«За мою жизнь никто не отвечал». Рассказ коммуниста Андрея Соколова, освободившегося из «секретной тюрьмы» СБУ в Мариуполе
Андрей Соколов после возвращения из Украины. Фото из личного архива
Полгода в подвале без окон, неудачный побег через вентиляционную шахту, пытки водой, визит делегации ООН и арбуз на День независимости Украины — Егор Сковорода поговорил с Андреем Соколовым, которого недавно выпустили из «секретной тюрьмы» в здании СБУ в Мариуполе.
В начале октября Следственный комитет сообщил о возбуждении очередного уголовного дела, связанного с вооруженным конфликтом на территории Украины. На этот раз речь идет о незаконном удержании под стражей двоих граждан России, ответственность за которое несут «неустановленные лица из числа высшего руководства силовых структур Украины» — российские следователи называют их «преступным сообществом».
«Общий принцип совершения преступлений заключался в их незаконном уголовном преследовании и условном осуждении, а затем похищении и незаконном удержании с целью обмена на украинских военнослужащих, попавших в плен к представителям самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик», — утверждает СК.
В пресс-релизе без имен упомянуты два случая. В первом гражданин России был признан виновным в посягательстве на территориальную целостность Украины, но освобожден судом от наказания. После этого «участники преступного сообщества насильно вывезли его в другой регион Украины, где до настоящего момента незаконно удерживают».
Второй случай произошел с россиянином, который получил условный срок за то, что незаконно переправлял людей через границу Украины. Сразу после оглашения приговора он был «насильственно захвачен представителями преступного сообщества и также помещен в одну из так называемых «тайных тюрем»»; позже его обменяли на украинских военных, попавших в плен к вооруженным сепаратистам из самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Имя этого человека официально не называется и опрошенным «Медиазоной» правозащитникам неизвестно.
Первая же история произошла с уроженцем Читы Владимиром Безобразовым, которого задержали в курортном поселке Каролино-Бугаз под Одессой. По версии украинского следствия, 18 июня 2014 года мужчина с семьей зашел в кафе Каролино-Бугаза, и там около двух часов ночи познакомился с гражданином Украины, которому предложил «принять участие за денежное вознаграждение в размере 200 евро в день в военных действиях в г. Луганске». Узнав, что его новый знакомый — охотник, вербовщик пообещал ему должность снайпера с оплатой 1 000 евро в день. Ближе к пяти утра продолжавший отдыхать в кафе Безобразов попытался завербовать и одного из сотрудников заведения — посулил 500 евро в день и заверил, что «обеспечит его военным обмундированием и оружием для ведения боевых действий» против украинской армии.
Утром следующего дня Безобразова задержали; в документах не уточняется, был ли россиянин трезв. Ему предъявили обвинения по части 1 статьи 110 УК Украины (посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины); в суде мужчина признал свою вину.
Первоначально Овидиопольский районный суд Одесской области приговорил россиянина к пяти годам лишения свободы, однако апелляция это решение отменила; в марте 2015 года мужчина вновь был признан виновным, но освобожден от наказания с испытательным сроком. После этого Безобразова задержали снова — по информации Amnesty International и Human Rights Watch, он до сих пор содержится в здании СБУ в Харькове.
В июле обе правозащитные организации выпустили совместный доклад под названием «Вас не существует. Произвольные задержания, исчезновение людей и пытки на востоке Украины». Авторы исследования констатируют, что и украинские власти, и вооруженные сепаратисты применяют пытки и незаконно удерживают людей под стражей. В конце августа Amnesty и HRW сообщили, что из «секретной тюрьмы» СБУ в Харькове освобождены 13 человек; еще пятеро продолжают оставаться там, в их числе и двое россиян.
История российского левого активиста Андрея Соколова, который был задержан СБУ сразу после освобождения в зале суда, напоминает случай Владимира Безобразова, но не упоминается ни в релизах Следственного комитета, ни в докладах правозащитников.
«История после условного приговора Соколову напоминает десятки других, с которыми мы имели дело. Система примерно такова — человеку предлагают сделку, дают условно, его увозит СБУ на обмен. По какой-то причине обмен срывается, и человек попадает "в никуда"», — говорит Красимир Янков из Amnesty International.
По словам Янкова, правозащитникам известны десятки людей, которые «некоторое время тайно и незаконно содержались в мариупольском СБУ и потом были обменяны в ДНР», большая часть случаев относится к концу 2014-го и началу 2015 года. Именно тогда был задержан и Андрей Соколов.
Соколов полгода провел в подвале, все это время его официальный статус оставался неопределенным — россиянина держали «на обмен», информация о месте его заключения не разглашалась. После освобождения он рассказал «Медиазоне» о месяцах, проведенных в «секретной тюрьме» СБУ в Мариуполе.
Из суда в подвал СБУ. Тьма в тире
«Чегевара. 258-3. 2015.04». Такую надпись Андрей Соколов увидел на стене в подвале здания СБУ в Мариуполе, расположенного по адресу Георгиевская улица, 77. Че — одно из прозвищ Соколова, и эту надпись во время следствия оставил он сам, когда после задержания на блокпосту в зоне конфликта левого активиста из России возили по разным местам заключения. Обнаружив старую надпись, он добавил к ней новые цифры: «2016.05-10» — шесть месяцев, которые Соколов провел в одиночестве в помещении тира в подвальном этаже СБУ.
«Я рабочий, по профессии — оружейный мастер. Мой опыт требовался для вооружения наших товарищей и помощи Республике в борьбе за свою независимость», — объяснял свои мотивы Соколов. В ДНР он пробыл пару недель, после чего случайно заехал на своей машине на украинский блокпост, где и был задержан. Следствие назвало задержанного активиста участником террористической организации — самопровозглашенной ДНР.
Процесс над Соколовым, которого обвиняли в причастности к террористической организации (часть 1 статьи 258-3 УК Украины), шел в Бердянском городском суде в Запорожской области. На 15 апреля 2016 года было назначено очередное заседание, однако накануне, когда Соколов из камеры по нелегальному мобильному позвонил своему адвокату Валерию Довженко, тот рассказал, что спецслужбы предлагают сделку: если подсудимый признает вину, ему изменят статью обвинения и отпустят, обменяв на кого-то из попавших в плен украинских силовиков.
«И в день суда, прежде чем поднять меня наверх в зал, судья лично одна спустилась вниз и спросила меня наедине: вы знаете, что вас сейчас могут освободить, если вы признаете вину, потому что с СБУ сейчас пришел заказ на обмен? Я говорю, что знаю. Вы согласны? Да, я согласен», — рассказывает Соколов.
По просьбе прокурора обвинение переквалифицировали на «содействие участникам преступных организаций» (часть 1 статьи 256 УК Украины), и в тот же день тройка судей вынесла приговор, осудив Андрея Соколова на 2 года, 7 месяцев и 4 дня. «Они подвели к сроку ровно, чтобы по закону Савченко день за два пошло, и чтобы я мог в тот же день формально освободиться», — говорит Соколов. Его освободили из-под стражи в зале суда.
Он показывает фотографию, которую сделал в этот момент адвокат Довженко. Через пару минут к Соколову подошли сотрудники СБУ, которые посадили его в микроавтобус. Все шло по плану. «Я знал, что если меня поведут на обмен, это означало, что меня поведут не на обмен, а сначала в какой-то накопитель. Был накопитель в Харькове, который потом закрыли, или в Мариуполе. Я знал, что меня увезут, и был на это согласен», — объясняет Соколов. По дороге заехали в СИЗО Бердянска — забрать оставшиеся там вещи.
К вечеру автобус прибыл в Мариуполь, где Соколова заперли в подвальном помещении уже знакомого ему здания СБУ. «Через коридор напротив него помещение бывшей оружейки, это второе место, где держат. Еще там рядом с туалетом есть крохотная конура, где бойлер стоит, вот там тоже меня запирали», — вспоминает он и показывает четки из гильз, которые собрал в тире, и бумажные мишени с отверстиями от пуль. На одной из них изображен командир боевиков Игорь Гиркин (Стрелков), приставивший пистолет к голове девочки. В заключении Соколова практически не обыскивали, говорит он, поэтому забрать с собой «сувениры» из подвала не составило труда.
«Дверь постоянно держали закрытой, выводили меня два раза в сутки, утром и вечером, — описывает Соколов условия в своей тюрьме. — Я набирал чистую воду, выливал мочу из банок, вечером иногда раз давали возможность помыться в душе. Это 20-метровый тир, там места много, но вентиляции там почти нет. Это подвальное помещение, в нем нет ни одного окна. О том, день или ночь, я узнавал только по тем часам, которые я с тюрьмы с собой взял. Хорошо, что у меня был радиоприемник с собой, который я в тюрьме слушал, без него бы крыша съехала».
По словам Соколова, он просил сотрудников СБУ связаться с его адвокатом, чтобы тот мог передавать продукты, но они отказались. Охранники два раза в неделю сами покупали и приносили ему еду. Бывший заключенный показывает одну из записок со списком покупок: белый хлеб, морковь, редис, сало, молоко, майонез, мука, яйца, повидло. На обороте листочка: «Тир. Соколову А.В. Продукты купить». Сохранил он и наклейки со штрих-кодом, которые срывал с упаковок продуктов, принесенных его тюремщиками. На них виден логотип магазина «Велика Кишеня» — в Мариуполе эта сеть владеет только одной торговой точкой на улице Энгельса, в паре домов от здания СБУ; даты упаковки купленных для россиянина овощей — от 30 июля до 5 октября.
Иногда, впрочем, еду не приносили. «Там нормальное явление было, что день или два забывали принести еду, — говорит Соколов. — Я какие-то остатки пытался растягивать. Потому что тот человек, который должен принести еду, по каким-то делам уехал из города. Было несколько случаев, когда нормальные эсбэушники, которые меня охраняли, за свой счет покупали батон хлеба». На День независимости, который Украина празднует 24 августа, охранники принесли арбуз. Соколов улыбается: «Единственный раз все это время арбуз поел».
По словам бывшего пленника, судьбой российского гражданина, который уже несколько месяцев живет у них в ожидании обмена, сотрудники СБУ не слишком интересовались. Однажды в подвале перегорели все лампочки, и хотя заключенный поднял шум на все здание, к нему так никто и не спустился. «Представляете, что такое стучать целых два часа? Концом бутылки в дверь металлическую. Никто не подходит. Я где-то 12 часов без света пробыл, из щелей был маленький лучик и все. Первый раз в жизни с этим столкнулся, крыша начинает сдвигаться конкретно. Моральное угнетение такое, что паника, паника начинается. А им просто лампочку лень было дать. Лень подойти было».
«Я в жизни в первый раз столкнулся с такой ситуацией, — разводит руками Соколов, сидевший и в российской, и в украинской тюрьме. — Потому что одно дело тюрьма, другое подвал. Поэтому и сбежать хотел, потому что понимал, что это может быть лучше вариант, чем сидеть дальше и ждать, что с тобой случится».
Когда пленник задумал побег, шел второй месяц его неформального заключения.
Наверх через вентиляцию. Пытки
Вентиляция из подвала вела на первый этаж здания. Андрей Соколов рассказывает, что в течение двух недель по ночам аккуратно разбирал вентиляцию, и в конце концов при помощи подручных средств смог подняться наверх. Веревочную лестницу он сплел из распущенного мешка. «С помощью всяких палок выломал железную решетку из оголовка этой вентиляции. Оголовок был на высоте где-то двух метров от земли. Ну, типичная вентиляционная шахта», — вспоминает он. Выбираясь наверх, узник надевал старую военную форму, которую нашел в шкафу тира.
Из шахты вентиляции он попадал в курилку во дворе, одной стороной примыкавшую к внешней стене здания. «Курилка сама имела стены, а крыша была такая пластиковая, которую я сломал. Одна стена курилки уже была внешним забором СБУ, и на нем просто колючка мотками. Вот это мне надо было сломать, и я мог бы тогда удрать, потому что я когда заглядывал, там был обычный жилой сектор. Но однажды слишком долго задержался, пять утра, уже слишком светло было, и меня увидел автоматчик, который там обход делал. Руки вверх, туда-сюда», — Соколов рассказывает, что юркнул обратно в шахту, но уже через несколько минут часовой спустился к нему в подвал.
«По голове раз дали и неделю или две кормили впроголодь», — вот и все последствия неудачного побега, вспоминает он.
Но из тира Соколова все-таки перевели в помещение понадежнее — бывшую оружейную комнату, где стояла видеокамера и было две железные двери. «Оттуда я убежать не мог, и они меня старались контролировать более жестко. Там я просидел еще 3,5 месяца».
Все это время ни родные, ни друзья, ни адвокат россиянина не знали, где он находится — человек, которого увезли из зала суда для обмена, просто пропал. В июле на домашний адрес Соколова в Москве пришла официальная бумага из мариупольского СБУ, подписанная следователем Старостенко: в ней сообщалось, что Соколов может забрать свою машину, которая была арестована во время следствия и суда. Чтобы вернуть автомобиль, ему нужно было прибыть с документами в Мариуполь по адресу Георгиевская, 77 — то есть в то же здание СБУ. «Какая-то издевка, — говорит Соколов. — Следователь, конечно, знал, что я сижу тут под ним на пару этажей ниже».
Полгода пленник сидел в одиночестве — сначала в тире, потом в пустой оружейной комнате. Только однажды к нему на четыре дня подселили человека по имени Егор Ежов, вспоминает заключенный; по его словам, Ежова задержали из-за того, что тот работал охранником суда в ДНР. Освободившись, Ежов позвонил адвокату Довженко и рассказал, где находится его подзащитный. Но в СБУ на все запросы защитника отвечали, что Соколова у них нет.
Андрей Соколов рассказывает, что несколько раз при нем в подвал приводили задержанных, чтобы допросить их с применением насилия. «Меня в это время выводили как раз вот в эту каморку, потому что в тире не было видеокамер, это было большое помещение, и его использовали, чтобы допрашивать или избивать людей, — говорит он. — Двух человек я точно видел. Один молодой парень, другой более взрослый человек, и к ним применяли определенные меры воздействия».
Он вспоминает, что слышал крики и звуки ударов, а когда его снова заперли в тире, видел скамейку посреди помещения, вокруг которой оставалась лужа, валялись пластиковые стяжки для рук, бутылки с водой и тряпки. Пытки, которые, по его мнению, происходили в тире, Соколов представляет себе так: «Во время допросов они скамейку ставили где-то посередине, человека, я так понимаю, с руками, связанными за спиной пластиковыми стяжками, кладут — руки за спину — на эту скамейку. Я так понимаю, там два человека пытали. Скорее всего, один держит руки-ноги, а второй надевает такую тряпку на лицо. И из бутылок с водой начинают лить на лицо, человек начинает задыхаться, это болезненно очень, но синяков не оставляет. Вот я видел, как после этой процедуры человека выводили в туалет, чтобы помыть, у него лицо было в рвоте, он там, наверное, сознание терял. Пытка водой, короче говоря».
«Был такой случай, когда восемь человек привели, это так называемый "отряд саперов", это когда восемь человек одновременно смогли взять в плен, — вспоминает Соколов. — Всех восьмерых тогда привели, меня вывели в это помещение, я слышал, как их по одному выводили в коридор и били, ну и допрашивали на видеокамеру».
Он уточняет: «Меня никто не трогал, никакой информации с меня неинтересно было, все знали, что я на обмен».
Как спрятать пленного от делегации ООН
Соколов показывает карманный календарик, в котором он зачеркивал дни, проведенные в плену. Между 3 и 4 сентября карандашом подписано: «Этап». «Мне сказали собирать вещи, поедешь на обмен, — объясняет он. — И до 10 числа меня держали на частной квартире, я потом посмотрел, это улица Артема, дом 130. На пятом этаже десятиэтажки. В обычной двухкомнатной квартире, я был в комнате угловой, а два охранника всегда находились в комнате, которая ближе к двери. Чтобы куда-то выйти, я должен был сначала постучать. Мне сказали, что если я выйду без стука, они могут применить оружие. У них Макаровы были». По его словам, охранники были не кадровыми сотрудниками СБУ, а бойцами добровольческих батальонов.
Однако обмен не состоялся, и 10 сентября Соколова вернули в подвал СБУ. «Захожу в оружейку обратно, а там никаких вещей не осталось, которые я там оставлял, все чисто, все надписи, какие на видных местах были, затерты металлической щеткой. И какие-то остатки хлама от компьютеров там валялись, какие-то клавиатуры. Я спрашиваю, что такое, говорят, какая-то проверка приезжала важная, и они все это помещение очистили, а меня вывезли. Сделали вид, что там какой-то склад», — вспоминает Соколов.
С 5 по 9 сентября Украину посещала делегация подкомитета ООН по предупреждению пыток, которая инспектировала места заключения, в том числе — помещения СБУ. Во время предыдущего визита делегации в мае доступ в некоторые помещения ей не предоставили, и визит прервали досрочно. 7 сентября делегация побывала в здании СБУ в Мариуполе.
«Мы были рады возможности закончить наш визит, наконец-то получив доступ к помещениям СБУ, где лица могут содержаться под стражей. Этот доступ существенно способствовал нашей способности подготовить исчерпывающий доклад, который будет передан властям Украины в кратчайшие сроки», — отметил глава делегации Малкольм Эванс.
Как сообщила пресс-служба СБУ, в ходе визита «делегация получила беспрепятственный и немедленный доступ ко всем помещениям СБУ в разных регионах страны, а также ознакомилась с документацией по работе с лицами, с которыми проводятся процессуальные действия».
Освобождение. Граница Крыма, такси в ДНР
В следующий раз собирать вещи, рассказывает Соколов, ему приказали 7 октября. «Повезли меня из Мариуполя на легковой машине с двумя сотрудниками, один сотрудник был, другой добробатовец, повезли в сторону Крыма. Мы проехали до КПП "Чонгар", это было уже к вечеру 7 числа», — рассказывает он.
Однако пограничники не смогли выпустить его в Крым — у Соколова не было разрешения на выезд на «временно оккупированную территорию». Звонки сотрудника СБУ начальству решить проблему не помогли. «После этого меня повезли в Геническ, это ближайший курортный город, — говорит он. — Там в частной гостинице сняли номер они, так как думали, что в понедельник решится этот вопрос. Мы там три дня провели. Эти товарищи пьянствовали, меня держали в той же комнате, что и они».
В полиции Геническа разрешения на выезд в Крым россиянину тоже не дали: «Начальник сказал, что у меня тут нет никакого законного основания для нахождения на территории Украины, поэтому он не может дать никакого законного разрешения на въезд в Крым. По идее, меня должны были арестовать или депортировать, но понятно, что эсбэушникам это не надо».
Соколова снова привезли в Мариуполь, на этот раз в квартиру на проспекте Металлургов. «Я даже оттуда смог квиточек стащить с кухни — обычная квитанция на оплату света, там адрес указан», — показывает он счет за вывоз мусора (72 гривны).
«В этой квартире держали два с половиной дня, — продолжает Соколов. — А 14 октября меня посадили в машину, отвезли на автовокзал, где таксист ждал, и таксист меня отвез в Донецк. Они ему заплатили, дали мне телефон мобильный с сим-картой и сказали, что можешь звонить, когда будешь в ДНР. Я позвонил, как только пересек КПП под Гнутово. Позвонил отцу и своему адвокату».
Он показывает записку с расписанием и местами остановки автобусов, идущих из Донецка в Россию. «Я не хотел задерживаться в ДНР, потому что если бы там я сказал, что я пленный, меня бы повели на проверку в МГБ, я бы там еще неделю просидел», — признает Соколов.
На следующий день он уже был в России. Теперь Андрей Соколов намерен судиться с Украиной в ЕСПЧ и готовит иск о незаконным содержании под стражей. «Опасность не в том, что там меня хорошо или плохо кормили, или что на прогулку меня не водили, — рассуждает он. — Опасность в том, что за мою жизнь и здоровье никто не отвечал. По этой причине я писал записки на видных местах, где указывал телефон и свои данные, надписи делал и в скрытых местах тоже, чтобы если что случится, хоть какая-то информация потом обнаружится. Я рассчитывал, что меня или все-таки поменяют, или не поменяют, и тогда все будет печально».