
Ольга Динзе интересуется, почему он не изъял канистру.
— Когда я подбежал, я должен был его схватить, а потом я заметил канистру. А дальше как-то так пошло.
— Почему вы его должны были его схватить?
— Ну, человек повредил здание, согласно служебной инструкции я должен был его задержать.
Судья уточняет, что он увидел.
— Было много движений руками около двери, а после этого вспышка.
— Какие действия руками?
— Ну когда обливают.
— Из чего? Из канистры?
— Я не понял, что это.
Адвокат:
— А где вы были? В своей будке?
— Будки у собак, — возмущается свидетель.
Выслушав показания, судья указывает на противоречие с канистрой — в показаниях свидетель увидел канистру сразу, а сейчас на суде говорил, что канистру увидел позже.
В зале художник рисует судью, недовольный пристав подошел и что-то ему прошептал. Получив отказ, пристав, еще более недовольный, отошел.
Адвокаты и прокурор выясняют у свидетеля адрес, по которому он нес службу и по которому произошел поджог. Судья:
— По какому адресу дверь?
— Со стороны Лубянской площади.
— Адрес точный не можете назвать?
— Нууу как сказать, это первый подъезд.
Этого свидетеля отпускают. Еще один свидетель — Тарасов Михаил, он «работает сотрудником в в/ч 93970».
Описание поджога двери ФСБ и последующего задержания у Тарасова не отличаются от того, что говорили предыдущие свидетели. Он переминается с ноги на ногу, волнуется и путается, судья просит его говорить громче и четче. Прокурор:
— Где вы находились?
— В помещении.
— В каком?
— В рабочем помещении.
Он рассказывает, как увидел поджог, судья уточняет адрес.
— Когда говорится «подъезд номер один», то всем понятно, что за подъезд номер один, — растерянно отвечает свидетель.
Свидетель добавляет, что Павленский после задержания сказал, что у него идеологическая неприязнь к ФСБ и что это была акция «Угроза».
— Остальные представлялись сотрудниками средств массовой информации и сказали, что их пригласили, но они не знали, что там будет.
— Роменский и Бероева? — уточняет прокурор.
— Да.
«Когда сотрудник к нему подошел, у него была канистра, и бензин попал на сотрудника. Дальнейшие действия никто не мог предугадать, и Павленского положили на землю, и убрали от него канистру», — рассказывает свидетель.
Динзе:
— А кто вызывал сотрудников полиции?
— Команда была от полковника Литвиновича, после того как их доставили в приемную.
— Кто занимался осмотром места происшествия?
— С ОВД «Мещанского» приезжали, по фамилиям не могу сказать.
Ольга Динзе уточняет, бронированная ли дверь. Свидетель говорит, что он ее не делал, снаружи вроде деревянная со стеклом. По 4-5 стекол в каждой створке.
После еще нескольких дополнительных вопросов свидетеля отпускают.