«Делай вторую Венгрию». Как плохая игра «Зенита» привела к самым массовым футбольным беспорядкам в истории СССР
Иллюстрация: Мария Толстова / Медиазона
Слабый вратарь, бедность, алкоголь, обман с облигациями госзайма и лупцующая почем зря милиция — «Медиазона» вспоминает матч между ленинградским «Зенитом» и московским «Торпедо» на чемпионате СССР по футболу в 1957 году, который обернулся крупнейшими за всю историю Союза столкновениями футбольных болельщиков с милицией.
Расклад сил
«1950-е стали для "Зенита" периодом непростым, неоднозначным. Периодом, в котором неудач на счету нашей команды было куда больше, чем заметных достижений», — говорится на официальном сайте футбольного клуба «Зенит» в разделе «История». За семь лет — с 1950 по 1957 годы — у «Зенита» сменились пять главных тренеров. К чемпионату 1957 года команду готовил Аркадий Алов — бывший капитан ленинградского «Динамо», спешно завершивший карьеру игрока после того, как на матче против «Торпедо» в 1946 году прыжком с разбегу сломал ногу форварда торпедовцев Александра Севидова. Сайт «Зенита» говорит, что должность тренера оказалась для Алова «непосильной» — он быстро потерял уважение среди игроков и расслабил команду.
«Сбор в Гудауте меня поразил. Я ожидал чего-то необычного, а тренировки оказались просто убогими. Ребята занимались кто чем — кто бегал кроссы, кто пил вино... В общем, предсезонку полностью провалили, никакой нацеленности на борьбу, после каждой неудачи опускались руки. Бойцового духа у команды Алова не было», — вспоминал футболист Станислав Завидонов.
Чемпионат 1957 года «Зенит» начал не очень удачно и занимал место в конце таблицы. 14 мая «Зениту» предстояло встретиться с набиравшим силу московским «Торпедо», которое в итоге заняло второе место в чемпионате. В том сезоне за автозаводцев выступали будущие звезды советского футбола — Валентин Иванов, Эдуард Стрельцов и Слава Метревели. За «Зенит» играл Юрий Морозов, будущий клубный тренер, которого болельщики назовут «отец всех наших побед»; остальные игроки того состава широкой известности не снискали.
Бей милицию
В день матча в Ленинграде было тепло и солнечно — воздух прогрелся до +15°. Назначенная на вторник игра начиналась в 19:30, так что большинство работающих болельщиков успевали на футбол после смены. Сайт «Зенита» отмечает, что многие из них по дороге выпили «на свежем воздухе»; алкоголем тогда совершенно легально торговали и на стадионах. Всего игру пришли посмотреть около 60 тысяч человек — тысяч на десять больше, чем на предыдущие матчи чемпионата.
Первый мяч в ворота «Зенита» Стрельцов отправил уже через 12 минут после начала матча. Второй гол забил Иванов на 36-й минуте. После этого полузащитник ленинградцев Валентин Царицын смог забить ответный гол, но игру это не переломило. Вот так матч описывал корреспондент «Советского спорта»: «Гости четко разыгрывали мяч, опережали хозяев поля в скорости и почти непрерывно атаковали ворота ленинградцев. Особенно хорошо действовали в нападении Стрельцов, Иванов, Метревели. Открыть счет торпедовцам помог до некоторой степени вратарь ленинградцев Фарыкин, кстати сказать, неуверенно защищавший ворота на протяжении всего матча».
О плохой игре вратаря «Зенита» написали многие спортивные журналисты; не могли не заметить ее и болельщики. Если верить хронологии событий, восстановленной официальным журналом «Зенита», в 21:07 с трибуны спустился пьяный водитель фабрики «Знамя Труда» Василий Каюков — никакого оцепления на стадионах тогда не было, и попасть на поле не составляло труда. Каюков снял пиджак, положил его на скамейку, обматерив, вытолкал вратаря из ворот и сам занял место голкипера. С ближайших трибун раздались смех и улюлюканье.
«Я решил, что это розыгрыш. Мы находились на половине поля "Торпедо", судья дал свисток. Но потом подбежали милиционеры и начали выкручивать руки человеку в рубашке», — вспоминал Царицын.
Сотрудники милиции повели Каюкова к южному тоннелю; задержанный сопротивлялся. Журнал «Зенита» пишет: позже один из сотрудников милиции в суде жаловался, что Каюков попытался его укусить. «Так, как милиционеры, делать было нельзя. <…> По пути разбили в кровь лицо [Каюкова] о бетонный поребрик. На возгласы "Эй, что с человеком делаете!" послышалось: "Сейчас и тебя туда же отведем!". Это и оказалось последней каплей», — рассказывал журналист Валентин Семенов, который присутствовал на матче.
В 21:15 прозвучал финальный свисток. Около 30 болельщиков — по предположению журнала «Зенита», они не были знакомы ни с Каюковым, ни между собой — высыпали на поле, чтобы отбить у милиции задержанного. Сделать это не удалось — группа отступила на трибуны; когда милиция попыталась за ними погнаться, в сотрудников полетели бутылки. Часть болельщиков принялась вооружаться — на стадионе оставалось немало строительного мусора. Милиция ретировалась.
«Нападавшие потребовали выдать Фарыкина и бледного как смерть тренера Аркадия Алова. Кроме выкриков "Бей футболистов!", "Бей гадов!", слышалось "Бей милицию!" и "Делай вторую Венгрию!".
Демонстранты захватили здание венгерского радио, склады и полицейские участки, промышленные объекты Будапешта. Руководство Партии трудящихся обратилось к Москве с просьбой о военной помощи; 24 октября в Венгрию вошли около шести тысяч советских военных. Позже эта группировка была усилена — всего в подавлении восстания принимали участие около 30 тысяч военнослужащих.
Во время противостояния погибли 2 652 повстанцев и 348 мирных жителей. Советская армия потеряла 669 человек, 51 пропал без вести. К началу ноября силы восставших были разгромлены. За следующие четыре года участникам мятежа было вынесено около 300 смертных приговоров; Имре Надя повесили в 1958 году.
Милиционеров и приехавших для наведения порядка курсантов стали избивать бутылками и другими предметами, в том числе совками, ломами, обрезками водопроводных труб, облицовочными плитками. Большинство милиционеров и стоявших в оцеплении курсантов Военмеда успели укрыться за воротами в южном тоннеле стадиона. Тем же, кто не успел, пощады не давали», — так описывает начало беспорядков автор книги «Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях и фактах» Александр Савин.
Впрочем, клубный журнал «Зенита» допускает, что призывов «делать вторую Венгрию» могло и не быть — участник столкновений Гаранин, которого обвиняли в выкрикивании таких лозунгов, на суде это отрицал; не слышали их и другие очевидцы.
Футболисты и раненые сотрудники милиции забаррикадировались в Южном дворе стадиона. Их попытались вызволить прибывшие на место бригады скорой помощи; как пишет Савин, болельщики не давали им проехать, раскачивая машины и буквально отрывая их от земли. Похожая участь ждала и пожарный автомобиль, который по указанию милиции приехал поливать толпу водой — его перевернули. Те, кто в этом не участвовал, ломали металлические ворота Южного двора самодельным тараном из лестницы.
«Автобусы — и наш, и торпедовский — во дворе стояли. Что с ними сотворили! С открытой галереи над корпусами сбрасывали декоративные металлические вазы, каждая кило по 150-200. Хорошо, никого не раздавили. У многих были ломы, грабли, лопаты — разграбили склад хозяйственного инвентаря. Раненых было много», — вспоминал футболист Морозов.
Согласно хронике журнала клуба «Зенит», ворота Южного двора упали в 22:10. Толпа ринулась внутрь; прозвучал предупредительный выстрел в воздух. Болельщики, бежавшие первыми, легли на пол, остальные развернулись и бросились прочь. Как пишет Савин, первых трех участников беспорядков, которые впоследствии окажутся на скамье подсудимых, задержали именно тут — это были Василий Александров, Василий Дорофеев и Виктор Люсов.
Примерно в это же время на территорию стадиона ворвались бойцы полка оперативного резерва, конная милиция и курсанты военных училищ. Силовики начали избивать и задерживать болельщиков. Через час беспорядки на стадионе имени Кирова закончились.
Бунт обошелся без жертв — на стадионе в тот день не погибло ни одного человека. В приговоре, на который ссылается «Невское время», указано, что пострадали 107 милиционеров, военнослужащих и дружинников; пострадавших болельщиков никто не считал. Беспорядки, настаивало следствие, нанесли стадиону ущерб на сумму 13 236 рублей.
Лупцевали почем зря
В немногочисленных интервью те, кто был на стадионе в день беспорядков, говорили, что для бунта, помимо скверной игры «Зенита», были и другие причины. По словам осужденного на семь лет колонии участника событий Виталия Клау, людей тогда озлобило постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 19 апреля 1957 года «О государственных займах, распространяемых по подписке среди трудящихся Советского Союза» — на предприятиях рабочих вынуждали подписываться на новые государственные займы, а выплаты по всем предыдущим отсрочили на 20 лет.
Один из задержанных Николай Круглов в своем письме в генеральную прокуратуру СССР винил в случившемся милицию. «Кровопролитие, происшедшее в Ленинграде, было подготовлено и организовано милицией города. Подготовка событий состоит в том, что за последние годы у милиции стало правилом избивать людей ни за что. Организация же кровопролития состоит в том, что несколько сот милиционеров, вооруженных палками, по команде своего начальника напали на ни в чем не повинных людей и зверски избили их», — такими словами начинается его обращение.
«Милицию же очень не любили — она часто людей лупцевала почем зря», — вторил Кругову в интервью «Невскому времени» Клау. Еще один осужденный по тому же делу — инвалид Борис Ниелов — в разговоре с корреспондентами газеты «Санкт-Петербургский Курьер» приводил в пример случай, когда в 1954 году ленинградские милиционеры жестоко избили Героя Советского Союза из-за того, что им «не понравился ответ человека». За несколько дней до матча с «Торпедо», писала газета, по городу ходили слухи об избиении милиционерами мужчины на улице Марата.
Клау утверждает, что при разгоне болельщиков милиция хватала всех, кто попадался под руку: «Все само собой утихло, люди стали расходиться, я тоже пошел к трамвайному кольцу. И тут появились грузовики с конвойным полком МВД. Стали всех подряд хватать и бить ремнями. Меня тоже взяли, отвезли в ДПЗ (дом предварительного заключения — МЗ) возле Дворцовой площади, там во дворе всех избили».
Ниелов подтверждает его слова: «Когда началась драка, мы встали и спокойно пошли со стадиона. Я натер ногу протезом и присел отдохнуть у памятника Кирову. Вдруг подъезжает машина, выскакивают два милиционера, хватают меня и тащат. Один кричит старшему: "Да он же на протезе!". А тот отвечает: "Все равно, они тут все зачинщики". Швырнули в машину с такой силой, что я сознание потерял»
«Что милиция делала? С ними были пожарные. Пожарные из брандспойтов поливали… и когда эти люди мокрые шли к трамвайной остановке — тогда же не было другого транспорта — их там милиция вылавливала. По принципу — если мокрый, то участвовал в драке», — объяснял схему задержаний еще один участник событий Михаил Чупров.
До оформления в ДПЗ задержанных заперли в зале Главного штаба милиции. Многие легли на пол; по свидетельству Круглова, под ранеными сразу же натекли лужи крови. Среди нескольких десятков пьяных и побитых мужчин оперативники выбрали 16 человек — они стали подозреваемыми о беспорядках на стадионе. «Среди них двое инвалидов, один несовершеннолетний, большинство рабочие относительно небольших предприятий. Средний возраст арестованных — 26 лет. Некоторые из них действительно активно участвовали в драке на поле, кто-то, видимо, и правда попался под горячую руку», — писал о фигурантах «футбольного дела» журнал «Зенита».
Всех подозреваемых поместили в СИЗО «Кресты». Несколько бунтовщиков позже расскажут, что на допросе их избили, пригрозив политической статьей и расстрелом. «Я сразу понял, что нас всех посадят, даже если не будет никаких доказательств. Охранники, сволочи, все шутили, что скоро нас будут "пукать", то есть расстреливать», — вспоминал Ниелов. Впрочем, обвинения задержанным на стадионе в итоге были предъявлены по статьям о подстрекательстве несовершеннолетних и хулиганских действиях (статьи 73.2 и 74 УК РСФСР соответственно) — по одной из версий, такая мягкость обвинения связана с вмешательством прокуратуры.
Приговоры подсудимым вынесли уже в начале июня. Больше всех — восемь лет колонии — получил Гаранин, которому вменяли лозунги про Венгрию. Клау, Павлову и Петрову дали по семь лет, Александрову — шесть. Остальные получили от трех до шести лет колонии. Ни один из бунтовщиков до конца срок не отсидел — в 1959 году всех их амнистировали и разрешили вернуться в Ленинград.
Эпилог
«Медиазоне» не удалось связаться с участниками Ленинградского футбольного бунта — последние интервью, исходя из найденных нами публикаций, они дали в 2005 — 2007 годах; судя по среднему возрасту подсудимых (26 лет в 1957 году), логично предположить, что они либо умерли, либо доживают свой век.
Вскоре после событий на стадионе имени Кирова партия уволила все руководство «Зенита» и весь тренерский состав. Новым тренером ленинградцев стал москвич Георгий Жарков, до этого игравший в «Торпедо». Под его руководством команда уже в 1958 году заняла четвертое место. Московское Торпедо в 1960 году стало чемпионом страны, но в его составе уже не было Эдуарда Стрельцова
Восходящую звезду советского футбола арестовали в 1958 году по обвинению в изнасиловании. Он получил 12 лет колонии; впоследствии срок сократили до семи. По одной из версий, на максимально жестком наказании настаивал Никита Хрущев.
Стадион имени Кирова снесли в 2006 году. На его месте построили стадион «Санкт-Петербург».
Редактор: Сергей Смирнов.