«И улыбается еще! Клоун». Как в Москве на 12 суток арестовали адвоката, чей подзащитный обвинил оперативников ФСБ в пытках

Спор с оперативником

Адвокат Тимур Идалов, невысокий 52-летний мужчина с залысинами, состоит в чеченской коллегии «Низам» с 2017 года. Перед тем как стать адвокатом, Идалов до 1993 года служил в МВД в Грозном, а в 2003 году был осужден на 15 лет за похищение человека, вымогательство и хранение оружия — московская милиция считала его лидером одной из чеченских группировок. Потом этот срок снизили до 10 лет, а в октябре 2014 года Мосгорсуд отменил обвинительный приговор по делу о похищении и вымогательстве и признал за Идаловым право на реабилитацию. Вину в хранении оружия апелляционная инстанция посчитала доказанной. Этой осенью в Московском окружном военном суде Идалов представлял интересы Магомедхабиба Гаджиева, которого вместе с Нурланом Махсудовым обвинили в подготовке теракта. Оба не согласились с обвинением, а в суде рассказали, что после задержания их пытали сотрудники ФСБ.

Оперативника московского управления ФСБ Кирилла Романенкова допрашивали в суде 1 октября — он уверял, что подсудимые разделяли идеи радикальных исламистов, вербовали сторонников в подмосковных мечетях и планировали теракт в торговом центре. Пытки он отрицал и настаивал, что ни физическое, ни психическое насилие к Гаджиеву не применялось. Это задело адвоката Идалова, и он упрекнул оперативника во лжи и ненависти к мусульманам.

— Я не знаю, как тут задавать [вопросы], он стоит, врет и не краснеет! — разгорячился защитник.

— Мы не будем принуждать кого-то к даче показаний, — ответил судья.

— Я понимаю все, но так нельзя врать суду! И улыбается еще! Клоун.

— За языком следи, а! — угрожающие произнес сотрудник ФСБ.

— Что случилось у вас? — уточнил судья.

— Он сказал «клоун»! — пожаловался оперативник. — Я тебе щас…

— А че он улыбается? — парировал адвокат.

Председательствующий в коллегии из трех судей Эдуард Борисов сделал защитнику замечание и пригрозил удалить его из процесса.

Арест адвоката

На следующий день, около десяти утра, адвокат Тимур Идалов снова приехал в Московский окружной военный суд на Mercedes-Benz, за рулем которого, по словам адвоката, находился его личный водитель Шамхан Исаев. Пока адвокат стоял в очереди на вход в суд, к нему подошел сотрудник ДПС — он попросил у Идалова документы, обыскал машину и начал составлять на него протокол за управление автомобилем без прав (часть 2 статьи 12.7 КоАП). Водительского удостоверения его лишили на полгода в марте 2018-го по части 4 статьи КоАП (управление машиной с подложными регистрационными знаками) — Идалов говорит, что это произошло из-за «официального государственного номера», который его водитель приобрел на неком сайте.

Фото: из личного архива Тимура Идалова

«2 октября 2018 года я не управлял транспортным средством. Указанные доводы я привел инспектору ДПС Добрынину, однако он на это никак не отреагировал и продолжил составлять протокол», — настаивает адвокат.

По словам Идалова, он быстро обнаружил, что всеми действиями инспектора руководили находившиеся неподалеку сотрудники ФСБ, в том числе оперативник Кирилл Романенков, с которым он накануне поспорил в суде.

На полицейском автомобиле адвоката отвезли в судебный участок, в пути, говорит он, машину сопровождали все те же сотрудники ФСБ. Начав рассматривать протокол около трех часов дня, мировая судья Наталья Романова почти сразу объявила перерыв, чтобы Идалов смог найти себе защитника.

«После объявления перерыва я увидел, как сотрудник ФСБ России (не Романенков) заходил в кабинет к мировому судье и о чем-то с ней разговаривал, о чем именно, я не знаю. Я предположил, что сотрудник ФСБ России договаривается с судьей о признании виновным меня любой ценой и назначении мне самого сурового наказания (административный арест)», — позже писал Тимур Идалов в заявлении в СК.

Адвокат говорит, что он «несколько раз поинтересовался у сотрудников ДПС, задержан ли я, на что они отвечали, что я официально не задержан», после чего решил «покинуть здание суда с целью должной подготовки к процессу». Идалов успел отойти от мирового суда на сто метров, когда его догнал человек в рыжей куртке и синих джинсах — это был оперативник Романенков — и по телефону вызвал коллег: «Давай, вниз по улице, здесь! Да-да, иди ко мне вниз по улице!».

Оперативник кому-то впереди помахал рукой и подозвал к себе. Судя по снятой Идаловым видеозаписи инцидента, силовики окружили его, Романенков крепко схватил адвоката за предплечье, а тот повторял: «Нет, нет!».

«На меня напали сотрудники ФСБ России (три человека, среди которых был и Романенков), а также сотрудники ДПС с целью моего задержания. Я какого-либо сопротивления не оказывал, вместе с тем один из сотрудников ФСБ России (не Романенков) нанес мне несколько ударов сзади по туловищу», — позже скажет Идалов, давая объяснения следователю 51 военного следственного отдела Следственного комитета Филипповичу.

На запястьях адвоката туго застегнули наручники и вернули его в судебный участок. Когда заседание уже началось, вспоминает Идалов, сотрудник ФСБ, указав на него, внезапно спросил судью: «Не убежит он отсюда больше?».

«Судья встрепенулась, как будто увидела демона, и махнула головой, мол, не убежит!» — рассказывает Идалов.

Судья Романова назначила адвокату 12 суток административного ареста. Он провел их в спецприемнике №2 в Хорошево-Мневниках. Решение по жалобе адвоката на задержавших его сотрудников ФСБ не вынесено до сих пор.

Тимур Идалов уверен, что «причиной этих действий сотрудников ФСБ России является преследование адвоката за его профессиональную деятельность и желание исключить мое участие в судебном разбирательстве по делу Гаджиева, в отношении которого указанные сотрудники ФСБ применяли жестокие побои и пытки».

Петарда в «сергиево-радонежской дыре»

Магомедхабиба Гаджиева и Нурлана Махсудова задержали в конце сентября 2017 года. ФСБ обвиняет приехавших из Дагестана на заработки молодых людей в подготовке теракта в торговом центре на Северо-Западе Москвы.

23-летнему Гаджиеву и 24-летнего Махсудову были предъявлены обвинения в подготовке теракта (часть 1 статьи 30, часть 2 статьи 205 УК), участии в террористической организации (часть 2 статьи 205.5 УК), хранении оружия (часть 3 статьи 222 УК) и взрывчатки (часть 3 статьи 222.1 УК), также в незаконном изготовлении взрывного устройства (часть 3 статьи 223.1 УК).

Фото: из материалов дела

По версии следствия, Гаджиев, позже взявший себе псевдоним Хабиб, заинтересовался идеями радикальных исламистов в 2012 году, когда к подполью присоединились двое его соседей по дагестанскому селу Губден. Через два года, отучившись всего один курс, он бросил технический университет в Махачкале и уехал на заработки в Москву. Гаджиев нашел работу на стройке в подмосковном Путилково. Там он познакомился с Махсудовым (псевдоним Ахмад), под воздействием которого, говорится в обвинительном заключении, «проникся идеями фундаментального исламизма, основанными на доктрине непременного объединения всех мусульман».

Так что весной 2017-го, уверено следствие, Гаджиев вернулся в Дагестан уже убежденным сторонником «Исламского государства» (ИГ), чьи ролики постоянно смотрел в инстаграме или телеграме. Он начал считать себя участником ИГ, «о чем тогда же сообщил Махсудову Н.М., уже состоявшему в его рядах, совершив таким образом "байат сердцем"». Приятель приехал погостить к жившему в Каспийске Махсудову. Там, считает следствие, они подумывали взорвать одну из полицейских машин на стоянке местного отдела МВД, но решили, что это слишком рискованно. Когда в июле они вернулись в Москву, Хабиба-Гаджиева приютила в Мытищах подруга матери, тогда как Ахмад-Махсудов поселился в бытовке на стройплощадке жилого комплекса «Фестиваль-парк» в районе метро «Речной вокзал».

К сентябрю, говорится в материалах дела, друзья решили сделать два самодельных взрывных устройства и 4 ноября, в День народного единства, взорвать их в торгово-развлекательном центре «Метрополис» на Ленинградском шоссе. После взрыва сообщники планировали скрыться в горном Дагестане и примкнуть там к вооруженным исламистам. При обыске у Гаджиева нашли планы этажей «Метрополиса», а Махсудова, который 23 сентября долго гулял по торговому центру, изучая планировку и расположение камер, опознал охранник.

Делать бомбы учились по роликам из «ВКонтакте», судя по материалам дела, видео под названием «Как сделать дистанционный детонатор из мобильного телефона» Махсудов даже добавил себе на страницу. Килограмм алюминиевой пудры и шесть мобильных телефонов купили на «Авито». Чтобы собрать два СВУ, понадобились селитра, кофемолка, два ведра, два медицинских шприца, две лампочки, липкая лента, гвозди, монтажная пена, провода, клей и будильник.

Следствие утверждает, что Махсудов купил пистолет Макарова, а Гаджиев в сентябре приобрел такой же у «низкого рыжего чеченца» в подмосковном городе Яхрома.

В материалах дела есть прослушка телефона Гаджиева, которая велась с середины сентября. Так, 26 сентября он созвонился с 36-летним безработным Рафаэлем Султанаевым, который с семьей жил в Сергиевом Посаде.

— Ты в Мытищах, да? — спрашивает Султанаев.

— В Мытищах. А ты дома там, в области? — уточняет Гаджиев.

— В этой сергиево-радонежской дыре.

— На днях туда, иншаллах, надо будет приехать кое-какие вещи испытать.

— Сегодня какие планы?

Во время допроса Султанаев говорил, что они обсуждали новые футбольные бутсы, которые приятель купил по его просьбе. Гаджиев в суде уверял, что собирался испытать в Сергиевом Посаде самодельную петарду, но потом передумал. «У нас не было конкретных целей и намерений. Мы думали, у нас будет маленькая петарда, и мы ее где-нибудь взорвем», — говорил в суде Махсудов.

Через три дня после этого телефонного разговора Магомедхабиба Гаджиева и Нурлана Махсудова задержали: одного в квартире в Мытищах, второго — в строительной бытовке у «Фестиваль-парка». Почти год спустя из уголовного дела следователь выделил в отдельное производство материалы в отношении Рафаэля Султанаева, которого заподозрили в недонесении об их планах совершить теракт (статья 205.6 УК)

На оперативной съемке, опубликованной РЕН ТВ, Гаджиев выглядит сильно помятым и растерянным. Один кадр — черные пакеты с сыпучим веществом и связка красных проводов на балконе. Другой кадр — на ковре лежит старый пистолет Макарова с вынутой обоймой.

— Он строитель? — строго спрашивает голос за кадром.

— Да, в другом месте работает, там и живет в бытовке.

— Кто собирал взрывное устройство? — уточняет другой оперативник.

— Мы с ним вместе, — после заминки поспешно отвечает юноша.

В бытовке, где Махсудов жил с двумя другими строителями, согласно протоколу обыска, нашли еще одно СВУ, пистолет и две гранаты. Оперативник в кадре показывает на гвозди:

— Из этого делалось СВУ?

— Да.

Оба задержанных признали свою вину и сотрудничали со следствием, пока в феврале 2018-го в дело не вступил адвокат Тимур Идалов. Вскоре его подзащитный Гаджиев отказался от признания и решился рассказать о пытках.

Проверку его заявления вел старший следователь 51 военного следственного отдела СК Шилов, который в марте отказался возбуждать уголовное дело о превышении полномочий сотрудниками ФСБ. Во время проверки оперативники Игорь Прокопенко и Кирилл Романенков настаивали, что «заявление Гаджиева не соответствует действительности, написано по указанию его нового защитника и дано с целью затягивания предварительного следствия по вышеуказанному уголовному делу, а также дискредитации ФСБ России».

Уже в апреле Гаджиева написал в СИЗО другое заявление: «Я отказываюсь от помощи адвоката Идалова Т. С-М. и в дальнейшем не нуждаюсь в помощи ни одного адвоката!». Сам Гаджиев говорил в суде, что у него просто не было денег. «На него было оказано давление. Сотрудники ФСБ испугались, что дело может развалиться», — уверен адвокат Идалов, который осенью все же вернулся в дело по просьбе матери обвиняемого.

«Человек в маске с голубыми глазами принялся меня пытать»

На заседании Московского окружного военного суда Магомедхабиб Гаджиев рассказал, что на самом деле его задержали не в квартире, а на улице возле железнодорожной станции «Строитель» в Мытищах.

Магомедхабиб Гаджиев. Фото: из материалов дела

«Я отошел от нее примерно на сто метров, — вспоминал подсудимый. — Не успел поднять голову, как меня ослепил свет автомобильных фар. В этот же момент сзади подъехала еще какая-то машина. Помню, был громкий звук мотора. Какой-то человек в маске схватил меня за плечо, при этом зажав мне рот согнутой в локте рукой, и затащил меня в машину, уложив на коврик для ног». С собой у него была сумка с алюминиевой пудрой, которую он взял из бытовки Махсудова: «Задавали вопросы, где и зачем я [пудру] купил. Я, конечно, заранее не знал, что говорить, и сказал, что хотел покрасить велосипед».

«Мы не опера, мы не прокуроры — мы выше их всех». Сотрудники ФСБ на Кубани используют отделы полиции в качестве «секретных тюрем»

По словам Гаджиева, на серебристом минивэне его привезли в помещение, напоминавшее гараж: прохладно, бетонный пол, где-то капала вода. Лицо обмотали скотчем.

«Вытащив меня из автомобиля, заведя в помещение, меня положили на пол. С меня сняли обувь и носки, затем подключили провода к большим пальцам ног и начали допрашивать. Когда по моему телу пустили ток, я понял, что никуда не денусь и врать не получится. Я сказал, что хотел испытать петарду, чтобы научиться. Я им рассказал все: и то, что знал, и то, чего не знал. Когда меня спросили, с кем я все это хотел сделать, я ответил: "С Махсудовым", пояснив, что мы хотели испытать и научиться», — говорил он в суде.

Гаджиев показывает правую руку. Как сказано в протоколе судебного заседания, на руке с тыльной стороны кисти было видно несколько темных следов. Похожие следы были и на левой стороне торса, возле тазобедренной кости.

«Ко мне подключали провода с током, я катался от боли, при этом кожей терся о бетон», — объяснил их появление подсудимый. Пытки током, по его словам, длились примерно 3–4 часа. Получив признания, его закинули в багажник автомобиля. Когда багажник открылся, кто-то «приложил рукоять пистолета к моим пальцам, а затем что-то липкое и какую-то круглую вещь».

После этого оперативники отвезли его в квартиру в Мытищах, где «один человек, проходя мимо меня, положил мне за пояс спортивных штанов пистолет». Обнаружение у него оружия подсудимый описывает так: «Пистолет, вложенный мне ранее, свалился от пояса к колену. Один [сотрудник] сказал другому, чтобы тот нашел у меня пистолет. Сотрудник, который меня обыскивал, стал шипеть мне в ухо: "Где пистолет?" Я сначала говорил, что не знаю, но потом почувствовал его коленом и сказал, где он застрял. После этого они вытащил его из моих штанов». Перед съемкой видео с признаниями, вспоминает Гаджиев, ему переодели куртку, «потому что та, в которой меня пытали, была мокрой и грязной, еще мне поменяли носки».

Пытать, рассказывал он, продолжили и в здании следственной службы управления ФСБ по Москве и области в Большом Кисельном переулке, куда его привезли после обыска. «Там сидел человек без маски. Этот человек спросил у меня: "Откуда у тебя пистолет?". Я ответил, что мне это неизвестно. Тогда меня со спины схватили люди, приведшие меня в кабинет, вывели меня из него и спустили вниз, в помещение, половину которого занимала клетка. Меня завели в нее, опустили на пол и подключили провода. Человек в маске с голубыми глазами принялся меня пытать. Этот человек мне говорил, что не нужно врать, нужно говорить правду. Я его попросил сказать то, в чем мне надо было признаться. Человек в маске сказал сознаться, что я приобрел компоненты в Яхроме у низкого рыжего чеченца. После того, как я согласился, меня подняли наверх к следователю. Я сказал, что от меня требовали и подписывал все, что мне говорили».

По словам Гаджиева, его спускали вниз каждый раз, когда он снова не мог правильно ответить на вопрос старшего следователя ФСБ Владимира Полухина. Посещавшим его членам ОНК молодой человек говорил, что точно он не помнит, но возможно, в это время в кабинете находилась и назначенная ему адвокат Сюзанна Сохиева.

После допроса Гаджиева доставили в ИВС. «Сотрудники ИВС завели меня в комнату, начали раздевать, увидели все мои синяки и спросили, откуда они», — вспоминал он. По словам Гаджиева, сотрудник ФСБ в кожаной куртке ответил за него: «Да, он боксер, любитель подраться, вот и подрался с кем-то».

После признательных показаний, которые он дал в день задержания, пытки не прекратились, говорил в суде Гаджиев. Примерно через месяц после ареста его «вызвали и сказали, что мне надо будет поехать на проверку показаний на месте и показать, где я хранил аллюминиевую пудру», вспоминал он. «Я сказал, как я могу что-то показывать, если ничего не хранил. Тогда мне [оперативник] Прокопенко сказал, что мне покажут, куда мне нужно будет указывать. Я отказался», — рассказывал Гаджиев. После этого его «забрали люди в масках, снова подключили ток и пытали, били об решетку».

«После каждого ответа подключался ток»

Другой обвиняемый, Нурлан Махсудов, рассказал в суде, что его задержали, когда поутру он вышел из бытовки в магазин за сигаретами. «Примерно в десяти метрах от [магазина] ко мне сзади подбежали двое мужчин в масках, схватили меня, отволокли в соседний двор и закинули в машину серебристого цвета», — вспоминал подсудимый. Вскоре его перекинули в «Газель» и, заклеив глаза скотчем, привезли «в какой-то бокс».

Нурлан Махсудов. Фото: из материалов дела

«Секретная тюрьма» ФСБ. Главное, что мы узнали из расследования Republic

«Сначала с меня сняли всю одежду, надели на руки и на ноги наручники, подключили к пальцам ног провода. Затем меня облили водой и начали задавать разные вопросы. Для ответа мне давалось секунд десять, не больше. После каждого моего ответа подключался ток», — объяснял Махсудов судьям. Оттуда строителя перевезли в бытовку, в которой он жил, где «поставили к стенке и давали [пистолет] несколько раз в руки, после этого они положили его в бытовку».

После обыска Махсудова отвезли туда же, куда и Гаджиева — в следственную службу ФСБ. Согласно протоколу, в день задержания его допрашивал следователь Чуприн. Тот спросил, откуда у задержанного синяки на лице.

«Сотрудники, которые привезли меня к нему, сказали, что я подрался на улице. До того, как завести меня к следователю они мне еще раз напомнили, что пытки могут повториться, если я не дам те показания, которые нужно. Поэтому я ничего следователю не возразил на слова сотрудников», — рассказывал подсудимый. По его словам, когда следователь выходил из кабинета, его снова подключали к проводам, но на этот раз не пускали по ним ток: «Это делали люди в масках. Я могу назвать лишь одного человека — Прокопенко, потому что он снял маску».

Он тоже дал признательные показания.

Проверка и приговор

Выслушав рассказы подсудимых о пытках, в конце октября коллегия Московского окружного военного суда решила направить эти материалы на проверку в главное военное следственное управление СК — рассмотрение дела было прервано почти на месяц.

В конце ноября защитники получили отказ в возбуждении уголовного дела о пытках Гаджиева и Махсудова — следователь Филиппович пришел к выводу, что показания о пытках обоснованы «желанием избежать установленной законом уголовной ответственности и опорочить органы государственной безопасности».

В отказном постановлении указано, что во время осмотра Гаджиева фельдшер ИВС на Петровке, 38 зафиксировал у него «множественные мелкие синяки и ссадины на правом глазу, левом ухе, подбородке, левой лопатке и плече, на обоих бедрах и ягодицах и ссадины на левом колене». Судебно-медицинская экспертиза установила, что «повреждения образовались от ударных (сдавливающих, скользящих) воздействий твердого тупого предмета (предметов), на это указывает их закрытый характер», и расценил их как «не причинившие вред здоровью». У Махсудова в ИВС нашли только синяк под правым глазом.

Во время допросов после задержания, отмечается в постановлении, каждый из молодых людей говорил, что «чувствует себя хорошо, а повреждения получены при задержании, так как он начал оказывать сопротивление сотрудникам ФСБ».

6 декабря Московский окружной военный суд приговорил Магомедхабиба Гаджиева к 17 годам, а Нурлана Махсудова — к 18 годам в колонии строгого режима. «Люди религиозные: раз так Аллах назначил, то, значит, он должен это перенести, значит, он должен пройти этот путь до конца. Поэтому обжаловать они не будут», — сказал после оглашения приговора адвокат Вадим Сидоров, по назначению представлявший интересы Махсудова.

Редактор: Егор Сковорода

Обновлено 14:47. Добавлена информация, что адвокат по назначению Сюзанна Сохиева, возможно, присутствовала в тот момент, когда Гаджиева, как он рассказывает, забирали пытать из кабинета следователя и возвращали обратно на допрос.

Обновлено 11 января 2020 года в 16:18. Добавлена информация о решении Мосгорсуда по уголовному делу адвоката Тимура Идалова, а также скорректировано описание его внешности.