Что случилось с Петром Верзиловым. Хронология и версии
Петр Верзилов. Фото: Антон Карлинер / Медиазона
После транспортировки из Москвы в Берлин состояние Петра Верзилова улучшилось. Врачи немецкой клиники «Шарите» говорят, что Петр, скорее всего, был отравлен. «Медиазона» по возможности точно восстанавливает хронологию трех дней, предшествовавших его госпитализации, и рассказывает, как после акции на чемпионате мира Верзилов оказался под пристальным наблюдением силовиков, которые обыскали его квартиру, и чуть не отправился в Центральную Африку, чтобы расследовать гибель российских журналистов.
Уведомление о возможном конфликте интересов. Петр Верзилов — издатель «Медиазоны».
«Милиционер вступает в игру»
Вечером 15 июля четверо участников Pussy Riot в полицейской форме выбежали на поле во время финального матча чемпионата мира по футболу — таким образом активисты потребовали освобождения всех российских политзаключенных. Свою акцию «Милиционер вступает в игру» они приурочили к 11-летию со дня смерти поэта Дмитрия Пригова. Среди зрителей матча в Лужниках находились президент России Владимир Путин, президент Франции Эммануэль Макрон и президент Хорватии Колинда Грабар-Китарович.
В акции принимали участие Ольга Курачева, Ольга Пахтусова, Петр Верзилов и его девушка Ника Никульшина. Все четверо были задержаны, в полиции на них составили административные протоколы по части 3 статьи 20.31 КоАП (грубое нарушение правил поведения зрителей на спортивных соревнованиях) и 17.12 КоАП (незаконное ношение полицейской формы), на следующий день Хамовнический суд арестовал активистов на 15 суток.
По интернету разошлась видеозапись разговора задержанных с полковником полиции. «Я иногда жалею, что сейчас не 37-й год. Просто иногда жалею. Обосрали Россию, да?» — кричит возбужденный офицер. Позже выяснилось, что это замначальника полиции по охране общественного порядка отдела УВД по ЦАО Москвы Юрий Здоренко. «Московский комсомолец» писал, что после акции в Лужниках в ФСБ и ФСО началась служебная проверка — именно эти ведомства должны были отвечать за безопасность на стадионе.
Странный обыск после акции
Через три дня после акции к матери Петра Верзилова пришел участковый, задавший ей несколько вопросов о сыне. Позже стало известно, что участковый расспрашивал и ее соседей.
Вечером 30 июля, как только активисты вышли из спецприемников после 15 суток ареста, их тут же снова задержали и отвезли в ОВД «Лужники», где составили протоколы о нарушении правил проведения публичного мероприятия (часть 2 статьи 20.2 КоАП) — акцию на стадионе полицейские сочли несогласованной демонстрацией. Ночь все четверо провели в полиции, на следующий день их доставили в Хамовнический районный суд, который отказался рассматривать протоколы и вернул их полицейским. Из отдела активистов выпустили поздним вечером 31 июля.
Вернувшись домой, Петр Верзилов узнал, что пока он был в полиции, в его квартире без составления каких-либо документов прошел обыск — в это время там находились два друга активиста, присматривавшие за его котом по кличке Рубинштейн.
«Обыск шел два часа с восьми утра, мордой в пол, проверили все в квартире. 20 человек обыскивали. Утверждали, что это отдел по наркоконтролю, вдвоем друзей, что жили у меня, повезли в отдел на Каховке», — рассказывал тогда Верзилов. В отдел полицейские увезли и остававшуюся дома технику Петра.
По его словам, у друзей взяли анализы на наркотики, которые дали отрицательный результат, после чего ближе к вечеру технику вернули, а задержанных отпустили и даже подбросили на машине до дома. Верзилов предполагал, что оперативники, «не имея возбужденного дела и постановления об обыске, решили так зайти в квартиру и посмотреть, что к чему».
Когда задержанных везли домой, они разговорились с полицейскими, рассказывал Верзилов: «Они нас пасли семь дней, оказывается. Искали все по акции, рылись в бумагах, искали что-то, короче, хата под прицелом». На побывавших в полиции компьютерах, по его словам, оказались полностью стерты жесткие диски — при этом подобрать пароль и получить доступ к информации те, в чьих руках оказалась техника, похоже, не сумели.
Убийство журналистов в ЦАР и расследование
31 июля стало известно, что в ЦАР расстреляны трое российских журналистов — Орхан Джемаль, Кирилл Радченко и Александр Расторгуев. Они собирались снимать фильм о наемниках из «ЧВК Вагнера», находящихся в этой стране с не до конца понятной миссией. Расследование готовило издание «Центр управления расследованиями» (ЦУР).
Кинодокументалист Расторгуев был близким другом Петра Верзилова и звал его с собой в Африку. Тот загорелся идеей. «Ну и я сам вызвался быть частью этой экспедиции — не как участник расследования, а так, самостоятельно. Я уже занимался визами, билетами, а потом мы провели акцию на чемпионате мира и попали под арест. Это единственное, что мне помешало улететь», — рассказывал Петр «Коммерсанту». Узнав о гибели друга, Верзилов попытался начать собственное расследование и нашел людей, готовых работать на месте событий.
Первые результаты расследования не дали полной картины случившегося, однако удалось установить, что телефон фиксера по имени Мартин — человека, на помощь которого полагались журналисты ЦУР, — находился за пределами ЦАР.
Ранее Русская служба «Би-би-си» указывала на странную деталь — по данным одного из сервисов, позволяющих узнать, под каким именем тот или иной номер сохранен в контактах на других телефонах, некий абонент обозначил в своей записной книжке номера Мартина и водителя съемочной группы — единственного выжившего свидетеля убийства — цифрами вместо имен. «Телефон Мартина сохранен под обозначением 2940, а водителя — 2941, при этом в самих номерах таких цифр нет», — отмечали журналисты.
Джемаля, Радченко и Расторгуева заманили в ловушку — к такому выводу пришли работавшие по заданию Верзилова авторы расследования. 10 сентября Верзилов получил от них первый отчет, а на следующий день был внезапно госпитализирован с признаками отравления. За несколько дней до этого — в пятницу 7 сентября — Петр советовался с главным редактором «Медиазоны» Сергеем Смирновым относительно того, стоит ли сразу опубликовать первую часть расследования или продолжить поиски.
Вероятное отравление. История болезни
Первое сообщение о госпитализации Верзилова появилось в 23:05 12 сентября — со ссылкой на Нику Никульшину «Медуза» написала, что накануне вечером его положили в токсикореанимационное отделение Городской клинической больницы имени братьев Бахрушиных. Согласно официальному сайту клиники, это отделение — одно из двух в Москве, «оказывающих помощь при острых отравлениях химической природы»; сюда доставляются «больные в возрасте от 15 лет и старше со случайными (не суицидальными) отравлениями», в том числе «в случаях криминальных отравлений».
Вечером 12 сентября в клинику приехала мать Верзилова Елена, но ее не пустили к сыну и не сообщили о его состоянии. В середине дня 13 сентября стало известно, что врачи предполагают у Верзилова отравление лекарственными препаратами. «Все, что доктор сказал, что это отравление определенной группой веществ, которые имеют свойство всасываться в организм и будут выводиться из организма, и на это требуется какое-то количество дней», — цитировала Елену Верзилову Русская служба «Би-би-си». «Медуза» со слов близких Верзилова писала, что «врачи в качестве примера называют антихолинергические препараты».
Антихолинергическими (или холинолитическими) называются препараты, блокирующие действие нейромедиатора ацетилхолина — вещества, обеспечивающего передачу нервного импульса от мозга к мышцам. Антихолинергическими свойствами в разной мере обладают многие лекарства и яды, включая димедрол — популярнейшее противоаллергическое средство, и атропин — алкалоид растений семейства Пасленовые, который офтальмологи используют для расширения зрачка при осмотре глазного дна. В больших дозах атропин вызывает продолжительный делирий и кому. Вместе с ним из пасленовых выделяют и другой холинолитик — скополамин. Это вещество демонизируется таблоидами, которые называют его «самым опасным наркотиком в мире». Скополамин часто упоминается как «наркотик для изнасилований» — из-за приписываемой ему способности подавлять волю и стирать воспоминания. В 2015 году парижский корреспондент The Telegraph сообщал о задержании трех китаянок, которые, используя скополамин, якобы заставили десятки человек «добровольно» отдать им деньги и драгоценности. Vice посвятил скополамину документальный фильм.
Состояние пациента оставалось тяжелым; Елена Верзилова видела сына только спящим; собеседники «Медузы» рассказывали, что он не говорит, но «стал реагировать глазами».
Вечером того же дня Верзилова перевели в НИИ скорой помощи имени Склифосовского, а «Интерфакс», ссылаясь на анонимный «информированный источник», передал, что врачи подозревают «вертебро-базилярную недостаточность» — нарушение работы головного мозга в результате сдавливания питающих его артерий; «по сути, это предынсультное состояние», добавлял собеседник агентства. По его утверждению, «анализ не установил в крови Петра Верзилова никаких препаратов, кроме тех, что ему давали врачи». Ника Никульшина в разговоре с «Медузой» назвала это анонимное сообщение «бредом и чушью»: «Это точно отравление, отравление холинолитиками. Это что-то типа атропина, цикломеда (еще одного препарата для исследования глазного дна — МЗ) — то, что содержится в лекарственных препаратах. Но здесь вопрос большой дозировки». Мать Верзилова добавила, что УЗИ и компьютерная томография исключают версию «Интерфакса» — «никаких сосудистых изменений».
«Петя в реанимации без сознания; он спит под препаратами, врачи не исключают, что его переведут на искусственную вентиляцию легких», — написала ночью в твиттере Надежда Толоконникова из Pussy Riot.
Вечером 14 сентября стало известно, что Верзилов пришел в сознание и стал узнавать близких, но его состояние Никульшина называла «по-прежнему возбужденным», бред и галлюцинации сохранялись. Об этих симптомах девушка упоминала и на следующий день, добавляя, что «коммуницирует [Верзилов] уже лучше, но он постоянно спит, потому что устал».
Поздним вечером 15 сентября самолет компании Aerowest, предлагающей услуги по транспортировке больных, доставил Петра Верзилова в Берлин, где он продолжил лечение в университетской клинике «Шарите» — крупнейшей больнице Европы. 16 сентября двое неназванных «соратников» сказали Reuters, что ему стало лучше, а Надежда Толоконникова выложила в твиттере скриншот переписки с описанием медосмотра, из которого следовало, что бред у Верзилова сохраняется: в ответ на просьбу врача дотронуться до кончика носа пациент говорит о «недавнем аресте Игоря Ивановича Сечина».
18 сентября врачи «Шарите» дали пресс-конференцию. Глава совета директоров клиники, невролог Карл Макс Айнхойпль назвал «экзогенную интоксикацию» (то есть отравление извне) наиболее вероятной причиной болезни Верзилова, признав, что обнаружить следы яда в крови пациента пока не удалось. Российские врачи также исходили из предположения об отравлении, добавил он. Профессор Кай-Уве Эккардт сказал, что при постановке предварительного диагноза — антихолинергический синдром — немецкие медики основывались на общей картине симптомов; по его словам, подобные симптомы могут быть вызваны разными лекарственными средствами и веществами природного происхождения; если бы пострадавший не получил своевременной помощи, последствия отравления могли бы оказаться фатальными. В качестве примера одного из препаратов, способных вызывать сходную симптоматику, Эккардт привел вещество, используемое в офтальмологии для расширения зрачка; Айнхопль также упомянул скополамин.
«Есть одна такая субстанция, которая раньше использовалась не по назначению — скополамин в 1950-е и 1960-е годы. Но мы можем делать вывод только о классе — повторюсь, в нашем случае мы не можем идентифицировать конкретное вещество. Этот класс веществ применяется в медицине, присутствует в многочисленных медикаментах, но тогда пришлось бы проглотить огромное количество медикаментов», — приводит цитату «Би-би-си».
В ночь на 19 сентября Толоконникова написала, что состояние Верзилова «иногда нас пугает. Он не может запомнить, в каком городе он находится, не может связно общаться». Утром 20 сентября она выложила фото спящего рядом с игрушечным поросенком Петра с подписью: «Большой прогресс сегодня. Большой день. Петя к нам возвращается! Значит, скорее всего, нет никаких необратимых повреждений в головном мозге».
Петр Верзилов 9 — 11 сентября. Хроника
«Медиазона» постаралась максимально точно восстановить хронологию последних трех суток перед госпитализацией Петра Верзилова. Если он был отравлен, то вероятнее всего, именно в эти дни, когда большую часть времени проводил в ОВД «Басманный» и Басманном районном суде или по соседству с ними — он старался все время быть рядом с Никой Никульшиной после того, как 9 сентября полицейские неожиданно задержали Нику с подругой и составили на них административные протоколы.
Общая последовательность событий и их точное время восстановлены по воспоминаниям людей, которые встречались с Верзиловым в эти дни, времени съемки фото и видео и переписке в мессенджерах и социальных сетях.
9 сентября
«Петя проснулся позже меня, где-то в 10:20, мы занимались обычными домашними делами», — вспоминает Ника Никульшина. Около 12:30 она вышла из дома и села в машину своей подруги Дианы Деденко, которая подъехала за ней в Подсосенский переулок. Около 12:45, когда Nissan Note Деденко выехал на Маросейку, машину остановили полицейские.
9 сентября 2018 года в России было единым днем голосования, во многих регионах проходили выборы губернаторов, в Москве избирали мэра. На этот же день политик Алексей Навальный назначил общероссийскую акцию протеста против повышения пенсионного возраста. В согласовании митингов его сторонникам почти повсеместно отказали, а полиция использовала ставшую привычной тактику превентивных задержаний — в том числе и в Москве. Еще за две недели до акции на 30 суток был арестован Навальный, причем поводом стало его участие в январском митинге. Накануне дня выборов и утром 9 сентября были задержаны московские соратники Навального, в том числе Любовь Соболь, Руслан Шаведдинов, Георгий Албуров, Владимир Милов. На таком фоне задержание Никульшиной и ее подруги не привлекло особого внимания. При этом, в отличие от других задержанных в этот день, Никульшина не собиралась на акцию и не публиковала призывов к участию в ней.
12:48. Ника Никульшина пишет об этом Верзилову в телеграм: «Остановили мусора с фразой "Она здесь". Типа по ориентировкам на дианину тачку. Аларм!». Верзилов пытается выяснить ситуацию и в 13:16 публикует пост о задержании в твиттере. Связь с девушками на некоторое время пропадает (около 13:40 у них отбирают телефоны), примерно через полтора часа становится известно, что их привезли в ОВД «Басманный» (Новая Басманная, 33, строение 1), Верзилов твитит об этом в 14:47.
У Ники нет с собой паспорта, и Петр собирается привезти его в отдел полиции. Около 17:30, при выходе из дома в Подсосенском переулке, его задерживают.
17:56. Верзилов уже в ОВД «Басманный», он фотографируется вместе с Никульшиной — на обеих девушек составили протоколы за неповиновение полицейским (статья 19.3 КоАП), их решили оставить в отделе до суда. На Верзилова протокол составлять не стали и, как написал он в 21:22, «внезапно отпустили из ОВД».
10 сентября
Заседание назначено на 12:30, и с полудня Петр Верзилов ждет его начала в Басманном суде. Перед заседанием он вместе с адвокатом «Открытой России» Анри Цискаришвили заходит за кофе в «Прайм» в Орликовом переулке (официальный адрес — улица Маши Порываевой, 34) — до него пять минут пешком от суда. В ближайшие двое суток Верзилов и друзья задержанных девушек будут заходить сюда еще не раз.
В начале первого в суд приезжают участвовавшие в акции на чемпионате мира активистки Ольга Пахтусова и Ольга Курачева. «Петя был, как всегда, энергичный и оптимистичный», — вспоминает Курачева.
В 12:32 Верзилов фотографирует в коридоре суда корреспондента «Медиазоны» Диму Швеца. Около 13:30 он уходит за едой в «Прайм».
14:16. Верзилов пишет адвокату: «Анри, привезли, говорят? А где они, снаружи?». Как раз к этому моменту Никульшину и Диденко доставляют в суд. В 14:44 Верзилов пишет, что «девушек спрятали в подсобный зал суда до начала заседания, чтобы не фотографировали в коридорах». Вместе со Швецом он идет к помощнице судьи, чтобы получить разрешение на съемку. Фотографировать им в итоге разрешают.
Между 15:00 и 16:00. Ника Никульшина вспоминает, что они с Дианой попросили принести им кофе. Выполнить просьбу вызвались Верзилов и их общий друг Алексей Ершов. «Петя купил девушкам кофе и каких-то батончиков и, по-моему, что-то себе тоже, но я не уверен», — говорит Ершов. Верзилов никогда не расплачивался наличными, вспоминают все свидетели — он прикладывал к терминалу телефон с настроенным Apple pay.
Никульшина говорит, что вместе с кофе Петр принес йогурты. Их общая подруга Анна Гулгулян, которая приехала в суд после 16:00, вспоминает, что Верзилов угостил ее батончиком из «Прайма».
16:30. Верзилов снова в суде, он делает селфи с друзьями и ворчит, что заседание не начинается уже пятый час.
В 16:47 становится известно, что заседания не будет вовсе — суд решил вернуть плохо оформленные административные протоколы в полицию, а девушек отвозят обратно в ОВД «Басманный». Их друзья собираются идти в отдел, но перед этим, не вполне уверенно припоминает Анна Гулгулян, они с Верзиловым снова забегают в «Прайм», чтобы купить еду для задержанных. «Мы очень много раз туда ходили, на моей памяти Петя ни разу не ходил туда один, — говорит она. — Мы же бегали курить часто, поэтому всегда выходили, чтобы и покурить, и дойти [до "Прайма"]».
17:07. Верзилов и его друзья разглядывают витрину котокафе «Котиссимо» — оно находится в соседнем с отделом полиции «Басманный» доме — но внутрь не заходят. Пока девушек везут из суда в отдел, Верзилов и Гулгулян снова едут в «Прайм» за едой. «Петя взял роллы и в лаваше ролл, всякие соки, смузи и так далее. Все напитки были общими», — вспоминает Гулгулян. «В магазине "Табак" по пути от "Прайма" до отдела купили колу. Опять же, почти все выпила я», — уточняет она.
«Они поехали в "Прайм" за завтраком (чтобы на следующее утро передать его задержанным — МЗ), мы попросили еще нам что-нибудь захватить, — вспоминает оставшаяся возле ОВД Ольга Пахтусова. — Я потом, когда вечером этот праймовский пакет открыла, очень ржала, что все было понадкусанное: одного ролла не хватает, куска круассана и такое всякое». По пути из «Прайма» их подвозил ехавший из суда в отдел адвокат Цискаришвили.
18:36. «Они в отделе. Заносим еду туда им», — пишет Верзилов Ольге Курачевой.
18:49. Верзилов фотографируется перед ОВД «Басманный» с адвокатом Цискаришвили и Валей Дехтяренко из правозащиты «Открытой России». Задержанных девушек оставляют в ОВД еще на ночь.
В 19:21 Верзилов сообщает об этом в твиттере, подчеркивая, что «происходящее не что иное как месть ГУВД Москвы Нике за акцию на Чемпионате мира».
18:52. «Мы в стейк-ресте напротив ОВД», — снова пишет он Курачевой. В ресторане Born to burn (Новая Басманная, 32, через дорогу от отдела), как вспоминает Анна Гулгулян, Верзилов заказал «стейк с овощным салатом, два эспрессо и шарик лимонного сорбета». Ольга Пахтусова помнит, что он «ел салат, кукурузу, стейк и мороженое, пил пиво и кофе» и говорил, что собирается вечером сходить в спортивный зал.
В 20:11 Алексей Ершов ушел, оставив девушек с Петром в ресторане. «Петя предложил Ане попробовать стейк, Аня попробовала. Потом мы разошлись, Петя вечером собирался сходить в зал», — говорит Курачева.
«Я поехала домой за вещами для девочек, Петя остался там и после пошел в "Азбуку", где мы с ним и встретились до зала», — говорит Анна Гулгулян. Зайдя в «Азбуку вкуса» неподалеку от отдела полиции, Верзилов снова встречается с ней.
21:23. Они вместе заходят в квартиру Петра, чтобы взять спортивную форму — на видео, которое они снимают в подъезде, Верзилов смеется, кривляется и показывает язык.
В 22:10 Петр и Анна уже были в фитнес-клубе на Серебреннической набережной — Верзилов регулярно ходил туда заниматься. Зал был практически пуст.
«Он очень хорошо потренировался», — вспоминает Гулгулян. По ее словам, в зале Верзилов ничего не ел и не пил — разве что, возможно, воду из кулера.
В 23:48 они вышли из зала и расстались. Верзилов пешком пошел в сторону дома.
11 сентября
1:39. Верзилов публикует уточненное время заседания суда — оно должно начаться не в девять, а в десять утра.
В 2:58 он пишет в телеграм журналисту Николаю Коржову — тот познакомился с Верзиловым на показе фильма погибшего Александра Расторгуева, днем Коржов заходил в Басманный суд на несостоявшееся заседание, а потом дошел вместе с Верзиловым и его друзьями до отдела полиции. Они договорились встретиться для интервью в 8:15 утра, но теперь Петр просит перенести встречу на полчаса вперед и поближе к суду.
8:06. Алексей Ершов спрашивает у Верзилова, нужно ли захватить теплые вещи для девушек, тот отвечает, что у них уже все есть. Когда Алексей говорит, что едет в суд, Петр отвечает: «Я щас в ОВД им закину кофе и рядом буду!».
8:46. Верзилов пишет журналисту Коржову: «Сейчас жду окончания развода в ОВД, чтобы передать девушкам еду, и сразу подъеду. Минут десять, говорят, ждать еще». Тот отвечает, что ждет в «венском кафе» в Орликовом переулке — речь идет о Coffeeshop, это кафе в соседнем помещении с «Праймом», где постоянно покупает еду Верзилов.
По словам Коржова, они заказали по кофе, Верзилов съел омлет. «Я не заметил ничего ненормального или неадекватного в его поведении. Интервью продлилось около 30 минут. После него мы дошли до здания Басманного суда, где и попрощались», — вспоминает он. Материал вышел 13 сентября на сайте телеканала Al Jazeera уже после того, как Петр попал в больницу, с подзаголовком: Hours after this interview with Al Jazeera, Pyotr Verzilov was hospitalised. His group claim he has been poisoned («Спустя несколько часов после интервью "Аль-Джазире" Петр Верзилов госпитализирован. Его группа заявляет, что он был отравлен»).
9:35. Ершов подходит к Басманному суду и, не найдя Верзилова, звонит ему: «Он сказал, что где-то рядом на встрече». По его словам, Петр подошел к суду через 20–30 минут.
10:06. Верзилов пишет, что Нику и Диану привезли в суд. «Петр был, как всегда, весел, но выглядел уставшим, я не видела его до этого таким. Сказал, что не выспался», — вспоминает подъехавшая к этому времени в суд Анна Гулгулян. «Петя говорил, что мало спал предыдущей ночью», — замечает Ольга Курачева.
11:40. «Петя был бодр, фоткал, когда нас вели по коридору суда. Дальше мы переписывались и я попросила принести кофе — точнее, он сам предложил. Он купил кофе и йогурты нам в "Прайме"» ,— вспоминает Никульшина.
11:43. Пока суд не начался, Верзилов с друзьями снова идет в «Прайм», по пути они берут кофе в Buno cup в Орликовом переулке — по словам Гулгулян, внутрь кофейни заходили только Алексей Ершов и адвокат Анри Цискаришвили.
Около 12:00 Верзилов расплачивается в «Прайме». «Накупили соков, смузи и всякой мелочи, вроде еще девочкам брали что-то, но это совсем не точно», — говорит Гулгулян.
«Они вернулись, и мы, как обычно, ели и пили все вместе (суши, пепси, лимонады)», — вспоминает остававшаяся в суде Ольга Курачева. Ершов говорит, что часть еды передали задержанным девушкам — в 12:25 они присылают фото пакета с надписью «мусор» и шутят, что «организовали помоечку» и сделали из нее «арт-объект».
13:13. Верзилов, пожаловавшись, что заседание никак не начнется, публикует фото Никульшиной — ее наконец-то начинают судить. Он твитит о происходящем в зале суда и в 14:06 пишет, что судья Артур Карпов ушел на решение.
14:26. Журналист Александр Горохов фотографирует Нику и адвоката после оглашения решения суда, его задерживает пристав — у Горохова не было разрешения на съемку. Верзилов сообщает в твиттере, что судья назначил Никульшиной двое суток ареста и, поскольку она уже отбыла такой срок в отделе полиции, освобождает ее в зале суда.
14:37. Диану Деденко, заседаний по делу которой еще не началось, выпускают покурить перед зданием суда. Обрадованная Никульшина обнимает адвоката Цискаришвили.
15:02. Верзилов рассказывает, что сотрудники ОВД «Басманный» съели часть продуктов, которые он покупал и передавал задержанным девушкам. «Забирали себе ягоды, кофе, булки. Не только в Петербурге менты едят еду у задержанных!» — написал он. Вместе с Никой Никульшиной, Анной Гулгулян и Александром Гороховым он снова зашел в «Прайм» в Орликовом переулке — в 15:21 они еще были там.
«Петя сказал, что побежит на суд Дианы, и таки побежал. Побежал в суд с едой, потому что Диана как раз хотела есть», — вспоминает Горохов. Он не помнит, что именно взял Верзилов, но «там довольно много было всего, опять же, как Петя набирает обычно».
15:25. Начинается заседание по делу Дианы Деденко, Верзилов и все, кто ходил с ним в «Прайм», на него не успевают. «Мы как раз опоздали на заседание из-за еды, — говорит Гулгулян, — покупали [в "Прайме"] рыбу, роллы и что-то еще. Петя ел роллы, те же роллы ели я и Оля [Курачева]. Мы покупали эти два дня еду пакетами, но Петя оба дня мало ел».
«Мы взяли воды, смузи и салаты, он салаты не ел — ели мы, — вспоминает Никульшина. — Пил общую воду. Какое-то время находился один в коридоре суда — потому что побежал от нас из "Прайма", чтобы успеть на дианин суд — но не успел. Когда мы с Гороховым дошли, он сидел в коридоре».
15:51. После решения суда — Диане тоже дали двое суток, а потом отпустили — вся компания фотографируется перед входом в Басманный суд. В 16:03 Верзилов уточняет, что в первый день завтрак девушкам в отделе вообще не передали, а во второй — только после того, как они заметили пакет в дежурной части. В 16:05 он шутит: «Виктор Золотов: Всех кто будет обвинять российских силовиков в том, что они едят еду задержанных я готов вызвать на дуэль». Это пока последняя запись в твиттере Верзилова.
16:14. Дойдя до ОВД «Басманный», возле которого была припаркована машина Дианы Деденко, компания расходится. Напоследок они снимают видео, в котором Диана и Ника приплясывают, а Верзилов весело прощается с товарищами. Они с Никульшиной уходят и на такси доезжают до дома — до этого момента Верзилов двое суток бывал в своей квартире только по ночам.
Он ненадолго зашел в душ, но, по словам Никульшиной, она «вытащила его оттуда со словами, что после двух дней в отделе воняю, как вокзальная псина». «Примерно в пять часов я ушла в душ, вышла через час, он спал. Ушла, дверь оставила открытой, так как у нас одни ключи и я не хотела его будить», — вспоминает Ника. Она пошла в книжный магазин «Ходасевич» на Маросейке, где купила в подарок Верзилову книгу «Сибирский шаманизм» — в тот день исполнялось два года с момента их знакомства.
19:44. Верзилов просыпается и пишет Нике: «Эйй! Где тыыыы, меня внезапно адски срубило — почему ты не разбудила!». Ника отвечает, что вернется через 20 минут.
20:24. Никульшина возвращается домой и, не обнаружив там Петра, спрашивает в телеграме, где он. Тот присылает ей голосовое сообщение: «30 секунд. Ты не представляешь, что сейчас произошло». В его голосе нет ничего необычного.
«Дальше Петя пришел домой – он выходил, чтобы купить кактус. Рассказал, что по дороге встретил нашего общего друга Кирилла – тот ехал на мотоцикле. Они поболтали чуть-чуть», — вспоминает Никульшина. Подаренный Петром в тот день кактус она назвала Сильвестром.
Друг Верзилова актер Кирилл Лапин рассказывает, что он ехал на мотоцикле на день открытых дверей в киношколе «Индустрия», когда на пересечении Подсосенского и Лялина переулков заметил идущего по улице Верзилова: «Увидел Петю, остановился. Меня напрягло, что он меня сразу не узнал. То есть мы с ним хорошо общались, а тут я на байке — не думаю, что у него много знакомых на байке. Выглядел очень-очень уставшим, щурился, всматривался, в меня всматривался, чтобы меня узнать. Я подумал, что он просто целый день в суде провел и устал. Я снял шлем, привет-привет, обнялись, "надо увидеться"». Весь разговор, по словам Лапина, занял пару минут, после чего он поехал дальше.
Вернувшись, Верзилов рассказал Никульшиной, что, когда он проснулся, у него неожиданно ухудшилось зрение — «начался блюр в глазах, все расплывчато». Она считает, что фраза Верзилова «ты не представляешь, что щас произошло» относилась именно к его внезапным проблемам со зрением.
20:57. Ника фотографирует неестественно расширившиеся зрачки Верзилова. «Мы решили выйти поесть. Вышли из дома, Петя говорил, что чувствует себя неуверенно в пространстве и немного дезориентированным из-за зрения», — говорит Никульшина. Они дошли до ресторана Lambic на Воронцовом поле.
«Там Петя уже чувствовал себя странно, и мы решили взять еду с собой, — вспоминает Никульшина. — Пока ждали, он все время лежал на мне. Уже чуть-чуть начались проблемы с речью, из-за этого не разговаривали почти, но был весел, бодр. Нам принесли вино, и он, не сделав ни одного глотка, разлил бокал, так как начались проблемы с координацией. Попросил заказать такси, чтобы доехать до дома (хотя дом в пяти минутах ходьбы) — но в итоге пошли пешком».
Около 21:40. Верзилов и Никульшина выходят из ресторана. «Он шел уже очень не смело, все время держал меня за руку. Поднялись в квартиру, он сел на кровать и попросил принести взятую еду в кровать. С речью уже было относительно плохо, дислексия, но мысли пока не очень путались. Но говорил сложно. Для понимания сложно», — рассказывает девушка.
Едва прикоснувшись к еде, Верзилов попросил убрать ее и сказал, что ляжет поспать, вспоминает Никульшина: «Я ушла на кухню поискать в интернете на тему того, что это может быть, и увидев что-то про инсульт, сказала, что вызываю врача. Он ответил: да, вызывай скорую. Еще мыслил логически, сказал набрать 03».
Примерно в 22:30 по вызову приехала скорая помощь. «Он на все вопросы отвечал, что ничего не ел, не пил, таблеток не принимал, — говорит Ника. — Когда начали делать кардиограмму, дергался конечностями, как конвульсии. Его просили лежать спокойно, он не мог, приходилось держать его руки. Когда пошел в туалет, опирался на меня, почти упали в коридоре. Дальше начал чуть бредить, уже не говорил логически. Дыхание тяжелое».
Около 23:20 врачи решили госпитализировать Верзилова. «Он уже не мог одеться сам, не мог встать с кровати. Вниз тащили буквально на себе, еле передвигал ноги. Положили на носилки, и он впал в бессознательное состояние, только храпел-хрипел, руки дергались периодически», — рассказывает Никульшина. Она поехала вместе с ним на машине скорой.
Верзилова привезли в городскую клиническую больницу имени братьев Бахрушиных в Сокольниках. «Приехали в больницу и начали делать анализы, — рассказывает Никульшина. — В себя не приходил, глаза не открывал. Перекладывала его с каталок на носилки я сама, он не мог ничего, был без сознания. К двум часам ночи, после всех анализов, его забрали в токсикологию. Туда меня не пустили. Когда осталась за дверью, я слышала, что с ним что то начали делать, видимо, раздевать, услышала, что он кричит-хрипит, издает какие то странные звуки. Дальше его увезли, видимо, в палату, и все затихло».
«Звенья одной цепи — оперативной разработки»
Павел Чиков, глава международной правозащитной группы «Агора», юристы которой представляли интересы участниц Pussy Riot, предлагает задуматься о причинах того внимания, которое силовики уделяли Верзилову в последние недели перед его вероятным отравлением.
«Финал чемпионата мира в связи со статусом мероприятия — и особенно из-за присутствия на нем глав нескольких государств, включая Владимира Путина — имел высший уровень безопасности. Это основная ответственность ФСО, но также и служб безопасности других лидеров — Макрона, президента Хорватии. Акция Pussy Riot была не плевком в адрес лужниковского отдела полиции и конкретного полковника, она уронила репутацию ФСО в глазах президента России и их зарубежных коллег. Такой выпад не мог остаться безнаказанным», — рассуждает правозащитник.
По его мнению, громкий международный резонанс исключал возбуждение против Верзилова уголовного дела, но силовики вряд ли отказались от идеи «наказать» инициатора и организатора акции. «Конечно же, все предпринятые в отношении Петра шаги неизвестны — почти наверняка за ним было наружное наблюдение, отслеживание его поездок, прослушивание телефонных переговоров. Но Верзилов человек опытный и правила элементарной безопасности знает. Переговоры вел в мессенджерах, телефоны и ноутбуки надежно паролил», — говорит глава «Агоры».
«Поэтому потребовалось время на сбор информации, разработку и реализацию операции. Положение ФСО в системе органов такое, что, когда она отвечает за безопасность, ей подчиняются все структуры. Приход участкового домой к Верзилову на следующий день после его ареста, внезапное вторжение неких оперативников в квартиру, изьятие компьютеров с их молниеносным возвращением невскрытыми без протоколов, постановлений суда и каких-либо формальностей, требование сдать мочу для анализа на наркотики, а затем задержание Ники с помощью ГИБДД в день акции протеста 9 сентября — безусловно, звенья одной цепи, а именно, оперативной разработки и поиска компромата на Верзилова», — резюмирует Павел Чиков.