Незадолго до возбуждения дела на Буянову пожаловалась вдова погибшего в Украине российского военного по фамилии Акиньшина. По словам женщины, она привела сына на осмотр из-за проблем с глазом. На приеме ребенок «начал капризничать», и терапевт поинтересовалась у Анастасии, с чем это связано. Мать объяснила, что ее сын тоскует по отцу. Медик якобы ответила, что мужчина был «законной целью для Украины, и вообще, Россия виновата сама». После этого Анастасия написала на врача заявление в полицию.
Дело против Надежды Буяновой поручил возбудить глава СК Александр Бастрыкин. Следствие требовало ареста Буяновой, но сначала суд не удовлетворил это ходатайство и избрал более мягкую меру пресечения — запрет определенных действий. Через два месяца суд не стал продлевать даже эту меру пресечения. При этом у женщины изъяли паспорт из-за «сомнений в его подлинности».
В конце апреля суд все же ужесточил Буяновой меру пресечения и отправил ее в СИЗО. Следствие в очередном ходатайстве об аресте настаивало, что Буянова выехала в другой регион, не уведомив об этом. Этим она якобы «создала условия, исключающие поддержание связи со следователем для ее вызова для проведения процессуальных действий».
После этого более 250 врачей потребовали освободить Надежду Буянову в открытом письме, которое опубликовал в фейсбуке анестезиолог-реаниматолог Александр Полупан.
На прошлом заседании Буянова настаивала, что Акиньшина ее оговорила. В этот же день сторона обвинения огласила письменные материалы дела — в телефоне врача нашли скан украинской визовой анкеты и переписку, в которой она называет российский народ тупым и безразличным.
Адвокат Оскар Черджиев настаивал, что телефоном Надежды Буяновой «пользовался еще один человек» и оглашенные сегодня переписки принадлежат не ей.
Надежду Буянову завели в зал. Сегодня она недовольна присутствием прессы и не хочет давать комментариев.
«Я в прошлый раз все сказала, что хотела сказать. Я не столь масштабная личность… Считаю себя невиновной, в остальном из мухи слона делать не хочу. Все это как-то утрируется, а я не публичный человек, не политик, просто врач», — говорит Буянова.
Судья Ольга Федина открывает заседание.
Суд сразу переходит к допросу Анастасии Акиньшиной — именно она пришла с сыном на прием к Надежде Буяновой, а потом написала заявление в полицию. Отец ребенка, с которым Акиньшина развелась еще в 2021 году, погиб на войне в Украине
Акиньшина настаивает, что медик якобы сказала, что погибший отец ребенка был «законной целью для Украины, и вообще, Россия виновата сама».
Акиньшина рассказывает, что до случившегося несколько раз приходила на обследования к Буяновой с детьми. В день очередного приема 31 января она пришла к врачу с двумя детьми с жалобой на больной глаз одного из сыновей.
«Пока врач давала рекомендации, сын начал хулиганить. Буянова спросила, что с ним, я сказала, что его папа погиб на СВО, он переживает. Врач оживилась, спросила, где он работал, был ли призван или пошел сам. Когда я сказала, что контрактник, она заявила: ваш супруг был законной целью Украины, потому что Россия — страна агрессор, и нападала на мирных жителей в Украине», — сказала Акиньшина.
Акиньшина «крикнула, чтобы сын вышел». Дальше, по ее словам, они с врачом ругались, Акиньшина назвала врача коллаборанткой.
Акиньшина рассказывает, что врач говорила с ней, как «с дурочкой», спрашивала, какие новости она смотрит. После приема женщина рассказала обо всем случившемся главврачу, ее «накачали успокоительным и сказали, что разбираться с Буяновой нет причин, на этом все». Тем же вечером Акиньшина с двумя детьми, которых не с кем было оставить, поехала в отделение полиции подавать на педиатра заявление.
В ответ на вопрос адвоката Черджиева Акиньшина сказала, что узнала 26 ноября «от Министерства обороны», что ее муж пропал без вести. Спустя несколько недель к ней приехал сослуживец погибшего Славинского и рассказал, что тот погиб — этот рассказ, по словам свидетельницы, слышал и ее сын. На этих словах Акиньшина расплакалась, но отказалась от перерыва, сказав, что «устала и хочет сразу через все это пройти».
Акиньшина сказала, что ее сын был «папин», поэтому его потеря сказалась на нем тяжело. Славинский, несмотря на развод с Акиньшиной, не забывал своих детей и «навещал их почти каждую неделю».
Акиньшина говорит, что ее сына допрашивали один раз — следователь и педагог-психолог у нее дома в ее отсутствие.
Адвокат Черджиев пытается добиться ответа на вопрос о том, закрылась ли дверь после выхода из кабинета сына Акиньшиной.
Фото: Александра Астахова / Медиазона
Акиньшина нервничает: «Я была в стрессовой ситуации, в шоке от услышанного, не помню». Она настаивает на том, что ребенок все слышал — и из кабинета она его выгнала только после «самой злобной части».
На очной ставке Акиньшина говорила, что ребенок не слышал разговора. На заседании Акиньшина сказала, что вспомнила обратное через несколько дней, когда поговорила с сыном. «Все предыдущие дни он просто молчал, а я на очной ставке была в шоковом состоянии, вторые сутки не спала», — плачет женщина.
Акиньшина говорит, что записала видео, где выразила желание «выдворить Буянову из страны или посадить». Сейчас она «остыла», но считает, что поддерживать Украину нужно на ее территории — «это логично». Черджиев спрашивает, почему на видео Акиньшина ссылается на то, что Буянова родом из Львова.
«Потому что понятно, почему она ненавидит Россию и русских бойцов, раз она оттуда», — говорит Акиньшина. Она также утверждает, что у нее есть видео, где ее сын в слезах говорит, что «боится тетю».
Теперь свидетельница рассказывает о разводе со Славинским.
С бывшим мужем Анастасия в разводе с 2020 года, но разошлись они, по ее словам, «нормально». Она обращалась в суд с исками о выписке бывшего мужа из квартиры — но говорит, что просто хотела, как многодетная мать, улучшить свои жилищные условия. В итоге Славинский остался прописан в квартире, потому что ему нужна была регистрация для работы.
На алименты Акиньшина подавала, потому что «мужу было так удобнее». Сейчас Акиньшина поняла, почему Славинский об этом просил: «У него было очень много долгов». Акиньшина говорит, что ее старшая дочь от другого брака считает Славинского родным отцом — поэтому его потеряли двое ее детей.
Акиньшина сказала, что не помнит, был ли кто-то в коридоре в момент ее ссоры с Буяновой. Она также заявила, что после очной ставки не возвращалась вместе со следователем и не вносила изменений в документы вопреки мнению адвоката Черджиева и Надежды Буяновой — об этом инциденте рассказывала на первом заседании сама Буянова.
По ходатайству защиты суд огласил показания, данные Акиньшиной на предварительном следствии. Там она не говорила о том, что ребенок присутствовал в кабинете при разговоре. «Мои дети могли слышать наш разговор, так как дверь в кабинет была приоткрыта. Люди были в коридоре, мне неизвестно, слышали ли они высказывания Буяновой», — говорила Акиньшина.
Также суд огласил показания Акиньшиной, данные на очной ставке. Черджиев напомнил, что тогда Акиньшина говорила, что чувствует себя нормально, и, в отличие от Буяновой и ее защиты, не была против проведения очной ставки ночью.
«Ребенок вышел из кабинета, дверь была приоткрыта, дети слышали разговор на повышенных тонах с Буяновой и мои крики. Диалог длился две минуты, все прошло сумбурно», — говорила там Акиньшина.
Черджиев также зачитал свои заявления, сделанные после очной ставки: о плохом самочувствии Буяновой, запрете есть, пить и спать, а также об отказе следователя вписать в протокол фамилии двух мужчин в штатском, один из которых «давал свидетелю указания во время допроса».
Адвокат Соловьев также зачитал протокол дополнительного допроса Акиньшиной — сама Акиньшина говорила суду, что такого допроса не было.
Во время дополнительного допроса она уже говорила о том, что ребенок присутствовал в кабинете, когда Буянова говорила о его отце. Она сказала, что до этого не помнила об этом, потому что «была в шоке, что врач может такое сказать, и находилась в стрессе».
Тогда же Акиньшина сказала, что «после того, как указанный случай получил огласку, ей стали поступать спам-звонки и сообщения». К протоколу приложено одно из сообщений с фотографией снаряда с надписью «за Надежду Буянову».
После оглашения предыдущих показаний Акиньшина еще раз сказала, что находилась «в стрессовом, шоковом состоянии», а уже потом «уточнила, что ребенок действительно находился в кабинете». Она говорит, что согласилась на ночную очную ставку, потому что «когда еще с тремя детьми?».
Она также сказала, что не скрывала факт дополнительного допроса 18 февраля — просто адвокат задал вопрос об этом некорректно.
Следователь допрашивал ее дома «ввиду ее невозможности приехать» — для этого она связалась с предыдущим следователем по делу после того, как «ребенок уточнил, что там был». Тот «сказал, что передаст информацию новому следователю». Акиньшина не помнит, допрашивал ли ее тот же следователь, что и ее сына. При этом она сказала, что сама до сих пор не уверена, присутствовал ли ее сын в кабинете во время конфликта.
Акиньшина говорит, что «долго плакала, что нет записи приема» в качестве доказательства ее слов. Она также сказала, что Черджиев «устроил на нее травлю в интернет-сегменте», в том числе в интервью изданию ASTRA, напирая на то, что доказательств словам Акиньшиной нет. Она говорит, что сама жалеет об этом.
«В интернет-сегменте очень много видео с настроениями тех, кто со Львова. Западная Украина ненавидит русский мир и даже этого не скрывает. Я русская, моя мать родилась в Москве, моя бабушка под Тверью. Мы русские. Буянова ненавидит русских. Она испытывает неприязнь ко мне, я так считаю», — сказала Акиньшина.
«Оскорбление меня, моей семьи — это как осквернить память. Это распространение фейков, так же эта статья называется?», — говорит Акиньшина в ответ на вопрос о том, в чем считала виноватой Буянову, когда обращалась в полицию. «У вас тут полный зал поддержки, мне морально трудно, я ощущаю давление», — сказала Акиньшина.