Политзеки. Наталья Филонова, которую в 62 года обвинили в нападении на четырех полицейских и разлучили с приемным сыном

7 ноября прошлого года Верховный суд Бурятии рассматривал апелляцию Натальи Филоновой из Улан-Удэ, осужденной по статье о применении насилия к полицейским. Приговор оставили в силе — 2 года и 10 месяцев колонии. Но люди, пришедшие в суд, по крайней мере смогли поздравить Филонову с днем рождения — ее подключили к заседанию по видеосвязи из СИЗО. В этот день ей исполнилось 62 года.

О Филоновой много писали весной 2022 года: она потребовала, чтобы водитель маршрутки снял наклейку с буквой Z, а тот вызвал полицию. Журналисты обычно называли ее «пенсионеркой», против чего сама Филонова категорически возражает — не хочет, чтобы ее считали «какой-то бабушкой, достойной жалости».

Филонова и вправду непохожа на беспомощную «бабушку». Активистка КПРФ (оттуда ее исключили за «любовь к акциям протеста»), а позже «Солидарности», она была издателем, редактором и корреспондентом единственного независимого СМИ города Петровск-Забайкальский — газеты «Всему наперекор». Когда местные типографии отказались ее печатать, Филонова перебралась в Улан-Удэ. Но и до этого она была постоянной участницей уличных протестов в столице Бурятии, например, еще в марте 2014 года вместе с несколькими соратницами провела там один из первых митингов против российского вторжения в Украину.

Наталья принципиально не платила государству штрафы, их вычитали из пенсии. Пенсия у нее была чуть больше 10 тысяч, а штрафы за митинги в поддержку Алексея Навального и других политзаключенных в 2020–2021 годах — 150–200 тысяч рублей. В таких условиях Филоновой удавалось воспитывать приемного сына Володю: его мать, подруга Натальи, умерла, и она взяла под свою опеку мальчика с особенностями интеллектуального развития, который перенес несколько сложных операций на сердце. Филонова ходила вместе с ним в школу и втянулась — стала как тьютор помогать и другим детям с инвалидностью.

26 сентября 2022 года ее задержали в Улан-Удэ на акции против мобилизации.

Через несколько дней Филонову доставили в суд, но там сработала сигнализация, и началась неразбериха: какое-то время силовики возили задержанных между разными судами и отделами полиции. В итоге суд оправдал активистку, но через месяц против нее возбудили уже уголовное дело.

По версии обвинения, пока Филонову в сентябре возили между судами, она успела подраться с четырьмя полицейскими: одному сломала мизинец, другому поцарапала лицо, третьему выкручивала палец, четвертого ударила восемь раз. Ее отправили под домашний арест, а при обыске изъяли предполагаемые орудия нападения — тетрадку с песнями и синюю шариковую ручку, которыми она, как утверждали потерпевшие, била силовиков.

В это время Володя, который гостил у родственников в Петровске-Забайкальском, ушел из дома и потерялся. Филонова просила следователя отпустить ее на поиски сына, но получила отказ — и с электронным браслетом ФСИН на ноге на попутках отправилась в другой город. Мальчик нашелся, но за нарушение условий домашнего ареста Наталью отправили в СИЗО, а Володю органы опеки увезли в детдом в селе Баргузин за 300 километров от Улан-Удэ.

Филонова не признала вину, а в последнем слове цитировала Пушкина, Одоевского и, пользуясь случаем, выступила против законопроекта, который разрешает вырубку лесов вокруг Байкала.

Сейчас она находится в ИК-11 в поселке Бозой Иркутской области.

В колонии страдающую сахарным диабетом и сердечной недостаточностью женщину трижды отправляли в ШИЗО, а недавно перевели на строгие условия содержания, или СУС: это отдельное помещение для «злостных нарушителей режима». Российские политзаключенные оказываются там все чаще.