«Я доверял сотрудникам полиции». Суд направил на принудительное лечение кубанца, которого обвинили в клевете на следователя и оскорблении полицейского

11 декабря в краснодарской станице Старощербиновская в судебном участке №225 мировой судья должен был начать рассматривать уголовное дело местного жителя 27-летнего Максима Соколова, обвиняемого в клевете (часть 1 статьи 128.1 УК) и оскорблении представителя власти (статья 319 УК). Во время следствия Соколова признали невменяемым, так что суд должен был решить вопрос не только о самом преступлении, но и о возможности применить к нему принудительные меры медицинского характера. Однако заседание не состоялось — и Соколова, и его адвоката Виталия Зубенко выгнали из суда.

«Самого Соколова выдворили из зала суда за то, что он возмутился происходящему в его деле произволу. Меня только что выгнали из зала тоже», — рассказывал адвокат.

Судья не допустил его к защите, объяснял Зубенко, поскольку «якобы у него не заключено соглашение с моим законным представителем или органом опеки». «Дело в том, что если кого-то в рамках уголовного дела признают невменяемым, ему назначают законного представителя. Считается, что такой человек не может себя самостоятельно защищать в суде», — объясняет Соколов. Сначала представителем хотели назначить его мать Наталью Журавель, но «ее следствие заявило как свидетеля». Из-за этого, говорит он, представителем назначили сотрудника социальной защиты.

Следователь Овечко, январь 2018

По версии следствия, в январе 2018 года Максим Соколов по электронной почте отправил в интернет-приемную следственного управления СК по Краснодарскому краю обращение, адресованное главе СК Александру Бастрыкину, главе регионального управления СК Вадиму Бугаенко, генеральному прокурору Юрию Чайке, главе региональной прокуратуры Сергею Табельскому, а также в МВД и ФСБ — и это обращение содержало «заведомо ложные сведения, порочащие честь и достоинство» следователя Ейского межрайонного следственного отдела СК Юрия Овечко.

Как говорится в обвинительном заключении, Соколов утверждал, что Овечко «является "педофилом"», который «под вымышленными данными малолетней девочки совращает детей» и «покрывает администратора сообщества в социальной сети, где размещают детскую порнографию и унижают малолетних детей, получая от этого удовольствие». В связи с этим Соколову предъявили обвинение в клевете (часть 1 статьи 128.1 УК).

«Медиазоне» кубанец объяснил, что увидел в сообществе «Подслушано в Щербиновском районе» «ВКонтакте» контент, похожий на детскую порнографию, а в одном из профилей в «Одноклассниках» обнаружил информацию о жестоком обращении с семилетним ребенком. После этого он написал заявление в СК, проверку проводил следователь Юрий Овечко.

«И тут происходит вообще удивительное дело. 4 января ко мне приезжает домой участковый и говорит, что на меня поступило заявление от родителей вот этих вот несовершеннолетних, которых я даже не знаю. Вот, и они утверждают, что я нарушил неприкосновенность их частной жизни. Хотя я даже не знаю, кто эту информацию разместил для неопределенного круга лиц», — вспоминает Максим Соколов.

Соколов рассказывает, что в этих заявлениях родители просили «запретить ему мониторить интернет». «Я когда эту фразу услышал — мониторить интернет… У нас в сельской местности я такое выражение слышал только от одного человека — это тот самый следователь Овечко», — замечает кубанец. Он считает, что именно следователь попросил родителей написать на него заявление.

Тогда у Соколова «возникло предположение», что следователь как-то связан с администрацией этого сообщества «ВКонтакте». Он снова написал в Следственный комитет — ведомство провело внутреннюю проверку в отношении Овечко, но нарушений не выявило: «В ходе проверки выяснилось, что следователь характеризуется очень хорошо, а я характеризуюсь очень плохо. В итоге эти сведения положили в основу уголовного дела о так называемой клевете». Рассказывая об этом, Соколов жалуется, что во время обыска у него изъяли всю электронную технику, которая была дома, в том числе источник бесперебойного питания.

Подполковник Скворцов, апрель 2018

Второе уголовное дело против кубанца возбудили в апреле — на этот раз, за оскорбление представителя власти (статья 319 УК). По версии следствия, днем 20 марта 2018 года Соколов перед своим домом в Старощербиновской «публично, в присутствии посторонних граждан» оскорбил полицейского Сергея Скворцова «грубой нецензурной бранью, которая по своему содержанию унижает честь и достоинство потерпевшего как сотрудника полиции».

Подполковник Скворцов в тот день подъехал к дому молодого человека около 16 часов, к тому моменту там уже находился отряд немедленного реагирования патрульно-постовой службы. Этих полицейских вызвал сам Соколов, заподозрив неладное в действия сотрудников «Ростелекома», которых интересовали «логины и пароли от модема» — молодой человек объясняет, что в станице не очень хорошая связь, из-за чего он обращался с жалобой в Роскомнадзор. После этого пришли сотрудники провайдера, которые стали интересоваться его модемом. «Это вызвало некоторую настороженность, в связи с тем, что к тому моменту пресса уже активно освещала дело математика Богатова», — говорит Соколов. Сотрудники «Ростелекома», по его словам, «скрылись» еще до приезда полиции.

По словам Соколова, он дал объяснение в машине ППС, а затем в свой автомобиль его пригласил уже полицейский Скворцов «для дачи объяснения по обстоятельствам вызова сотрудников полиции».

«Сотрудник предложил мне пройти в его автомобиль, — вспоминает Соколов. — Вы знаете, я настолько доверял сотрудникам полиции в целом, что ничего предосудительного не подумал по этому поводу». Он сел на переднее сиденье машины и стал отвечать на вопросы полицейского. В какой-то момент полицейский стал злиться и кричать, что Соколов «сошел с ума» и что он «в сумасшедший дом его отправит».

Молодой человек решил поскорее покинуть машину Скворцова и направился в сторону своего дома. Из патрульной полицейской машины он увидел свою мать, которая писала объяснительную по поводу «Ростелекома».

«Она приоткрывает двери, видит, что я расстроенный, конечно, вышел, спрашивает, что случилось. Я отвечаю: "Да вот, понимаешь, меня сотрудник полиции оскорбил". Дальше я пошел домой и говорил, что это безобразие и беспредел, "черти что происходит", и никого больше там не присутствовало», — настаивает Соколов. Полицейский Скворцов, в свою очередь, на допросе говорил, что Соколов, «показывая в его сторону левой рукой, произнес нецензурную брань следующего содержания: "**** [какого черта] ******** [привязался] этот ******* [бастард] в погонах"».

По словам Соколова, в суде ему стало известно, что Скворцов вышел на пенсию и больше не работает в полиции.

Психиатрическая экспертиза, август 2018

Летом следователь предъявил Соколову постановление о проведении психиатрической экспертизы. По словам кубанца, добровольно в психиатрический стационар он ехать не захотел, поэтому суд постановил принудительно доставить его в учреждение. «Заместитель руководителя по фамилии Ильченко угрожал, потому что если я откажусь ехать, у них просто по закону не было возможности меня туда принудительно доставить. Он начал угрожать: "Я приду к тебе домой, я выломаю калитку, дверь, закрою тебя в СИЗО", все в таком духе».

«Десятого августа приехала машина, которая принадлежит бывшему сотруднику МВД по фамилии Мельник, он давно уже вышел на пенсию, и занимался частным извозом. И вот меня сопроводили до Краснодара, до краевой психиатрической больницы», — вспоминает кубанец.

В экспертном отделении больницы Соколов, по его словам, провел 26 суток «в окружении насильников и педофилов»: «Условия нахождения там были, конечно, ужасные. Простите за такие интимные подробности, но я с собой даже не взял туалетную бумагу, да и кто ж знал, сколько ее нужно брать на 30 дней на время проведения экспертизы. Я брал из дому кружку, ну, думал, воду-то точно пить придется. У меня эту кружку отняли, потому что она керамическая».

Комиссию провели только на 26-й день нахождения Соколова в больнице. Кубанец вспоминает, что ему задавали «общие вопросы из серии "почему вы не женаты, почему вы не работаете"». «Они толковали и безработицу, и то, что я холостой, как наличие психического расстройства», — говорит он. После экспертизы мать перевела Соколову деньги на карточку, он снял их в ближайшем банкомате и вернулся из Краснодара домой на электричке.

Результаты экспертизы стали известны через месяц. «Там было написано, что я невменяемый, что я не способен понимать обстоятельства, имеющие значения для уголовного дела, не способен сам защищать свои права и интересы. Что я представляю опасность для себя и окружающих, якобы в связи с тем, что у меня есть мания преследования», — цитирует обвиняемый экспертизу. Психиатры пришли к выводу, что к Соколову нужно применить принудительные меры медицинского характера.

«Еще момент, который касается этого экспертного заключения. Ну, вот так получилось, что я, например, не знаю, кто мой отец. И экспертное заключение начинается фразой о том, что сведений об отце нет, но в медицинских документах написано, что мой отец страдал шизофренией. Можно ли доверять такому заключению, не совсем понятно», — рассуждает Соколов. По его словам, в экспертизе также сказано, что он принимал «какие-то нейролептики и антидепрессанты», хотя Соколов это категорически отрицает.

Адвокат Виталий Зубенко, который по инициативе международной правозащитной группы «Агора» представляет интересы Соколова, рассказал, что он получил заключение доктора медицинских наук, заведующего кафедрой медицинской и общей психологии Казанского госуниверситета Владимира Менделевича о несостоятельности и ненаучности выводов экспертов. Представить суду заключение Зубенко не удалось: «Соколова выгнали, потому что он требовал защитника, а защитника, то есть меня, выгнали, потому что я требовал того, чтобы меня допустили к защите Соколова».

В результате заседание прошло 13 декабря и в отсутствие защитника: суд признал, что Соколов оскорбил полицейского и оклеветал следователя, и постановил поместить подсудимого в психиатрический стационар общего типа.

При этом, рассказывает адвокат Зубенко, суд также вынес частное определение о направлении заключения эксперта в районную больницу: «Это означает, что его теперь в любой момент могут забрать, если будет какое-либо обострение». По мнению адвоката, его подзащитного под любым предлогом могут забрать в больницу до рассмотрения апелляции.

«Я направил жалобу в квалификационную коллегию судей Краснодарского края на действия судьи, которые грубо нарушили право моего подзащитного на защиту», — заключает защитник.