«Напали на себя в качестве самопиара». В Ставрополе силовики считают, что сторонники Навального сами кинули «коктейль Молотова» в его штаб

10 июня около часа ночи на пульт ЧОПа, который охраняет помещение избирательного штаба Алексея Навального в Ставрополе, поступило тревожное сообщение. По словам сотрудников, приехавших к зданию на улице Лермонтова, 219, стекло в двери было разбито и будто бы облито краской. Они говорят, что стекло еще было горячим. «Мы потом осматривали уже при свете и были видны следы сажи, дверь горела», — рассказывает координатор штаба Ярослав Синюгин.

Одну бутылку просто бросили в окно штаба, которое она пробила. Эта бутылка была пустой. Во второй из брошенных в здание бутылок оказалась горючая жидкость и незажженая охотничья спичка. Если бы ее зажгли, она бы не потухла от полета или удара, предполагает Синюгин.

Вскоре к штабу подъехали полицейские, сам Синюгин и 19-летний волонтер по имени Стас. После осмотра места происшествия полиция отвезла Синюгина и Стаса, у которого с собой не было паспорта, в отдел. Там Ярослав Синюгин написал заявление о совершении преступления. После этого он хотел уйти, вспоминает координатор штаба, но около получаса дежурный отказывался его выпускать — якобы по просьбе следователя.

К этому времени, примерно в четыре-пять утра, рассказывает Синюгин, в отделении появились сотрудники местного Центра по противодействию экстремизму. «Где-то в семь утра <...> мне следователь сказал, что мы должны вот прямо сейчас осмотреть место преступления, давил на меня: хотел попасть внутрь [штаба], зайти и осмотреть. Я им предлагал перенести осмотр — меня ночью разбудили, хотел заехать домой, успокоить семью, душ принять — но на это ответили отказом», — говорит координатор штаба Навального.

Вместе со следователем к штабу поехали и оперативники из Центра «Э». Тогда, признается Синюгин, он понял, что без адвоката помещение открывать не стоит. Активист напоминает о деле ставропольского активиста «Молодежного Яблока» Кирилла Бобро: в марте после обыска сотрудниками Центра «Э» у него нашли наркотики; в партии считают, что их подбросили, а на рассмотрение дела в особом порядке он согласился из-за «давления силовиков». В начале июня суд вынес Бобро приговор: полтора года колонии общего режима. «Одна из версий — что он не мог хранить наркотики и не хранил их. Сотрудники Центра "Э" час дежурили у его двери перед обыском, и любой здравомыслящий человек выбросил бы наркотики, если они у него есть, смыл бы в унитаз, грубо говоря», — рассуждает Синюгин.

Фото: Ярослав Синюгин / ВКонтакте

Приехавшим к зданию штаба силовикам Синюгин, по его словам, снова рассказал о тревожном сигнале в ЧОП и следах от «коктейля Молотова». Когда координатор, из-за переживаний «чуть не поломав ключ», решил все же поехать домой и сел в машину, ее заблокировал оперативник в штатском. «Я серьезно запаниковал, понимаете? Мне просто помешали выехать, хотя у них не было никакий полномочий, никаких документов. Я просидел в машине где-то часа полтора», — вспоминает Синюгин, добавляя, что за это время к штабу приехали еще несколько полицейских.

Среди них были высокопоставленные силовики, отмечает он, в том числе, представители руководства городского управления полиции. Через несколько часов в присутствии адвоката Виталия Зубенко осмотр все же состоялся, на него приехала следователь МВД Татьяна Щетинина. По словам Синюгина, именно Щетинина вела дело активиста Бобро, а двое оперативников Центра «Э», приехавших к штабу, присутствовали и при обыске дома у Бобро. Его слова в беседе подтверждает и адвокат Зубенко, некоторое время защищавший Бобро: оперативное сопровождение нападения на штаб Навального обеспечивают те же сотрудники.

Зайдя в штаб, следователь и полицейские осмотрели помещения и изъяли из штаба три ноутбука и неподключенный видеорегистратор, который лежал на складе. Свои действия они объяснили тем, что на электронных устройствах якобы может храниться информация о нападении. После осмотра Синюгина допросили: следователь интересовалась, сколько у него сим-карт и какая у него машина.

«Один из последних вопросов был, согласен ли я пройти полиграф, чтобы доказать истинность моих слов. Тогда я согласился, потому что за нападением на штаб я точно не стою», — подчеркивает координатор. Впоследствии Синюгин отказался от предложения пройти полиграф в полиции, а обратился к независимому эксперту, которая заключила, что сторонник Навального не врет.

В тот же день было возбуждено уголовное дело об умышленном повреждении имущества путем поджога (часть 2 статьи 167 УК). Уже вечером 10 июня оперативники Центра «Э» с постановлением суда об обыске пришли домой к Игорю Петрову, собственнику помещения, в котором располагается штаб. Когда к нему подъехал адвокат Зубенко, оперативники уже вызвали МЧС, чтобы выпиливать дверь. После обыска у Петрова забрали телефон и ноутбук жены с детскими фотографиями.

Фото: Ярослав Синюгин / ВКонтакте

«Сейчас мы можем констатировать, что одна из главных версий, которой полицейские придерживаются — за нападением на штаб стоит ставропольская команда Навального. Сами напали на себя в качестве самопиара», — говорит Ярослав Синюгин.

13 июня, на следующий день после митинга против коррупции, в штабе снова появились оперативники из Центра «Э». Они допросили 11 волонтеров избирательной кампании Навального и самого Синюгина. На этот раз полицейские спрашивали, получал ли он угрозы. Угрозы, по его словам, действительно были: в день нападения на блогера Илью Варламова неизвестные написали на помещении «Вон из города, предатели», а на открытие штаба приходили недовольные люди «из числа казачества». Кроме того, вечером 12 мая Синюгину позвонили со скрытого номера; неизвестный человек говорил: «Сваливай из города, пока цел, уезжай».

16 июня следователь Щетинина позвонила координатору штаба и объявила, что дело наконец «сдвинулось с мертвой точки»: на одной из бутылок нашли отпечаток пальца. Она предложила допрошенным в качестве свидетелей активистам и самому координатору пройти дактилоскопию, чтобы сравнить их.

«Сложилось впечатление, что следствие работает только по "нашей версии", что мы это устроили накануне 12 июня, чтобы привлечь к себе внимание. При этом нас [нападение] жутко дезорганизовало, все следственные действия, изъятая техника... Из-за этого у нас получилось немного скомканное мероприятие [12 июня]», — говорит Синюгин. С ним соглашается и адвокат Зубенко: «Версия о том, что к нападению причастны активисты, если и не единственная, то основная».

Пока что Ярослав Синюгин и другие волонтеры штаба Навального проходят по делу свидетелями. Но Синюгин опасается, что это может измениться: «Из разряда свидетеля очень легко перейти в статус подозреваемого».