Мировая судья судебного участка № 383 Мещанского района Москвы Юлия Данильчик еще в октябре 2017 года оштрафовала Telegram Messenger LLP на 800 тысяч рублей, посчитав, что компания, отказавшись предоставить ФСБ ключи для расшифровки сообщений, нарушила часть 2 статьи 13.31 КоАП (неисполнение организатором распространения информации в интернете обязанности хранить и (или) предоставлять государственным органам, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность или обеспечение безопасности, информацию о фактах приема, передачи, доставки и (или) обработки голосовой информации, письменного текста, изображений, звуков или иных электронных сообщений пользователей и информацию о таких пользователях).
Как писал Republic, спецслужба пыталась получить доступ к аккаунтам, предположительно принадлежавшим братьям Азимовым — фигурантам дела о теракте в петербургском метрополитене, в результате которого погибли 16 человек.
Через два месяца в ходе апелляционного рассмотрения решение было оставлено в силе. Судья Данильчик ссылалась на приказ ФСБ № 432 от 19 июля 2016 года, на основании которого спецслужба требовала от администрации мессенджера предоставить ключи для расшифровки сообщений.
Этот документ содержит шесть пунктов и регламентирует порядок, по которому организаторы распространения информации должны отвечать на запросы спецслужбы.
Интересы Telegram в российских судах представляют адвокаты международной правозащитной группы «Агора», все документы, связанные с мессенджером, опубликованы на сайте организации. В частности, в Верховном суде правозащитники добиваются признания недействительным именно приказа ФСБ: они настаивают, что спецслужба превысила свои полномочия, приняв этот документ, поскольку только правительство может устанавливать порядок взаимодействия организаторов распространения информации с государственными органами.
Кроме того, настаивает адвокат «Агоры» Рамиль Ахметгалиев, приказ устанавливает внесудебный порядок нарушения тайны переписки, то есть противоречит ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности», а Telegram, учитывая нормы Конституции и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, обязана обеспечить неприкосновенность частной жизни граждан.
Еще один аспект, на который обращают внимание правозащитники: в приказе ФСБ от 19 июля говорится, что он принят во исполнение пункта 4.1 статьи 10.1 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», который появился в законодательстве после вступления в силу «закона Яровой» 20 июля.
«То есть приказ был принят на основании недействующего федерального закона», — заключает Ахметгалиев. Он подчеркивает, что приказ также не прошел общественное обсуждение.
ФСБ считает все доводы представителей Telegram несостоятельными и просит отказать в удовлетворении иска. Со спецслужбой солидарен Минюст, ведомство, в частности, считает: приказ ФСБ вступил в силу только вместе с федеральным законом, во исполнение которого был принят. Поэтому, настаивают в Минюсте, принятие приказа до закона не повлекло никаких правовых последствий.
Заседание начинается с небольшим опозданием, иск будет рассматривать судья Алла Назарова. Интересы Telegram представляет адвокат «Агоры» Рамиль Ахметгалиев, напротив него трое юристов или представителей государственных органов: лысеющий мужчина лет 35–40, женщина лет 40 и молодой человек лет 30 с шевелюрой. Позади них сидит представительница Генпрокуратуры Степанова.
Заседание начинается со стандартных процедур. Стороны объявляют, что у них нет отводов, права и обязанности участникам процесса понятны. Затем судья пересказывает обстоятельства подачи иска.
В Верховный суд РФ обратился Telegram Messenger LLP, оспаривает приказ ФСБ от 19 июля 2016 года № 432. Истец ссылается, что приказ противоречит закону об информации, закону о ФСБ и принят неуполномоченным органом с превышением полномочий. Также, по мнению истца, документ противоречит другим законным актам, в частности — законам о противодействии коррупции и антикоррупционной экспертизе и об оперативно-розыскной деятельности.
После этого берет слово адвокат Ахметгалиев: «Уважаемый суд, все доводы подробно изложены в исковом заявлении, но я хотел бы указать на моменты в позиции заявителя. Мы полагаем, что оспариваемый акт противоречит нескольким федеральным законам. Прошу обратить внимание, что речь идет не о каком-то абстрактном толковании приказа, он был применен в конкретном деле. Мы отталкиваемся здесь и от самой нормы и от того, как она была применена в конкретном деле».
Представитель Telegram настаивает, что мессенджер предоставляет гражданам возможность переписываться, и только правительство может устанавливать порядок взаимодействия администрации с государственными органами.
Также, подчеркивает юрист, если оспариваемый приказ вступил в силу в конкретную дату, то и юридические последствия наступают в это же время.
Ахметгалиев замечает: ФСБ и Минюст, отвечая на возражения по иску, ссылаются на поручение президента России. Он настаивает, что в данном вопросе речь идет о контроле переписки граждан, это вопрос «чувствительный, тонкий».
Адвокат говорит, что в этом вопросе небходимо соблюдение как общественных интересов, то есть, к примеру, борьбы с терроризмом, так и частных. «Не нужно забывать, что на организациях лежит профессиональная обязанность обеспечивать тайну переписки — не право, а обязанность. Мы полагаем, что приказ противоречит УПК и закону об оперативно-розыскной деятельности», — подчеркивает он.
Затем адвокат переходит к тезису о том, что приказ противоречит антикоррупционному законодательству. «Хотел бы обратить внимание на принцип правовой определенности норм. Любая норма должна быть понятна, как ее исполнять. Любое произвольное регулирование противоречит закону о противодействии коррупции. Даже если согласиться с доводами оппонентов, в какие сроки предоставлять ответ [на запрос ФСБ]? Как они устанавливаются и кем? Вопрос довольно-таки сложный: это неделя, месяц? Как представлять эту информацию? Это информация ограниченного доступа. Данные для дешифрования переписки граждан, их нельзя просто положить в конверт и отправить куда-то. "Просто пришлите на адрес указанный" — мы говорим не о частной организации, а о ФСБ, которая должна хорошо разбираться в информации ограниченного доступа», — подчеркивает представитель мессенджера.
Он говорит, что приказ был принят в спешке. Ахметгалиев считает позицию доверителя, то есть Telegram, обоснованной. На этом его выступление заканчивается, вопросов к Ахметгалиеву у других участников процесса нет.
Теперь выступает представитель ФСБ, женщина говорит очень быстро и начинает с рассуждений о полномочиях спецслужбы. «Мы считаем, приказ принят строго в рамках полномочий. ФСБ является федеральным органом исполнительной власти, ФСБ наделена правом на издание нормативных правовых актов. Закон об информации обязывает оператора предоставлять в ФСБ информацию, необходимую для декодирования. Приказ устанавливает организационные обязанности по передаче, никаких других», — говорит она.
Она подчеркивает, что спецслужба не может согласиться с доводами истца о том, что порядок взаимодействия должен был быть разработан правительством. Приказ ФСБ, говорит представитель спецслужбы, был издан для реализации ФЗ «Об информации».
«Исходя из иска, мы видим, что истец говорит, что закон вступил в силу ранее даты нашего приказа. Полагаю, что в данном случае полномочия ФСБ на издание нормативно-правового акта соблюдены. Нормативно-правовые акты также соблюдены, акт издан в виде приказа, приказ зарегистрирован в Минюсте, приказ опубликован, приказ подписан директором ФСБ 19 июля, вступил в силу 23 августа 2016 года», — продолжает представительница ФСБ и говорит, что никаких нарушений нет. Она говорит, что закон вступил в силу 20 июля, поэтому нет «ничего странного в ситуации, что разработка началась до того, как вступил в силу закон».
Также, по ее мнению, отсутствие общественного обсуждения ничего не нарушило, поскольку срок исполнения требований президента составлял 20 дней. Затем она комментирует тезис о нарушении приказом ФЗ об ОРД.
«Истец считает, что приказ устанавливает, как указано в иске, как вы сейчас услышали, внесудебный порядок получения сведений, составляющих тайну переписки. Вместе с тем, приказ не устанавливает порядка, не определяет условия проведения оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий, которые бы ограничивали конституционные права граждан. Приказ не регулирует вопросов, касающихся предоставления ФСБ России сведений, которые составляют охраняемую Конституцией тайну, собственно, как и информацию, ограниченного доступа. Поэтому приказ в принципе не может устанавливать порядка предоставления такой информации. Информация, необходимая для декодирования, федеральными законами не отнесена к информации ограниченного доступа, и, исходя из позиции Конституционного суда, исходя из закона "О связи", эта информация не составляет также охраняемую Конституцией тайну. Поэтому какой-либо особый порядок доступа к ней не существует и не установлен», — говорит она.
«Приказ регулирует вопросы предоставления информации, необходимой для декодирования, не исключает необходимости соблюдения Конституции, соблюдения закона об ОРД и уголовно-процессуального кодекса. Согласно Конституции, мы понимаем, что право граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, сообщений, может быть ограничено на основании судебного решения. УПК содержит такое же требование, и, согласно статье 8 закона об ОРД, обязательным условием проведения мероприятий, ограничивающих права граждан, должно быть судебное решение. Но, как я уже сказала, наличие порядка получения информации, необходимой для декодирования, никоим образом не исключает необходимости соблюдения такого порядка, и ФСБ России может получить информацию, которая составляет тайну переписки и сообщения, исключительно как результат проведения ОРМ, на которые было получено судебное решение, никаким другим образом. Поэтому, уважаемый суд, учитывая, что приказ не устанавливает порядка получения информации, которая составляет необходимую Конституцией тайну, либо информацию ограниченного доступа, мы считаем, что приказ не противоречит УПК и закону об ОРД, и, соответственно, не нарушает прав граждан и истца», — заключает представительница службы.
Далее она переходит к доводам истца о том, что приказ ФСБ противоречит антикоррупционному законодательству. Представитель спецслужбы считает, что это не так: была проведена соответствующая экспертиза.
«Приказ, на наш взгляд, устанавливает абсолютно определенные положения о передаче сведений. Четко и недвусмысленно следует, что информация предоставляется на основании запроса, — говорит представитель спецслужбы. — Фактически, предоставляется [возможность] выбрать удобный и доступный способ передачи информации. Приказ, регулирующий порядок передачи данных по декодированию, не должен включать данные об обеспечении секретности».
Сотрудница ФСБ полагает: спецслужба выполнила все процедурные требования, оспариваемый приказ не затронул права истца. В иске она просит отказать.
Теперь представитель Telegram Ахметгалиев хочет задать несколько вопросов сотруднице спецслужбы.
— Уважаемый оппонент говорил о том, что информацию для декодирования нельзя отнести к информации ограниченного доступа. А информация какую функцию выполняет, для чего она нужна?
— Для того, чтобы расшифровать информацию, полученную в ходе ОРМ по судебному решению.
— Информация для декодирования — речь идет об информации, которая позволяет декодировать и расшифровывать конкретную переписку двух установленных абонентов, или вообще всю переписку пользователей мессенджера?
— Мы запрашиваем информацию о конкретных пользователях.
— С учетом этого, я вас правильно понял: сам по себе запрос — достаточное основание для предоставления информации для декодирования и расшифровки переписки конкретных — пользователей?
— Запрос — это запрос о предоставления информации, небоходимой для декодирования электронных сообщений.
— Ваш приказ предусматривает ли приложение к запросу конкретных судебных актов, где бы говорилось о переписке конкретных двух граждан, которую надо расшифровать?
— Уважаемый суд, я хочу еще раз для истца повторить, что информация запрашиваемая не является сведениями, составляющими тайну переписки. Соответственно, это не ограничивает права граждан, у нас нет ограничений конституционных прав граждан, соответственно, судебное решение на это не требуется. Как я уже сказала, что на ОРМ, в ходе которых были получены сведения, составляющие тайну переписки, на него, естественно, получается судебное решение.
— Как сроки исполнения определяются? Произвольно определяются?
— Рассуждения истца об отсутствии положений по срокам полагаю ошибочным и ничем не подтвержденным. К коррупциогенным факторам относится отсутствие срока принятия решения. Мне кажется очевидным, что ФСБ запрашивала у вас информацию, и организатор в тот или иной срок должен исполнить решение.
На этом вопросы к представителю ФСБ заканчиваются.
Следующим выступает представитель Министерства юстиции, он поддерживает позицию ФСБ. Он говорит, что приказ был издан спецслужбой во исполнение пункта 4.1 статьи 10.1 ФЗ «Об информации», который обязывает организаторов исполнения информации предоставлять властям информацию для декодирования данных.
Относительно полномочий сотрудник Минюста говорит, что ведомство провело экспертизу и установило: ФСБ не вышла за рамки своей компетенции, принимая приказ.
Что касается даты принятия приказа, то представитель ведомства ссылается на указ президента № 763, в пункте 10 которого говорится: не прошедшие всю процедуру регистрации нормативные правовые акты не влекут последствий, как не вступившие в силу.
«Соответственно, утверждение акта до вступления в силу закона или иного правового акта не влечет правовых последствий до его представления и регистрации в Минюсте. Оспариваемый приказ вступил в силу 23 августа 2016 года, то есть уже после вступления в силу закона. Довод считаем ошибочным, поскольку изменения в закон вступили в силу, а приказ — после него», — заключает представитель ведомства.
На этом он заканчивает свое выступление, вопросов к сотруднику министерства нет.
Теперь суд переходит к исследованию письменных материалов дела: судья Назарова перечисляет свидетельство о регистрации партнерства с ограниченной ответственностью, соглашение о партнерстве и законодательство о партнерстве, копию решения Мещанского районного суда по жалобе Telegram на постановление мирового судьи, копию оспариваемого приказа, возражения ФСБ и другие документы. После этого представитель Генпрокуратуры оглашает заключение, из которого следует, что приказ ФСБ ничего не нарушил.
Начинаются прения, первым выступает адвокат «Агоры» Ахметгалиев: «Просил бы обратить внимание суда, что речь идет не об абстрактном контроле, речь идет о конкретном деле. Информация для декодирования никоим образом не может быть отнесена к информации широкого доступа, по своей сути это — информация ограниченного доступа. Это как пароль на телефоне, который дает доступ ко всей переписке пользователя».
«Уважаемые оппоненты говорили: "это необходимо для контроля переписки конкретных граждан". Но запрос поступил: "дайте информацию для декодирования с 19 июля и на будущее". Фактически, передайте любым способом на незащищенный ящик ФСБ. Мой доверитель был, мягко говоря, удивлен происходящим, сохранность переписки — обязанность таких компаний, как Telegram, — продолжает он. — Что касается процедурных моментов: запрос отправляется 19 июля, поступил 21 июля, процедуры продления сроков нет. Как-то вопросы сроков же должны регулироваться — и не потому что нам так хочется, а потому что за нарушение сроков есть ответственность. В налоговой, например, есть срок, и есть ответственность за его нарушение».
Он просит удовлетворить иск в полном объеме.
Очередь представительницы ФСБ: «Никто не спорит с вашей профессиональной обязанностью о хранении тайны переписки, закрепленной в Конституции. Но в рамках приказа мы и не требуем предоставить информацию, которую вы обязаны охранять».
«Также мы не спорим с тем, что законы и Конституция должны применяться в их системной связи. Обращаю внимание, что ни о каком широком доступе лиц к информации для дешифровки идти не может. Истец не привел никакого основания того, почему должен был быть особый порядок охраны этих сведений, не отнесенных к информации ограниченного доступа. Полагаю, что приказ не противоречит законодательству и не нарушает прав ни организатора распространения информации, ни граждан», — говорит она и просит отказать в удовлетворении иска. Ее позицию поддерживает представитель Минюста.
Судья Назарова удаляется в совещательную комнату для принятия решения.
Меньше, чем через полчаса, судья возвращается из совещательной комнаты и начинает оглашать решение. В удовлетворении иска отказано, решение можно обжаловать в апелляционной коллегии Верховного суда.
Адвокат Ахметгалиев в коридоре суда напоминает журналистам, что отсчет времени на обжалование начнется после того, как суд предоставит защите резолютивную часть решения.
ТАСС публикует новость под заголовком «ФСБ не рассматривает сообщения в мессенджерах как охраняемую законом тайну», в которой приводит следующую цитату представительницы спецслужбы: «Согласно позиции Конституционного суда, переписка граждан в мессенджерах не составляет охраняемую законом тайну, для получения доступа к которой ФСБ необходимо судебное разрешение».
Корреспондент «Медиазоны» не слышал таких слов на заседании, их нет и на аудиозаписи с заседания, имеющейся в распоряжении МЗ. Корреспондент агентства «Москва» Роман Кульгускин также говорит, что представитель ФСБ не утверждала, будто бы переписка не составляет тайну, охраняемую законом.
В своей речи представитель спецслужбы говорила об информации для декодирования данных из переписки — именно эту информацию ФСБ не рассматривает как охраняемую законом тайну.