«Крокодилы» на ногах. Байкеры обсуждали войну и ругали Путина в закрытом чате — и стали обвиняемыми в подготовке теракта на Ставрополье

Последние несколько месяцев 29-летняя россиянка Анна Мурнева вместе с четырьмя детьми живет в Грузии. Уехать Анна решила после того, как ей стало окончательно ясно: ее муж, 35-летний автомеханик и байкер Николай Мурнев, на свободу не выйдет. Осенью 2022 года Николая и двоих его близких друзей отправили в СИЗО по обвинению в попытке поджечь военкомат.

На протяжении всего прошлого года Анна ждала, что с мужа снимут обвинения. «Я все-таки еще надеялась на какую-то справедливость со стороны следствия и суда. Этот год был, когда разбились розовые очки и иллюзии того, что у нас существует справедливость», — говорит она. В начале декабря Анна перебралась из Ессентуков в Тбилиси и начала рассказывать в своем блоге о деле мужа.

В одной из публикаций Анна пишет, что Николая избивают в СИЗО Пятигорска, чтобы на суде он не отказался от признательных показаний.

О пытках рассказывают и его друзья, оказавшиеся под следствием: по словам одного из мужчин, ему приставляли к затылку пистолет, требуя поставить подпись под признательными показаниями; другой описывал, как его душили пакетом, требуя разблокировать телефон, и пытали током, прицепив к ногам «крокодилы», которые используют для подзарядки автомобильного аккумулятора.

В начале декабря Анна опубликовала фотографию, на которой их с Николаем дети — старшей дочери 10 лет, а младшему всего два — держат в руках плакат с надписью: «Папа, мы тебя любим». В последний раз они видели отца почти полтора года назад.

«Намерения для диверсий у нас имелись». Как задерживали байкеров

Утром 12 октября 2022 года Анна Мурнева подбросила мужа до мастерской, где он работал автомехаником, а потом поехала с детьми в поликлинику. Домой она вернулась к обеду. В это же время к ней пришли силовики с постановлением на обыск. Как вспоминает Анна, они предложили ей выдать «запрещенные вещества, литературу и флаги Украины» — ничего из перечисленного, говорит женщина, у них дома не было. Больше всего оперативников интересовал гараж ее мужа. По словам Анны, она предлагала связаться с Николаем, чтобы он тоже мог присутствовать при обыске, но ей ответили, что «ему сейчас не до этого».

Во время обыска в гараже Мурневых нашли два ружья, травматический пистолет, охотничьи патроны, банки с порохом и тубус гранатомета — как отмечает Анна, ее муж всегда говорил, что «у каждого нормального мужика в доме должно быть ружье». Оружие и боеприпасы к нему хранились в сейфе и были официально зарегистрированы.

Помимо этого, среди обычных вещей — клея, проводов, баллончиков с краской, болтов, перчаток, инструментов и машинного масла — в гараже обнаружили два коктейля Молотова. Позднее экспертиза установила, что по бутылкам были разлиты бензин и серебрянка, а к ним самим были примотаны спички и фрагменты ткани. Как коктейли Молотова оказались среди инструментов, Анна не знает и допускает, что их могли подбросить. Сам Николай Мурнев к моменту обыска уже был задержан.

О предотвращенном на Ставрополье теракте ФСБ отчиталась только спустя две недели. Сообщение сопровождалось кадрами оперативной съемки.

На записи давний друг Мурнева, 36-летний байкер Сергей Дудченко, лежит на земле возле гаража, мужчины в масках сковывают его наручниками. Затем демонстрируются патроны, гранаты, оружие, шприцы с мутной жидкостью, селитра, а также предмет в пакете, который голос за кадром называет «электронным взрывателем к пластиду». На следующих кадрах 38-летний Кирилл Бузмаков, еще один мотоциклист со Ставрополья и приятель Дудченко и Мурнева, признается на камеру, что он и его друзья симпатизировали «Азову», «восхищались действиями» бойцов полка и брали с них пример. «Намерения и средства для совершения противоправной акции, диверсий различных у нас имелись», — говорит он.

Обвинение в подготовке теракта Мурневу и его друзьям было предъявлено только через несколько дней после пресс-релиза ФСБ. Формально Николая задержали вообще по другому поводу — якобы за то, что он матерился в общественном месте. Суд назначил ему 14 суток административного ареста. В этот же день ему предъявили обвинение в хранении наркотиков (часть 2 статьи 228 УК), которые он, по собственному признанию, случайно нашел на улице. По этому делу весной 2023 года Мурнева приговорили к условному сроку.

Под таким же предлогом изначально были задержаны и арестованы другие фигуранты дела: снятые на видео сотрудниками ФСБ Дудченко и Бузмаков, а также еще один их приятель, 37-летний байкер Расим Булгаков. Обвинения в мелком хулиганстве и хранении наркотиков, судя по всему, были необходимы силовикам лишь для того, чтобы удержать Мурнева и его друзей за решеткой, пока ФСБ собирает доказательства по другой, более тяжкой статье — о подготовке к теракту группой лиц (часть 1 статьи 30, пункт «а» части 2 статьи 205 УК). Анна Мурнева уверена, что наркотики ее мужу подбросили.

В результате обвиняемыми по делу о несостоявшемся теракте стали Николай Мурнев, Сергей Дудченко и родившийся в Украине Кирилл Бузмаков. Расиму Булгакову, получившему условный срок за хранение наркотиков, следствие в дальнейшем отвело роль свидетеля обвинения. Единственный, кому повезло, — бывший полицейский из Ессентуков Владимир Бурмай. Он успел покинуть Россию до того, как ему предъявили обвинение и объявили в розыск.

«Шойгу чмо болотное». Что байкеры обсуждали в закрытом чате

Сергея Дудченко, известного в байкерской среде Ставрополья мотоциклиста, ФСБ описывает как ярого противника проведения «специальной военной операции» и «сторонника нацистской идеологии» по кличке Адольф, или Адик, что, к слову, отражено в его профиле в инстаграме. Сам Дудченко объяснял следователям, что получил такое прозвище, потому что носил кожаный плащ, а во время поездок на мотоцикле вместо шлема надевал на голову немецкую металлическую каску.

Бывший полицейский Владимир Бурмай уверяет, что Адиком и Адольфом никто и никогда Дудченко не называл, а тот, в свою очередь, никогда не вел разговоров о нацизме и фашизме с друзьями.

Дудченко не скрывал своих антивоенных взглядов и в начале марта 2022 года даже устроил одиночный мотопробег на своей «Ямахе» с украинским флагом. Фотографию с акции он потом опубликовал у себя в инстаграме.

С конца 2021 года Дудченко администрировал закрытый чат под названием «1%» в телеграме. В нем состояли всего восемь человек — сам Дудченко и его друзья: Николай Мурнев, Кирилл Бузмаков, Владимир Бурмай, Расим Булгаков, Роман Нечайкин, Виктор Шаулов и Дмитрий Беляев. Всех их объединяла страсть к мотоциклам: они устраивали мотопробеги, вместе отмечали праздники и просто проводили время в барах. Политику они практически не обсуждали, отмечает экс-полицейский Бурмай в разговоре с «Медиазоной», но после начала войны в Украине все изменилось.

В обвинительном заключении цитаты из сообщений в чате, вроде «Слава Украине!» и «Смерть москалям», перемежаются с рассказами о выездах за город для тренировок в стрельбе, обсуждениями видеороликов с пленными российскими солдатами и комментариями к новостям, связанным с войной. Байкеры репостили мемы про Путина, критиковали аннексию Крыма, а Дудченко, к примеру, писал, что надо «резать русню» и забрасывать краской рекламные баннеры в поддержку российской армии.

«Байден, прошу тебя уеби по нам, избавь от мучений!» — цитирует следователь сообщение одного из обвиняемых, Кирилла Бузмакова.

«Ой братцы сколько же говна у нас в рашке, долго их истреблять придется», — писал Мурнев. В другом сообщении он критиковал Минобороны: «Вот у них Залужный смотришь мужик, настоящий вояка, а блять Шойгу чмо болотное».

Рассуждали байкеры и о возможных ядерных ударах по России. Например, о том, как после этого выживать, выращивать овощи и поднимать сельское хозяйство.

В обвинительном заключении цитируется и сообщение Кирилла Бузмакова: в нем он признается, что хотел бы, чтобы ядерная бомба упала на Москву и «уничтожила всех», потому что он ненавидит столицу и местных жителей. Он же рассказывал о своем родственнике, воевавшем в Донбассе, и называл его «ватником».

«Блять я бы поучаствовал в штурме бункера хуйла», — написал вечером 6 октября Николай Мурнев. Через несколько минут ему ответил Бузмаков: «Мне часто такие сны сняться. Я отрезаю ему голову, а она вываливается к меня из руки, потому что на ней мало волос и они просачиваются сквозь пальцы. И я ее постоянно роняю на пол и не могу показать в объектив камеры».

«Мы мыли кости нашей власти. Ну, я насколько знаю, Конституцией не запрещено нам критиковать власть, обсуждать ее и быть недовольными ее действиями», — позднее объяснял экс-полицейский Владимир Бурмай.

Жена Николая Мурнева считает, что следователь намеренно «понадергал» из переписки ее мужа с друзьями самые эмоциональные сообщения — без учета общего контекста.

«Мы общались всей толпой. Недовольство свое высказывали, сейчас все об этом болтают», — говорил своей жене Николай.

«Разведка» в военкомате. Как появилось уголовное дело о подготовке к теракту

В какой-то момент, утверждают в ФСБ, на фоне новостей о регулярно горящих военкоматах мотоциклисты начали обсуждать, не стоит ли им устроить что-то подобное. При этом цитат, прямо подтверждающих это, в обвинительном заключении не приводится. Лишь однажды байкеры обсуждали в чате новость о поджоге одного из российских военкоматов, а также о нападении на военкома Усть-Илимска в сентябре 2022 года.

За идеей о поджоге военного комиссариата в Пятигорске стоял Сергей Дудченко, утверждает ФСБ. Более того, по версии следствия, Дудченко, Владимир Бурмай и Кирилл Бузмаков специально отправили Николая Мурнева в военкомат, чтобы тот изучил обстановку и доложил друзьям, много ли людей охраняет здание.

Свою версию силовики подкрепляют показаниями сторожа, заметившего Мурнева в военкомате: в них говорится, что Николай «нервничал, вел себя странно, постоянно оглядывался по сторонам, внимательно за всем наблюдал и ходил по коридору военкомата».

По словам Анны Мурневой, на самом деле причина визита ее мужа в военкомат в Пятигорске была совершенно другой: 26 сентября, на пятый день мобилизации, Николай отнес туда справку о том, что он отец четверых детей.

В тот же день Мурнев рассказывал друзьям в чате, что в военкомате не было сведений о его четвертом ребенке, а сотрудники угрожали отправить его с эшелоном в Крым. «Офигеть блин ну потом расскажу там что у них происходит очень все интересно на самом деле», — написал Мурнев.

Через несколько часов Дудченко уточнил у друга, есть ли у входа в военкомат охрана и камеры. Ответ Николая в материалах дела не приводится, но, вероятно, эти вопросы ФСБ и определила как «разведку» в военкомате.

Дудченко, а также уехавший из России экс-полицейский Бурмай считают, что изначально показания против них дал один из участников чата — Виктор Шаулов, он же предоставил силовикам всю их переписку. «Он там такое наговорил! Он дал показания, что мы все язычники были, оказывается», — рассказывает Владимир Бурмай.

Рассматривать уголовное дело о несостоявшемся теракте по существу начали в начале февраля 2024 года в Южном окружном военном суде Ростова-на-Дону. «Свекр ездил на заседание, но его не пустили. Только успел переговорить с мужем, пока судья не пришел. У него все нормально», — рассказала «Медиазоне» Анна Мурнева.

Трое приятелей-байкеров, оказавшихся на скамье подсудимых, признали вину еще на стадии следствия и согласились с представленной ФСБ картиной несостоявшегося теракта в Пятигорске. Позже все они рассказали, что признание у них выбили под пытками.

«Это был один отбитый кусок мяса». Что обвиняемые рассказывают о пытках

Сергей Дудченко был первым из компании байкеров, кого задержали по делу о готовящемся теракте в Пятигорске. Это случилось 8 октября 2022 года — в тот же день, когда начиненный взрывчаткой грузовик взорвался на Крымском мосту. Предлог для задержания Дудченко был таким же, как и у его приятелей: мелкое хулиганство и обнаруженные у него уже в отделе полиции наркотики. Байкер утверждает, что и во время задержания, и после его жестоко пытали и унижали силовики.

Дудченко работал охранником на одном из коммунальных предприятий Ессентуков. Его задержали рано утром, после ночной смены. На суде он рассказывал, что силовики набросились на него внезапно и, ничего не объясняя, потащили его к одному из своих автомобилей: «Кто-то особо милосердный взял меня за волосы, так как на тот момент я носил длинные волосы и моя шевелюра была собрана в хвост на затылке. Ни с чем не сравнимое чувство, когда твое тело весом 118 килограммов волоком тащат по земле за волосы».

Дудченко затащили в УАЗ «Патриот» и потребовали назвать пароль к смартфону. Мужчина отказался, и тогда его стали избивать, а потом натянули на голову пакет. «Я стал задыхаться и биться в конвульсиях. Я пытался мотать головой, но все было тщетно. Когда подумал, что сейчас задохнусь, хватка мучителя ослабла. Он немного расправил пакет. Я снова начал дышать», — вспоминал байкер.

Эту процедуру, по словам мотоциклиста, неизвестные в балаклавах проделали несколько раз, пока кто-то не сказал: «Тормози, а то он сейчас сдохнет».

О пытках рассказывал и муж Анны Мурневой. Она встречалась с ним в СИЗО через месяц после ареста, в ноябре 2022 года. По ее словам, тело у мужа было в синяках, а на шее шрамы. «Он рассказывал, что когда его задерживали, затащили в машину и надели на голову мешок, обклеивали пальцы скотчем, потом этот скотч будет на бутылках [с бензином], которые нашли у нас в гараже», — утверждает женщина.

Кроме того, Николай рассказал жене, что его «подключали к каким-то проводам и пускали ток до тех пор, пока в сердце не начали появляться боли». «Давили морально, угрожали, что детей отдадут в детдом, а мне подкинут наркотики или отправят в психушку. Из-за этого ему пришлось подписать признательные показания на себя и друзей», — говорит Анна. Она утверждает, что ее муж, не выдержав давления, пытался покончить с собой в СИЗО — об этом он ей рассказал во время свидания.

Мурнева навещал в СИЗО и адвокат экс-полицейского Владимира Бурмая. Из изолятора он вернулся с фото Николая. «Он мне просто показал фотографию Мурнева, и я даже не понял, кто это. То есть Мурнев был отпизжен так, что на его лице не было живого места. Это был один отбитый кусок мяса», — утверждает в разговоре с «Медиазоной» Бурмай.

Под пытками в подготовке теракта признался и Кирилл Бузмаков. Он описывал Бурмаю, как на протяжении шести-семи часов его запугивали, угрожали убийством и избивали: «Чтобы ты понимал как шел допрос. Сначала тебе угрожают расправой, в моем случае расстелили пакеты в углу кабинета, поставили на колени и начали игратся с пистолетом тыча мне его в затылок. При этом говоря что ты нам посути уже не нужен все все уже на тебя дали. Дословно я тебе ща голову разъебу блядина».

Бузмаков утверждал, что силовики сами оформили показания — ему нужно было просто их подписать. Упомянул Бузмаков и видеоролик, на котором его заставили признаться в симпатиях к украинскому полку «Азов». Как заметил мужчина, видео записывали полчаса, но в обнародованной ФСБ версии видео урезали до слов про симпатию к «Азову».

С Дудченко силовики были особенно жестоки — по его словам, пытки и издевательства над ним не закончились и после ареста.

В отделе полиции, куда байкера доставили после задержания, Дудченко заставили снять джинсы, якобы для проведения экспертизы на следы наркотических веществ, а взамен выдали женские лосины. В них его и отвезли в суд, который назначил Дудченко пять суток административного ареста по делу о мелком хулиганстве. После суда Дудченко отвезли на обыск. В итоге у байкера изъяли его зарегистрированное оружие, а также нашли схрон с гранатами. Затем последовал арест по статье о хранении наркотиков. Дудченко настаивает, что наркотики и гранаты ему подкинули силовики. Тем не менее ему инкриминируют несколько эпизодов по статьям о незаконном обороте оружия и хранении наркотиков. Дело выделено в отдельное производство, с сентября прошлого года его рассматривают в Ессентукском городском суде.

На следующий день после ареста в СИЗО за Дудченко приехали силовики. Мужчине надели на голову пакет и затолкали в машину. Через полчаса Дудченко оказался «на территории какого-то комплекса», а потом, судя по всему, в подвале. Там его усадили на стул, перемотали скотчем голову поверх пакета, а затем сняли с него наручники и дали в руки бутылку с водой, в которую, как утверждает байкер, было добавлено какое-то «успокоительное» — он понял это по характерному вкусу. Дудченко сделал восемь-десять глотков, после чего его руки перемотали скотчем.

«Мне задали вопрос, какой у меня болевой порог, боюсь ли я боли. После чего мне было предложено без сопротивления согласиться поставить пару подписей и дать пароль к моему мобильному телефону. За это мне дадут сигаретку, нальют кофе, накормят шаурмой, а главное — не будет больно. Я сказал, что пароль не помню и без адвоката нигде расписываться не буду, — рассказывал Дудченко. — Когда я это говорил, сердце от страха должно было вот-вот выпрыгнуть. Меня подняли со стула, положили на живот, положили животом вниз на голый бетон».

К голеням мужчины присоединили зажимы-«крокодилы», которыми подзаряжают автомобильные аккумуляторы. «Через пару секунд удар разряда. В глазах посыпались искры. Тело выгнуло дугой, сердце, казалось, вот-вот остановится. Несколько человек в обуви постоянно прижимали меня ногами к земле. Под голову мне что-то положили, чтобы я не разбил голову в конвульсиях. Саму голову в момент разрядов старались тоже прижимать ногой ботинками к земле. Потому что когда тебя бьют током, у тебя беспорядочное вращение конечностей, головы, руки, ноги. Ты сам себя не контролируешь», — описывал мужчина пытки.

Истязавшие его люди, утверждал Дудченко, предлагали сознаться в том, что он «тайный агент СБУ», и рассказывали, что его друзья в соседних комнатах признались в причастности к взрыву на Крымском мосту, хотя таких обвинений на самом деле им никто не предъявлял. Закончилось все в тот день тем, утверждал мотоциклист, что в его руки вложили несколько предметов и к каждому из них приложили пальцы.

Спустя полтора месяца, при переводе в другое СИЗО, говорит Дудченко, его снова пытали. В конце ноября его опять с пакетом на голове доставили в полуподвальное помещение, напоминавшее спортзал — мужчина заметил там тренажеры. Когда пакет сняли, Дудченко увидел перед собой стол, за которым сидели два человека, которые начали его допрашивать. Вскоре Дудченко попросил стакан воды, но когда выпил его, ему стало плохо: «Я помню вспышки кратковременных моментов. Вокруг какие-то люди, в руках какие-то бумаги, какие-то вещи. Мне задают какие-то вопросы, я что-то отвечаю».

Очнулся он в том же спортзале с жуткой головной болью. Дудченко рассказал судье, что в тот день его снова душили, избивали, а также «вырезали кусок плоти между указательным и средним пальцем». В тот день он назвал пароль от телефона силовикам, но к тому моменту они и так его знали — из их разговоров стало понятно, что Дудченко назвал его им в помутненном сознании. По словам подсудимого, напоследок его предупредили: если он расскажет кому-то о пытках, то ему и его родственникам не поздоровится.

«Меня должны были похитить, подкинуть наркоту». Как бывший полицейский бежал в США

Единственный, кому удалось избежать ареста, — бывший полицейский, 39-летний Владимир Бурмай. До того как его объявили в розыск, Бурмай успел уехать в Грузию, а оттуда перебрался в США.

Бурмай 15 лет проработал начальником лицензионно-разрешительного отдела в ОМВД Ессентуки и дружил с другими фигурантами уголовного дела. Их объединял не только интерес к оружию и мотоциклам, но и критическое отношение к российским властям, которое только усилилось после начала войны в Украине.

Бурмай говорит, что заинтересовался политикой еще в 2018 году, после ухода из полиции. Экс-полицейскому нравились антикоррупционные расследования Алексея Навального, рассказывала его жена на допросе. Она отметила, что они с мужем обсуждали и войну, но это часто приводило к ссорам.

Опираясь на признательные показания участников чата «1%», ФСБ приписала Бурмаю куда более масштабные планы, чем просто поджог военкомата, вплоть до захвата отделов полиции и воинских частей. «Там они бурные фантазии свои изложили на бумаге. А их просто заставили подписать», — уверен экс-полицейский. Впрочем, никаких доказательств подготовки к вооруженному захвату госучреждений следствие в обвинительное заключение не включило.

«Давайте с вами порассуждаем на этот счет. Вот стоит [Расим] Булгаков, который в армии даже не служил, оружие в руках не умеет держать. Дудченко в армии не служил, оружие так вот только страйкбольное, по сути, умеет держать. Шаулов в армии не служил, лох педальный вообще», — говорит экс-полицейский.

Через пару дней после задержания Дудченко оперативники приходили и к Бурмаю. По его словам, они перевернули весь дом в поисках доказательств по делу о поджоге военкомата в Пятигорске, а ему самому присвоили статус свидетеля. «Я, конечно же, не успокоился. Я встретился в ФСБ со своими друзьями, с которыми когда-то работал. И они говорят, типа, мы ходили, разговаривали, и, типа, у Дудченко нашли фотографии, где вы с ним сидите в машине и флаг полка «Азов» держите. Я говорю: «Вы чего, дураки, что ли? Ребята, вы эту чушь рассказываете кому-то другому». Но я верю, что они меня пытаются взять, чтобы я где-то поплыл в чем-то, что я в чем-то виноват», — рассказывает экс-полицейский «Медиазоне».

Вскоре от знакомого оперативника он узнал, что его тоже собираются привлечь в качестве обвиняемого. После этого, говорит Бурмай, он понял, что из России надо бежать.

«Меня должны были похитить, подкинуть наркоту, но везти оформлять в другой отдел, на территорию другого отдела. Потому что в том отделе, где я работал, там бы никто никогда не поверил в это. Ну, хотя там команду бы дали, тоже оформили, — рассуждает Бурмай. — Там начальник УВД, он с уэсбэшниками в десна бахается. У меня было два часа собраться, сесть в машину, долететь до границы, и в час ночи я пересек границу. С утра на меня выставили сторожевой контроль. И я бы уже не уехал. Просто каким-то чудом мне удалось».

Так 13 октября бывший полицейский оказался в Грузии, через месяц к нему присоединилась жена. А в середине декабря они через мексиканскую границу попали в США. Бурмай говорит, что и тут ему повезло — эмигрировать ему помогло давнее знакомство с «одним большим человеком из Москвы», которому он сам когда-то «хорошо» помог. Благодаря покровителю Бурмаю и его жене удалось запросить политическое убежище. Сейчас экс-полицейский живет на северо-западе страны в штате Вашингтон и работает дальнобойщиком.

Бурмай настаивает, что поджог военкомата никем всерьез не планировался, а уголовное дело появилось только потому, что местному управлению ФСБ нужно было срочно проявить себя на фоне подрыва Крымского моста — и отыскать диверсантов внутри страны.

«Я смог купить копию уголовного дела в суде полностью. Я его неделю сидел, изучал. Как юристу мне проще это понять. Я такого бреда собачьего никогда не читал, — утверждает экс-полицейский. — Мне кажется, что школьник, первоклассник и то бы дело грамотно сфабриковал. Но у них времени не было. Вроде ребята не пацаны с улицы, такие уже стреляные воробьи, уже не один десяток дел сфабриковали. Могли бы и не так коряво состряпать».

Редактор: Мария Климова