«Приехали все искать бочку». Допрос главы московского управления СК Александра Дрыманова

Заседание начинается, судья перечисляет участников процесса. В зале отсутствует прокурор Борис Локтионов — в начале марта именно он огласил в суде рапорт ФСБ, из которого следовало, что, по словам бывшего заместителя Дрыманова Дениса Никандрова, тот заплатил своему начальнику за назначение более 9 тысяч евро. Судья Олег Музыченко устанавливает личность свидетеля и просит его назвать свое место работы и должность.

Дрыманов. Дрыманов Александр Александрович. Родился 7 июня 1968 года в селе Гати Веневского района Тульской области. Руководитель ГСУ СК по Москве.

Адвокат Андрей Гривцов. Александр Александрович, расскажите, пожалуйста, все, что вам известно об обстоятельствах возбуждения, расследования и движения дела о событиях на Рочдельской улице. Там несколько дел, защиту особенно интересуют дела, связанные с Кочуйковым и Романовым.

Дрыманов. Прежде, чем начать отвечать на поставленный вопрос, хочу объяснить, почему я вообще прибыл на сегодняшнее заседание. Насколько мне известно, я был заявлен как свидетель со стороны обвинения. Но государственный обвинитель по какой-то причине меня не пригласил. Тем не менее, хочу пояснить следующее. На протяжении всего следствия, которое проходило несколько лет, я неоднократно общался с сотрудниками ФСБ, которые ведут данное расследование. Мне было заявлено, что ко мне нет никаких претензий, что никаких объективных доказательств причастности моей к преступлениям нет. Тем не менее, гособвинитель в процессе дважды упомянул мою фамилию. Он зачитал рапорт ФСБ о том, что якобы мне Никандровым была передана некая карта, на которой находилось 9 850 евро. Это было расценено как дача взятки за назначение Никандрова на должность и общее покровительство по службе.

Дрыманов подробно объясняет, что карта была подарочной и до сих пор не активирована, и поэтому не может считаться взяткой.

Дрыманов. Что касается заданного защитой вопроса о перестрелке на Рочдельской улице. Данная перестрелка произошла в ночь с 14 на 15 декабря 2015 года, мне доложил о ней дежурный по Главному управлению. Сначала [на место происшествия] выехали следователи по Центральному административному округу, так как ресторан находится в этом округе. Приехав туда, выслушав обстоятельства и доложив мне, что есть погибшие и раненые, мною было дано поручение передать дело в управление по расследованию особо важных дел, так как как это особо резонансное дело и это обычная практика для ГСУ.

Дрыманов рассказывает о структуре и распределении обязанностей внутри ГСУ СК, о специализации отделов и должностных лицах, ответственных за работу каждого. Никандров курировал третий, четвертый и пятый отделы.

Дрыманов. На следующий день [заместитель главы ГСУ СК по Москве Сергей] Синяговский доложил мне о том, что между владелицей ресторана Elements и некоей дизайнершей, сейчас не вспомню фамилию, произошел конфликт на фоне неисполнения каких-то гражданско-правовых отношений. В конфликте участвовали две стороны, между ними произошла драка, переросшая в перестрелку. Было установлено, что задержано было три человека, огнестрельное оружие было применено адвокатом Буданцевым. Кроме того, было задержано еще два лица — они не называли свои фамилии, но, как потом выяснилось, это были Кочуйков и Романов. В дальнейшем ко мне подъехали сотрудники управления «М» ФСБ России, которые заявили о том, что Буданцев — их бывший коллега, бывший сотрудник Департамента оперативной информации ФСБ России. Работая по уголовным делам по Украине и Южной Осетии, я хорошо знал этот департамент и его руководителя, сотрудников этого департамента, поэтому я принял эту информацию и попросил доложить мне о характеризующих данных Буданцева. Выяснилось, что Буданцев действительно служил в спецподразделениях, имеет награды, у него четверо несовершеннолетних детей. В этой связи я поговорил со своим заместителем Синяговским и сказал, чтобы они посмотрели по поводу меры пресечения Буданцеву, и что есть основания для применения меры, не связанной с лишением свободы. Синяговский принял мои рекомендации, и мы возбудили ходатайство о мере пресечения, не связанной с лишением свободы, а именно о домашнем аресте. Кочуйков и Романов были арестованы. <…>

В дальнейшем где-то после новогодних праздников по служебным вопросам я приехал в кабинет Максименко, где еще находился Ламонов. Ламонов стал у меня спрашивать, почему Буданцев, который якобы застрелил, как он говорит, двух человек, сидит под домашним арестом, а другие именно под стражей. Я ему объяснил ситуацию, что Буданцев — бывший сотрудник спецслужб, на иждивении у него четверо детей, и ситуация до конца непонятна, потому что надо было разбираться, там было много людей, было много видео, которые надо было посмотреть, и к тому времени применять какие-то решения окончательные было рано. На этом разговор закончился. <…>

В середине февраля 2016 года у меня состоялся телефонный разговор с заместителем начальника управления «М» ФСБ России Трухачевым Алексеем Борисовичем, который мне сказал, что к ним в управление приезжал Максименко и, как показалось Трухачеву, высказывал… Ну, короче, обсуждал вопрос в центральном аппарате ФСБ России по этой перестрелке. В дальнейшем разговоре с Максименко я ему сказал об этом разговоре с учетом того, что он являлся руководителем Главного управления взаимодействия и собственной безопасности и должен был в рамках своих полномочий осуществлять взаимодействие с другими силовыми структурами. Я ему сообщил об этом разговоре и попросил организовать рабочее совещание с участием сотрудников ФСБ, чтобы обсудить ситуацию и по стрельбе на Рочдельской, и по другим материалам, которые поступают от управления «М».

29 апреля 2016 года ко мне в кабинет пришел Никандров и сообщил, что следователем из уголовного отдела по обвинению Буданцева по части 2 статьи 105 УК для завершения расследования выделено уголовное дело по обвинению Кочуйкова и Романова по части 2 статьи 213 УК. Такое решение Никандрова было объяснено тем, что в одном производстве невозможно было расследовать дела, где Буданцев был обвиняемым и где были основания для признания его потерпевшим по эпизоду хулиганства.

«Лицо, которое занимает серьезное должностное положение в правоохранительной системе РФ, предложило сумму денежных средств». Допрос Дениса Никандрова

По словам Никандрова, производство по этому делу не представляло большой сложности, в связи с этим он передал его расследование в следственное управление по ЦАО. Такая практика у нас существует, и не доверять Никандрову у меня не было никаких оснований. Сразу же хочу отметить, что никаких нарушений норм УПК допущено не было, это все вполне входит в компетенцию Никандрова. Фактически, придя с уже готовым решением, Никандров поставил меня перед фактом передачи дела в ЦАО. Одновременно Никандров показал мне докладную записку на мое имя от имени начальника управления по ЦАО Крамаренко. Я сказал, чтобы он передал данную докладную записку в мою приемную для ее официальной регистрации и прохождения в соответствии с инструкцией по делопроизводству. Ваша честь, могу представить суду эту записку, вот она у меня заверенная, здесь написано…

Судья Музыченко просит свидетеля продолжать, а ходатайства обсудить после допроса.

Дрыманов. Я могу также при вашем согласии приобщить к материалам дела данные из системы автоматизированного информационного комплекса «Надзор». Данная докладная записка поступила в ГСУ 29 апреля и в тот же день зарегистрирована. В связи с тем, что производство следствия по уголовному делу производил Отдел по расследованию преступлений, совершенных должностными лицами, она была написана в тот же день на имя Никандрова, который этот отдел курирует, и ему в тот же день передана. Иная информация из документов в АИК «Надзор» от заместителя на исполнителей отсутствует. В том числе отсутствует поручение, резолюция, которая имеется на копии докладной записки. Поручение адресовано [руководителю отдела процессуального контроля за расследованием особо важных дел] Пахомову: доложите ваше мнение, организуйте. Таким образом, согласно сведениям «Надзора», указанная докладная записка числится за Никандровым до сегодняшнего дня. Не могу здесь не привести утверждение прокурора, которое, опять же, касается меня, где он заявил, что я якобы одобрил предложение. На докладной записке никаких резолюций, никаких моих указаний нет.

В дальнейшем Никандров в пределах своей компетенции 4 мая лично провел оперативное совещание в связи с поступившей докладной запиской Крамаренко, о чем был составлен соответствующий протокол. Из этого протокола следует, что Никандров лично его утвердил, протокол составлен начальником отдела Пахомовым вместе с его подчиненным. Опять же, согласно данным АИК «Надзор», названный протокол 11 мая был направлен отделом процессуального контроля в управление СК по ЦАО и был получен там 19 мая 2016 года. Таким образом, из представленных документов следует, что Никандров о проведенном совещании и его результатах мне не докладывал. Еще раз хочу отметить, что это не является каким-то нарушением, он действовал совершенно в рамках своих полномочий.

В дальнейшем 14 мая были события на Хованском кладбище, я был полностью погружен в эти события, потому что, если кто помнит, там были массовые беспорядки, и две недели мы занимались этим вопросом. С 6 по 17 июня я был в отпуске, Никандров исполнял обязанности руководителя и в дальнейшем про это уголовное дело Никандров напомнил мне только 14 июня, когда я временно находился в отпуске. Он позвонил мне и сказал, что прокуратура города хочет изъять уголовное дело в отношении Кочуйкова и других и передать его в полицию. Я поинтересовался, о чем это уголовное дело; он рассказал, что это дело выделено из дела по факту стрельбы на Рочдельской улице, которое передали в управление по ЦАО. Также Никандров сказал, что в ЦАО действия Кочуйкова и Романова переквалифицировали с вымогательства на самоуправство, с чем прокуратура не согласна. При этом Никандров меня заверил, что решение о переквалификации полностью соответствует действующему законодательству. Сомневаться в компетентности Никандрова у меня не было никаких оснований. А в передаче уголовного дела такой категории тоже нет ничего особенного. Как позднее выяснилось, Никандров, к сожалению или к счастью, не сообщил мне о том, что у Романова и Кочуйкова 14 числа истекает продление срока содержания под стражей. Но, опять же, говорить о том, что у кого-то была личная корыстная заинтересованность в исходе дела, я не мог.

15 июля меня вызвал Максименко и показал статью из газеты «Росбалт», в которой писалось о том, что следователи ГСУ СК взяли деньги за освобождение подследственных из-под стражи. Приехав к себе, я поручил начальнику отдела собственной безопасности организовать проведение служебной проверки. В рамках этой служебной проверки были опрошены все сотрудники, которые так или иначе были задействованы в расследовании этого дела и принятии процессуальных решений по этому материалу. Все они заявили о том, что это было согласованным мнением, обосновывали они это наличием решений Московского городского суда по конкретным уголовным делам.

Ваша честь, как мы знаем, следственным управлением ФСБ России расследуется ряд уголовных дел, в том числе и вот это, по которому Максименко является подсудимым. Как мы это тоже знаем, все эти дела сопровождались большой шумихой в прессе, сливами в СМИ, в которых фактически фигура Максименко была демонизирована. Я не хочу приводить заголовки, все их читали. Вместе с тем, из открытых источников нам известно, что 27-го марта будет приговор по делу Калашова, там уже суд ушел на решение. По этому делу будет оглашен приговор. Они привлекаются по статье 163-ей по двум эпизодам.

Таким образом, непонятно, что расследует следственное управление ФСБ в отношении Калашова и других, что за дело, по которому привлекался и привлекается Максименко. Обвинения статье 210 УК до сих пор никому не предъявлены. По моему мнению, используя уголовное дело против так называемого «вора в законе» как ширму для фактически незаконных действий, мол, делается все в интересах государства и борьбы с криминалом, и используя СМИ для создания негативного общественного мнения в отношении офицера СК Максименко и СК как федерального органа в целом, следователи ФСБ фактически прикрывают отсутствие у них законных оснований для проведения следствия по делу против сотрудника СК. Зачитаю выдержки из 151-ой статьи УПК…

Судья Музыченко прерывает свидетеля. Дрыманов пересказывает статью «своими словами» и рассказывает, что, согласно закону, дела в отношении сотрудников СК расследует сам СК. Судья вновь его прерывает и просит защиту задавать вопросы по существу дела.

Денис Никандров. Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости

Адвокат Гривцов. Александр Александрович, скажите, пожалуйста, вы в своих показаниях рассказали про разговор с Трухачевым, который вам звонил в начале 2016 года по поводу Максименко. А что он вам рассказал, что там Максименко с Трухачевым обсуждали?

Дрыманов. Ну, как я сказал, одной из тем обсуждения была стрельба на Рочдельской. И, со слов Трухачева, что Максименко выразил не совсем правильное мнение о возможной квалифицкаии произошедших событий…

Адвокат Гривцов. А какое было мнение у Максименко, и что Максименко вам говорил?

Дрыманов. Зная Максименко, у него всегда было мнение одно: все должно быть по закону.

Адвокат Гривцов. А по его мнению, как должно было быть по закону, и какую точку зрения отстаивало управление «М»?

Дрыманов. Во время этого разговора они не обсуждали никаких точностей, потому что дело было в производстве только два месяца, и обсуждать какую-то конкретику было преждевременно. На самом деле, шел процесс сбора и анализа доказательств, поэтому я никак не могу это прокомментировать.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, у вас какая-либо корыстная или иная личная заинтересованность в исходе дела в отношении Кочуйкова и Романова была?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, известно ли вам о наличии у ваших подчиненных, в том числе принимавших процессуальные решения по этому делу, какой-либо корыстной заинтересованности?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, известно ли вам о каком-либо вмешательстве Максименко в расследование данного уголовного преступления?

Дрыманов. Хочу официально заявить, что Максимено демонизировали. Он не вмешивался в ход дела и не мог в него вмешаться, у него не было никаких полномочий, никаких совершенно. Поэтому как он мог вмешаться в этот процесс?

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, те лица, которые принимали процессуальные решения по делу, они в какой-то зависимости находились от Максименко?

Дрыманов. Еще раз говорю: у Максименко была должность абсолютно равнозначная моей. Он — один из руководителей управления центрального аппарата, который никакого отношения к процессуальной деятельности управлений не имеет. Естественно, никакие мои подчиненные ни в какой зависимости от него не могли находиться.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, а применительно к данному делу от Максименко или Ламонова какие-то указания или просьбы вам или вашим подчиненным поступали?

Дрыманов. Ко мне такие указания не поступают, потому что они просто не могут поступить. Если бы они поступали моим подчиненным, они должны были бы мне доложить. Таких докладов не было. Соответственно, из этого я делаю вывод, что обращений не поступало.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, а можете ли вы охарактеризовать ваши отношения с Максименко и охарактеризовать его как человека?

Дрыманов вспоминает, что с познакомился с Максименко в 2009 году в Петербурге. После его назначения в центральный аппарат они встречались на общих совещаниях; кроме того, Максименко занимался организацией мер государственной защиты Дрыманова.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, Александр Александрович, вы сказали, что вашими подчиненными в управлении по ЦАО было принято решение о переквалификации действий Кочуйкова и Романова. Вы как юрист были согласны с этим решением, считаете его обоснованным?

Дрыманов. Вы знаете, два юриста — три мнения. Поэтому говорить, обоснованно или нет… хочу вам сказать, что когда я вышел из отпуска, и когда вся эта каша заварилась, меня мои подчиненные убедили в том, что мы поступаем совершенно на законных основаниях. Предъявили постановление Мосгорсуда по делу примерно похожему, и там были переквалифицированы действия. То есть мы не сомневались. Те протоколы или докладные записки, о которых я говорил, они, естественно, основывались на каких-то мнениях людей.

Адвокат Гривцов. Я так понимаю, на тот момент с вами эти решения не согласовывались?

Дрыманов. Нет

Адвокат Гривцов. То есть вы узнали о них только постфактум?

Дрыманов. Да. Еще раз подчеркну, никаких нарушений в этом нет. Для понимания: в главке восемь тысяч уголовных дел. Из них примерно тысяча — это тяжкие и особо тяжкие преступления. Для этого и существуют заместители, чтобы принимать самостоятельные решения.

Адвокат Гривцов. Вопрос такой возник в ходе рассмотрения дела, а способствовал ли Максименко вашему назначению на занимаемую должность, а также назначению на должность Никандрова?

Дрыманов называет эти предположения бредом. Он вспоминает, что познакомился с председателем СК Бастрыкиным в 2008 году, расследуя события на территории Южной Осетии, и с тех пор «был на виду»; Максименко в тот момент еще не работал в центральном аппарате. Никандрова свидетель «заметил», работая с ним в одном отделе. После назначения на должность главы ГСУ СК по Москве Дрыманов взял его с собой, Максименко не влиял и не мог влиять на его решения.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, а с Ламоновым вы знакомы? Если да, какие у вас с ним были отношения?

Дрыманов говорит, что знал Ламонова, когда тот еще занимал должность начальника транспортного отдела в аппарате, но отношений с ним не поддерживает и считает, что должность замглавы УСБ ему не подходит, поскольку он слаб как оперативник и не умеет взаимодействовать с другими правоохранительными структурами.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, в тот период — весна-лето 2016 года — сообщал ли вам кто-либо, что Ламонов, возможно, получал какие-то деньги применительно к делу Кочуйкова и Романова?

«Мне принесли, сказали, здесь 500 тысяч». Допрос Александра Ламонова в Мосгорсуде

Дрыманов. Нет, не сообщал.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, а вам вообще известно что-либо о получении Максименко, Ламоновым или еще кем-либо денег за принятие процессуального решения о переквалификации дела?

Дрыманов. Ну, теперь об этом только ленивый не знает.

Адвокат Гривцов. Я имею в виду, не из СМИ. Чтобы вы являлись очевидцем, или вам кто-то об этом сказал.

Дрыманов. Нет. Если вам кто-то об этом скажет, не верьте.

Адвокат Гривцов. Почему?

Дрыманов. Потому что это абсурд?

Адвокат Гривцов. А в чем абсурд?

Дрыманов. Потому что если все принято в рамках УПК, о каких деньгах может идти речь? По крайней мере, мне об этом ничего известно не было.

Адвокат Гривцов. То есть, я правильно понимаю, что вам не известно ничего ни о получении денег, ни о каком-то оказанном влиянии?

Дрыманов. Нет. Таких заявлений и обращений не поступало.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, с таким человеком как Смычковский вы знакомы? Если да, то в связи с чем?

Дрыманов. Да, со Смычковским знаком. Я знаю его как однокашника бывшего руководителя ГСУ СК по Москве Яковенко и земляка моего заместителя Синяговского.

Адвокат Гривцов. А какие у вас были отношения?

Дрыманов. Хочется сказать — самые теплые. Да обыкновенные были отношения. Хотел подчеркнуть бы, что при общении со Смычковским никакие темы о работе главка не затрагивались, это было одно из условий вообще с ним общения. Вообще-то мы открытая структура, проход у нас совершенно свободен. По крайней мере, на тот период был совершенно свободен — любой гражданин мог пройти и прийти к руководителю. Я телефоны всем раздал, двери открыты у меня, все, кто может, кто хочет — пожалуйста.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, ходом расследования уголовного дела Кочуйкова и Романова Смычковский интересовался?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Ничего не рассказывал вам о своих отношениях финансового характера с вашими подчиненными?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, Крамаренко вам знаком? Если да, то как можете его охарактеризовать?

Дрыманов. Конечно, знаком! Это мой подчиненный, Алексей Крамаренко. Я знаком с ним был когда еще работал в центральном аппарате, потом, перешел когда здесь, он был руководителем по Центральному административному округу [Москвы].

Адвокат Гривцов. А как вы его можете охарактеризовать?

Дрыманов. Честный, порядочный. Вот у меня... Вы сами задали вопрос. У меня даже есть информация сейчас, что сотрудники, ведущие расследование, активно пытаются убедить Крамаренко оговорить меня. И даже обещали его не арестовать, если он даст такие показания. Но арестовали. Из чего я делаю вывод, что он поступил по-офицерски.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, о каких-нибудь незаконных действиях применительно к Кочуйкову-Романову вам что-нибудь известно? О какой-то его заинтересованности?

Дрыманов. Нет, нет.

Адвокат Гривцов. А он вам об этом докладывал?

Дрыманов. Лично Крамаренко — нет.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, бывали ли такие случаи, когда Максименко общался с вами и сообщал информацию, которая в дальнейшем, по вашему мнению, оказывалась не соответствующей действительности? Может быть, о каких-то коррупционных действиях со стороны сотрудников Следственного комитета.

Дрыманов. Ну, понимаете, какое дело. Это невозможно по одной простой причине. Есть приказ председателя [СК], что в случае выявления чего-либо это обязывает меня написать рапорт председателю Следственного комитета. Естественно, таких заявлений не поступало.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, а вы дома у Максименко когда-либо бывали?

Дрыманов. В каком смысле?

Адвокат Гривцов. Ну, в квартире у него.

Дрыманов. А, здесь, на Мироновской? Да, бывал.

Адвокат Гривцов. Часто бывали?

Дрыманов. Я не могу сказать, часто... Но все это было по служебной необходимости.

Адвокат Гривцов. А можете вообще описать эту квартиру? Что она из себя представляла — богатая, роскошная, не роскошная? Как он вообще жил?

Дрыманов. А вы видели, как Максименко одевался?

Судья. Давайте не будем спрашивать, как Максименко одевался. Про квартиру расскажите.

Дрыманов. Я к чему это хочу сказать. Про квартиру расскажу. Квартира служебная, даже не в собственности. Это служебное жилье, что в нем может быть? Когда завтра его уволят со службы, и он оставит его другому... Вот и все. Я к чему про одежду спросил. У него отец всю жизнь отработал на заводе. 50 лет. Это человек от сохи, понимаете. Что вы хотите про него рассказать?

Судья. Подождите, вопрос был пока только про квартиру.

Дрыманов. Про квартиру? Обычная квартира, двухкомнатная.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, а вы не помните, у Максименко был один номер телефона или несколько?

Дрыманов. Ну, я думаю, должно быть несколько. У меня у самого было два или три телефона, потому что МТС, «Билайн»... Все должны быть постоянно на контакте. Мне его известен только один номер. 85-05 последние цифры.

Адвокат Гривцов. Это какой, служебный?

Дрыманов. Угу.

Адвокат Гривцов. Вам известно о наличии у него каких-то специальных, секретных телефонных аппаратов для связи? Никогда не видели у него таких?

Дрыманов. Ну, у меня тоже есть специальный телефон закрытой связи. У него был такой телефон тоже, он выдается с чисто служебной необходимостью. У меня тоже такой. Закрытый.

Адвокат Гривцов. Ну у него не видели каких-то..?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, а вот оценивая его вообще уровень доходов и расходов... Вам не казалось, что его расходы не соответствуют его доходам? Или жил он по зарплате?

Дрыманов. Я считаю, что это некорректный вопрос. Не могу ничего не поэтому поводу пояснить. Никакой роскоши, как я уже сказал, ни в квартире, ни у него я не видел.

Адвокат Гривцов. Спасибо, у меня пока нет вопросов.

Адвокат Александр Вершинин. Александр Александрович, поясните пожалуйста, если вам известно, прокуратура города Москвы вносила ли представление или какой иной процессуальный документ, который бы указывал на несогласие с переквалификацией уголовного дела в отношении Кочуйкова и Романова?

Андрей Кочуйков. Фото: Евгений Одиноков / РИА Новости

Дрыманов. Я щас детали не помню, но помню, он был внесен прошедшим числом. Когда уже каша вся эта заварилась, они прошедшим числом попросили Хурцилаву, чтобы он зарегистрировал его. У нас это в материалах служебной проверки есть.

Адвокат Вершинин. Я имею ввиду, после даты, когда данное постановление следователем было вынесено?

Дрыманов. По переквалификации?

Адвокат Вершинин. Да.

Дрыманов. Нет.

Адвокат Вершинин. Не был. Поясните пожалуйста, копия постановления об изменении квалификации в прокуратуру направляется?

Дрыманов. Обязательно направляется.

Адвокат Вершинин. Если прокурор не согласен, какие действия у прокуратуры должны быть в этом случае?

Дрыманов. Он вносит требование.

Адвокат Вершинин. То есть в этом конкретном случае, после изменения квалификации, требования не вносились?

Дрыманов. Насколько я помню, нет.

Адвокат Вершинин. Не вносились.

Дрыманов. Оно поступило где-то уже в июне там. В каких-то числах уже прошедших — 18-20-го.

Адвокат Вершинин. Еще у меня вопрос. До занятия должности руководителя следственного управления по городу Москве, какую должность вы занимали?

Дрыманов. Я занимал должность старшего следователя по особо важным делам при председателе. Потом исполнял обязанности руководителя управления по расследованию преступлений, совершенных на юго-востоке Украины. И с этой должности был переведен в Москву.

Адвокат Вершинин. У меня вопрос в связи с этим. Будучи исполняющим обязанности руководителя в управлении центрального аппарата, когда-либо Максименко или подчиненные ему сотрудники обращались к вам с просьбой принятия каких-либо процессуальных решений, связанных с квалификацией, мерой пресечения, изменением меры пресечения?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Вершинин. Поясните пожалуйста, а вам известно о том, что до прихода вас на должность руководителя, в следственном управлении [по Москве] задерживался сотрудник? Заместитель?

Дрыманов. Где? В Москве?

Адвокат Вершинин. Анкоси Рашид (экс-заместитель руководителя ГСУ СК по Москве, в 2016 году осужденный к семи годам колонии по части 6 статьи 290 УК, получение взятки в особо крупном размере — МЗ).

Дрыманов начинает отвечать, но судья снимает вопрос как не имеющий отношения к делу.

Адвокат Вершинин. Следующий вопрос. Я просто хочу спросить, вот когда Александр Александрович пришел на должность руководителя, в связи с тем, что там уже были, так сказать, проблемы с кадрами, вами какие-либо действия по усилению дисциплины, соблюдения законности в отношении сотрудников осуществлялись? Я имею ввиду совещания, инструктажи? Я к этому имел ввиду.

Дрыманов. После того, как я был назначен исполняющим обязанности 6 февраля, мной была написала докладная записка о проведении комплексной проверки деятельности главка. Такая проверка была проведена и, естественно, те лица, у которых были какие-либо нарушения, были наказаны. Это все есть в материалах.

Адвокат Вершинин. Еще один вопрос в отношении Никандрова. Что-либо вам известно о нетрудовых доходах Никандрова или расходах, которые бы указывали на его крупные расходы, поездки за границу, приобретение недвижимости, машин и так далее?

Дрыманов. Вы знаете, что называется, домами или семьями мы с Никандровым не дружили. Мы общались только по работе, поэтому какие там расходы и где он жил, помимо той служебной квартиры, которую ему выдавал Следственный комитет, я не знаю. В этой квартире я не был.

Адвокат Вершинин. Хорошо. При назначении... При рекомендации к назначению на должность Никандрова проходил ли он специальную проверку в управлении «М» ФСБ России?

Дрыманов. Безусловно, иначе бы он не был назначен, я уже об этом говорил. Без получения соответствующего результата из управления «М»... Обычно ответ такого плана, что «препятствий не имеется», идет дальше продвижение. Либо отказ в продвижении.

Адвокат Вершинин. Можете ли вы пояснить, если знаете, материалы проверок сотрудников управления «М» представляются на кадровую комиссию при рекомендации конкретного лица на должность?

Дрыманов. Я этого точно не знаю, но дело в том, что... Не могу сказать. Но я думаю, что там кто-то от ФСБ присутствует на уровне заместителя обязательно. На любой кадровой комиссии.

Адвокат Вершинин. То есть я правильно понимаю, что препятствий к назначению Никандрова на должность и внесению его в кадровый резерв, не было?

Дрыманов. Конечно, не было, иначе не назначили бы его.

Адвокат Вершинин. Нет вопросов, ваша честь, у меня.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, о взаимоотношениях Максименко и Смычковского не из средств массовой информации вам что-то известно?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите, пожалуйста, вы несколько раз упоминали сотрудников ФСБ. А известно ли вам о какой-то заинтересованности ФСБ в расследовании уголовного дела в отношении Максименко?

Дрыманов. Фактов таких у меня конкретных нет.

Адвокат Гривцов. Спасибо.

Защита заканчивает допрос свидетеля, слово переходит представителям обвинения.

Прокурор. Александр Александрович, <…> вы пояснили, что лично вами было возбуждено уголовное дело в отношении Буданцева по факту на тот момент, по статье 105-й и обороту оружия. Скажите, а вы сами знакомились с материалами расследования данного уголовного дела?

Дрыманов. Нет, со слов заместителя.

Прокурор. А вы можете пояснить, кто конкретно был инициатором изъятия уголовного дела о перестрелке на Рочдельской из управления РОВД в должностной отдел, соответственно, из кураторства Синяговского под кураторство Никандрова?

Дрыманов. Вы имеете в виду объединение всех уголовных дел в производство одного отдела? Это была моя инициатива. Еще раз подчеркну, что Буданцев — бывший сотрудник спецслужб. Отдел специализируется на работе именно против… расследовании уголовных дел, совершенных сотрудниками правоохранительных органов. Еще раз повторяю — я полностью Денисову Максиму Евгеньевичу доверял и знал уже по совместной работе, что он завершит расследование надлежащим образом в кратчайшие сроки, что кстати, подтверждается. Единственное дело, по которому состоялся приговор — это наше дело в отношении Зинатуллина и других, это же мы расследовали.

Прокурор. Тем не менее, все равно вопрос. Андрей Борисович Супруненко вам известен?

Дрыманов. Да.

Прокурор. А вот ваше мнение о нем, какие-либо претензии были?

Дрыманов. Я понимаю ваш вопрос. Никаких претензий у меня к нему нет, я его уважаю и люблю Супруненко. Но поймите, у него было дело в отношении Закаева, «Норд-Ост». Один раз оно уже возвращалось на доследование, и если бы мы второй раз допустили возврат этого дела на доследование, то были бы очень негативные последствия для меня как руководителя. Поэтому было принято решение освободить его от всех других дел, чтобы он занимался только «Норд-Остом».

Прокурор. А лично вы выясняли степень загруженности непосредственно Супруненко и следователей, которые были в должностном отделе у Денисова?

Дрыманов. Эту загруженность я не выяснял, мне было важно направить дело в отношении Закаева. Я это знал, потому что я лично с председателем военного окружного суда разговаривал, когда они первый раз вернули нам на доследование. Я просил, чтобы они этого не делали, но, к сожалению, нарушения были такие, что пришлось его вернуть. Поэтому я это дело хорошо помню, оно было на контроле у меня и руководства комитета. Прежде всего надо было направить это дело.

Прокурор. Вы пояснили, что с Никандровым близко вы не дружили, но были рабочие отношения вполне нормальные. Скажите, а у Никандрова, на ваш взгляд, были основания или имеются сейчас основания вас оговаривать?

Дрыманов. Безусловно, имелись. Даже доложу вам, какие основания. Смотрите… ээм… сейчас вспомню. 22 февраля прошлого года были очные ставки с Никандровым, где он четко отстаивал свою позицию, где он говорил о том, что никаких кейсов он не брал, все это оговор, ни к каким коррупционным схемам он не причастен. Причем это было со ссылкой на документы. Присутствовали три адвоката или пять адвокатов. Дальше, что происходит. Дальше вот происходит следующее. У меня был разговор… здесь сидит уважаемый мной Константин Вячеславович <нрзб> , и было сказано то, что Никандров дал на меня показания, поэтому приехали все искать бочку (во время заседния ни одна из сторон так и не дала никаких пояснений относительно содержимого этой бочки — МЗ) .

Кто-то из участников процесса (вполголоса). Нашли?

Дрыманов. Нет. После этого появляются показания Никандрова, сначала по карте; а потом показания Никандрова о том, что якобы я ему дал эти деньги. И сейчас сотрудники, ведущие расследование, будут доказывать всяческим способом мою причастность к этому преступлению. Потому что другого выхода у них просто нет, они доложили на самую, ну не буду называть имен и фамилий, но доложено было очень на высоком уровне.

Судья Музыченко. Если в двух словах, в чем заинтересованность [Никандрова]?

Дрыманов. В том, чтобы выйти на свободу.

Прокурор.<...> Вы можете прокомментировать показания подследственного Никандрова, который в судебном разбирательстве заявил о том, что именно от вас он получил такие указания?

Дрыманов. Ну, если судья его не снимет, ваша честь, если вы его не снимите, я готов на него ответить. Я еще раз говорю — это оговор. Это оговор в обмен на изменение меры пресечения. Мера пресечения ему изменена не была. Я знаю: он думал, что ему вменят 285-ю первую часть, которая до четырех лет лишения свободы (злоупотребление должностными полномочиями — МЗ). Этого не произошло. И это не произойдет. Я вам скажу одно — это как в том фильме, он с пола приговор поднял.

Прокурор. Вы упомянули о докладной записке 29 апреля 2016 года которая была адресована на ваше имя Крамаренко, руководителя [отдела по] Центральному административному округу Следственного комитета. На этой докладной записке, которая была исследована в ходе рассмотрения данного уголовного дела, есть резолюция только Никандрова о том, что необходимо провести оперативное совещание и так далее. Скажите, пожалуйста, поскольку докладная записка была адресована вам, дело представляло определенный резонанс общественный, не побоюсь этого слова, почему вы не поставили никаких резолюций, не дали никаких указаний, не высказали свое мнение по данному поводу?

Дрыманов. Я зачитал докладную записку из системы «Надзор», она ко мне не поступала. Вот я прошу суд приобщить материал.

Прокурор. То есть вы утверждаете, что она к вам не поступала?

Дрыманов. Я не утверждаю, это официальный документ. Можете проверить нашу базу.

Прокурор. Хорошо, скажите, пожалуйста, у Крамаренко с учетом того, что вы сказали о том, что он честный, добропорядочный человек, у него имеются какие-либо основания для оговора вас?

Дрыманов. Еще раз повторяю, мне известно о том, к сожалению, я не имею права никак вмешиваться в этот процесс, о том, что действительно сейчас идут переговоры с Крамаренко о том, чтобы он оговорил меня в обмен на те же действия, что и в отношении Никандрова.

Прокурор. Как можно прокомментировать показания Крамаренко, который в настоящем судебном заседании пояснил, что он действительно был знаком со Смычковским, Смычковский представлялся вашим знакомым, что якобы в один из дней он приехал, Смычковский, и интересовался ходом расследования дела Кочуйкова и Романова, и сообщил ему о том, что скоро ему поступит указание от руководства — Следственного комитета по городу Москве - а затем конкретизировал в ходе судебного следствия, что от Никандрова и вас о переквалификации со 163-й (вымогательство — МЗ) на…

Адвокаты возражают против вольного пересказа показаний Крамаренко и настаивают, что тот говорил иначе — Смычковский якобы предупредил его, что руководство скоро потребует передать дело, но не называл имен и не говорил о переквалификации.

Дрыманов. Здесь можно только обратиться к Смычковскому — или если есть факт, подтвержденный оперативными материалами? Я здесь никак не могу комментировать.

Прокурор. Скажите, пожалуйста, в вашем присутствии обсуждался ли ход расследования уголовного дела в отношении Кочуйкова и Романова в следующем составе: вы, Максименко и Никандров? И о возможной квалификации.

Дрыманов. Да, такой разговор был. Примерно сразу после разговора где-то в этот период времени. Михаил Иваныч приехал к нам, и там они с Никандровым че-то пересылали друг другу видеозапись перестрелки, и обсуждался вопрос. Это была середина февраля где-то 2016 года. Причем никаких задач Максименко нам не ставил и ставить не мог.

Прокурор. В связи с этим вопрос — с какой целью Максименко приехал в Следственный комитет?

Дрыманов. Понимаете, какое дело: в силу своего положения должностного — он руководитель Управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности — спрашивать, с какой целью он интересовался этим вопросом, по меньшей мере некорректно. Имеется информация какая-то в отношении сотрудников, которые взяли <нрзб>.

Михаил Максименко. Фото: Михаил Воскресенский / РИА Новости

Прокурор. Максименко задавался вопрос о том, что имеется наличие угрозы жизни или здоровью сотрудников Следственного комитета в связи с расследованием этого дела или, может, какие-то факты, проявления коррупционные?

Дрыманов. Ну в том числе в этот раз обсуждался вопрос о необходимости тесной работы с управлением ФСБ России, ничего не вижу я в этом обсуждении, это ничем не запрещено.

Прокурор. Александр Александрович, по вашему мнению, когда Максименко приехал, вот я говорю об этой именно встрече, сам Максименко был осведомлен о событиях перестрелки на Рочдельской, то есть, он владел фактами этого дела?

Дрыманов. Очень поверхностно.

Прокурор. Скажите пожалуйста, к моменту первоначального этапа расследования, то есть первые два месяца, вы знали, что один из фигурантов расследования этого дела приближен к криминальным структурам так называемого вора в законе Шакро Молодого?

Дрыманов. Сейчас-то знаю, конечно…

Прокурор. Вопрос был конкретный: в первые два месяца.

Дрыманов. В материалах управления, когда они поступили в конце декабря, там что-то звучало, что они были в группировке или входят в группировку…

Судья Музыченко. В конце декабря 2015-го?

Дрыманов. Да.

Прокурор. Вот вы ответили, что... на вопрос защитника, что бывали дома у Максименко... Не можете припомнить, когда?

Дрыманов. Что?

Прокурор. На улице Мироновской.

Дрыманов. Наверное, где-то... Не знаю, либо конец апреля, либо середина мая 2016 года.

Прокурор. А вы не припомните, кто еще в квартире присутствовал при вашей встрече?

Дрыманов. Ну я был, точно могу сказать, с Гузовым, своим начальником отдела службы безопасности, который сопровождал меня.

Прокурор. Александр Александрович, такой вопрос, Максименко никогда не просил вас какие-то личные вопросы, проблемы решать?

Дрыманов. Нет.

Прокурор. А 11 мая 2016 года вы были у него дома?

Дрыманов. Я не знаю, в какое-то время в это был.

Прокурор. Скажите пожалуйста, а вот такой вопрос: Максименко каким-либо образом влиял на назначение должностных лиц как в центральном аппарате Следственного комитета, так и в главном следственном управлении…

Дрыманов. Я ответил уже на этот вопрос: преувеличены возможности Максименко, я вас уверяю, пре-у-ве-ли-че-ны.

Прокурор. Ну вопрос был не о преувеличенности, а…

Дрыманов. Нет, не влиял, не мог. Никак, за исключением того, что он ставил визу Е-20 <нрзб> — ставится на документах, которые идут в приказ председателю, одна из двадцати там.

Прокурор. То есть я правильно понимаю, он согласовывал определенные…

Дрыманов. Он согласовывал это только после получения информации с ФСБ России.

Прокурор. Спасибо, пока нет вопросов.

Адвокат Гривцов. Защита, еще два вопроса. Александр Александрович, скажите, а в тот период времени, когда расследовалось это уголовное дело, в отношении вас или тех подчиненных, которые проводили расследование по делу, какие-либо служебные проверки со стороны Максименко или его управления были?

Дрыманов. Нет.

Адвокат Гривцов. Скажите пожалуйста, еще один вопрос. Государственный обвинитель оглашал здесь два рапорта об обнаружении признаков преступления, в которых указано, что вы совершили определенные действия, и там было указано, что материалы были выделены и направлены в Следственный комитет Российской Федерации. Вам об этом что-либо известно, какие-то проверки в отношении вас проводились, и какое решение там приняли?

Дрыманов. Мне об этом ничего не известно, но если вот те рапорта, о которых я знаю, о которых объявлено в прессе, где написано о моей какой-то даже причастности к совершению каких-либо преступлений, с учетом положения главы 52 [УПК], если они находятся сейчас в ФСБ России, это совершенно… Это фактически превышение служебных полномочий.

Адвокат Гривцов. Вас не опрашивали, не вызывали?

Дрыманов. Комитет… я не знаю, поступали они-не поступали, мне об этом ничего не известно. Но если такие материалы есть, и они не поступили в [Следственный] комитет, и находятся в следственном управлении ФСБ России, это фактически граничит с превышением полномочий.

Адвокат Гривцов. Спасибо.

Адвокат Вершинин. Ваша честь, у меня вопрос. Александр Александрович, вот уточните пожалуйста, Максименко согласовывал назначение на должность или согласовывал проект приказа председателя Следственного комитета?

Дрыманов. Ну, знаете, есть порядок прохождения документов председателя Следственного комитета, я не помню, как он там называется, но дело в том, что там в обязательном порядке все сотрудники главков, всех главков центрального аппарата управлений и главных управлений, а также заместители председателя, согласовывают приказ, который поступает на подпись председателя.

Адвокат Вершинин. То есть проект приказа?

Дрыманов. Ну да, конечно, проект приказа.

Адвокат Вершинин. То есть согласование лица на должность или согласование проекта приказа?

Дрыманов. Нет, это согласование проекта приказа, крайнее решение само — за председателем.

Адвокат Вершинин. У меня нет вопросов, ваша честь.

Максименко. У меня один вопрос. Александр Александрович, у меня к вам такой вопрос. Скажите, то есть ваше глубокое убеждение в том, что Никандров дал показания под давлением сотрудников ФСБ…

Дрыманов. Я уверен, я просто в этом уверен. Просто я видел его на очной ставке, понимаете? И у меня возникает вопрос…

Судья Музыченко. Нет, вопрос сейчас у Михаила Ивановича.

Дрыманов. И я в этом уверен еще по одной простой причине, что после необнаружения у меня бочки сотрудники ФСБ приложили максимум усилий, чтобы получить с него показания — оговор в отношении меня — и даже не провели очную ставку, понимаете? Получается, у нас противоречия в показаниях, почему-то очная ставка не проводится. У меня был большой вопрос.

Адвокат Вершинин. У меня, ваша честь, вопрос. Александр Александрович, если можете, в этом открытом судебном заседании, поясните тогда, пожалуйста, а в связи с чем сотрудники управления «М» ФСБ России осуществляли оперативное сопровождение расследования данного уголовного дела в отношении Кочуйкова, Романова, и, собственно, Буданцева?

Дрыманов. Ну, я не могу ответить на этот вопрос, но, наверное, была какая-то оперативная информация, что они преступники или там готовятся к совершению преступления.

Адвокат Вершинин. Тогда это было оперативное сопровождение в рамках исполнения поручений следователя, или это был их оперативный интерес, который не был оформлен процессуально?

Дрыманов. Нет, понимаете какое дело: к нам приходят материалы, они ежедневно приходят, и было постановление <нрзб> оперативно-розыскной деятельности, подписанное начальником управления, я имею в виду тот материал, который в конце декабря поступил, и эту инициативу, поступил <нрзб>… но в этом тоже нет никаких нарушений.

Адвокат Вершинин. Он был приобщен к материалам уголовного дела?

Дрыманов. Безусловно, да, на основании него было возбуждено дело в отношении, по 163-й.

Адвокат Вершинин. А скажите пожалуйста, если вам известно, обстоятельства задержания Буданцева — известны какие-либо или нет?

Дрыманов. Зачем?

Адвокат Вершинин. А я объясню: потому что сотрудники управления «М» приезжали в подразделение и решали вопросы.

Судья Музыченко. Давайте так, у нас свидетель уже ответил на вопросы, связанные с возбуждением дела и с мерой пресечения.

Адвокат Вершинин. Ну а его задерживали, я спрашиваю…

Судья Музыченко. Вопрос снят, поэтому пошли дальше.

Адвокат Вершинин. Скажите, сотрудники управления «М» ФСБ России приезжали в следственные подразделения вверенного вам управления после задержания Буданцева?

Дрыманов. У меня состоялся разговор — я не помню, с кем из сотрудников — я о нем сейчас рассказывал, чтобы мы внимательно более подошли к избранию меры пресечения в отношении Буданцева. Я просто говорю, что я сам с этими ребятами из департамента оперативной информации, извините, пропахал сопредельную территорию, поэтому мне их судьба была немаловажна.

Адвокат Вершинин. Хочу поинтересоваться, а из каких документов вы сделали вывод, что Буданцев проходил службу в ФСБ России, а не в девятом управлении КГБ СССР?

Дрыманов. Я знаю, что он был сотрудником департамента ДОИ — департамента оперативной информации ФСБ России.

Адвокат Вершинин. Это из каких-то документов следовало?

Дрыманов. Для меня этого было достаточно.

Адвокат Вершинин. Спасибо ваша честь, нет у меня больше вопросов. Потрясающе.

Судья Музыченко. Обвинение?

Прокуратура заявляет ходатайство об оглашении показаний свидетеля, данных в ходе предварительного следствия, из-за противоречий — раньше он говорил, что ничего не знал о докладной записке на имя Крамаренко. Адвокаты Максименко возражают, судья соглашается с обвинением и позволяет прокурору зачитать материалы.

Стороны обсуждают несколько формальных расхождений; Дрыманов подтвердждает показания, данные ранее, и говорит, что не видит в них противоречий с тем, что говорил только что. Затем он подробнее рассказывает о своем знакомстве со Смычковским — «просто товарищеских отношениях без обязательств»: Дрыманов и Смычковский обсуждали охоту, рыбалку, пили чай.