Казак Мелихов против ФСБ. Как экспонаты из частного музея стали вещдоками в деле о незаконном хранении оружия

Ранним утром 5 июня 2015 года около 20 сотрудников ФСБ приехали в большую усадьбу на окраине Подольска, где живет и работает предприниматель Владимир Петрович Мелихов — активный критик российских властей, владелец двух музейных коллекций и энтузиаст возрождения казачьей культуры.

На территории усадьбы расположены несколько доходных домов, баня, частный Музей антибольшевистского сопротивления, мастерские, приходские здания Русской православной церкви заграницей и трехэтажный дом, в котором живет семья Мелихова. Именно там сотрудники ФСБ нашли 64 патрона калибра 9х18 мм, сигнальную ракетницу с зарядами, несколько ножей и пять старых пистолетов.

Так казак из Подмосковья, известный по публикациям о «памятнике атаману Краснову», стал подозреваемым по части 1 статьи 222 УК (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия, его основных частей, боеприпасов). Сам он настаивает: все изъятые пистолеты — экспонаты, непригодные для стрельбы, а патроны ему подбросили. Защита Мелихова добавляет: есть косвенные свидетельства того, что боеприпасы попали к казаку со складов ФСБ.

Формальным поводом для обыска тогда стала «оперативная информация» спецслужбы по совершенно другому делу; с момента следственных действий до первого судебного заседания прошло больше года; суд вернул дело в прокуратуру, сейчас оно рассматривается во второй раз.

Директор

Мелихов родился в 1956 году в городе Шахты Ростовской области; его дед и бабка переехали сюда с Дона после Гражданской войны, опасаясь репрессий: по всей стране тогда преследовали казаков, но на горных предприятиях требовались рабочие руки, и на биографию при трудоустройстве смотрели сквозь пальцы. В 1979 году Мелихов окончил филиал Новочеркасского политехнического института и по распределению попал на Подольский экспериментальный цементный завод и к 1986-му дослужился до директора.

На этом посту, вспоминает Мелихов, он начал программу строительства жилья для сотрудников. Эта инициатива обернулась для директора первым в его жизни столкновением с правоохранительными органами: местный исполком потребовал у предприятия половину построенных площадей, Мелихов, по его словам, отказался и подписал бумаги на предоставление жилья своим подчиненным, хотя и не имел на это права. Прокуратура завела административное дело, которое, впрочем, так ничем и не кончилось: к тому моменту директора завода уже показывали по телевизору как лидера рабочей забастовки.

«Мы брали этот цемент, обменивали его на панели, на кирпич, на многое другое и строили. [В Москве] увидели, что мы достаточно динамично развиваемся, говорят: "Вот у вас есть сверхплановый цемент, ты отдашь его Госплану". Я говорю: "Ну как, вот закон, здесь черным по белому написано: сверхплановый цемент мы можем использовать как угодно". — "Нет, тут у нас проблемы с цементом в Москве, мы сверхплановый цемент у вас забираем", — отвечают в Госплане. Ну и все, я собрал трудовой коллектив, объяснил: все, наши программы режутся. Остановили завод и перестали вообще выпускать продукцию», — вспоминает Мелихов.

Вскоре рабочие акционировали завод, затем акционирование отменили, и предприятие было приватизировано. Новые владельцы предложили Мелихову оставаться директором, но тот отказался и вместе с бывшими коллегами, которые также ушли с завода, создал в 1992 году фирму «Станица».

«Я обратился к директорам цементных заводов с просьбой выделить какой-то объем цемента, который они распределяют, чтобы создать контору, которая бы перепродавала тот цемент, чтобы заработать начальный капитал», — вспоминает Мелихов.

Заработав первые деньги на торговле, «Станица» закупила оборудование для производства материалов и сама занялась строительством; Мелихов приобрел в центре Подольска помещение и открыл в нем одноименный рынок. Еще одним направлением стало строительство объектов на заказ для последующей сдачи в аренду. «Многим необходима, допустим, контора или производственное помещение, но оформлять землю, брать согласования, это нелегко. Все говорили: “Нам нужен такой-то объект”. Я оформлял землю, строил, доводил его до логического конца и сдавал в аренду. Это было намного дешевле и растянуто во времени по прибыли, но являлось накоплением капитала, который впоследствии мог довольно хорошую прибыль дать», — объясняет бизнесмен. Само его предприятие делит купленный в 1993 году участок с усадьбой и музеем, которые в 2015 году обыскала ФСБ.

Семь лет назад «Огонек» писал: «Недоброжелатели говорят, что атаман не так-то прост: занимался он якобы перепродажей коттеджей одновременно двум-трем лицам; не возвратил кредиты Сбербанку, полученные на поставку сахара чуть ли не для половины России — баржа с сахаром исчезла, испарилась, а Мелихов лишь плечами пожал». Сам казак заверил «Медиазону», что эти слухи не соответствуют действительности.

Национал-демократ

К моменту основания «Станицы» бывший директор цементного завода уже осознал свои казачьи корни и придавал им большое значение. «Казачество было ассоциативным: как вести хозяйство, дом», — объясняет он. В семье Мелихова советскую власть открыто не критиковали, понимая возможные последствия; исключением была мать, родителей которой сослали в 1937 году в Сибирь — она своих взглядов не скрывала, и когда Вову принимали в октябрята, отказалась покупать звездочку с юным Ильичом.

«Общее собрание, всех детей выстроили, а у меня звездочки нет, мне не дали, было жутко обидно. И когда я пришел, вижу, что отец спросил: "Ты что, сдурела?". Скандал был, потом уже при вступлении в пионеры никаких проблем не было», — рассказывает Мелихов.

В КПСС он вступил, уже будучи директором цементного завода. О том, что предприятием руководит беспартийный, в Подольском горкоме КПСС узнали только после ЧП: рабочие не сумели разгрузить несколько вагонов с замерзшим по дороге сырьем.

«Склока за склокой, пообещали строгий выговор в учетную карточку, выясняется, что я беспартийный, — рассказывает бывший директор завода Мелихов. — "А, сволочи, чтоб завтра был в партии", говорят в горкоме. Я приезжаю, тут же собрание собрали и приняли в КПСС, вот так я стал коммунистом».

При этом казак уверяет, что долго не вступал в партию не из-за старых семейных счетов к советской власти, а потому что считал: коммунисты — «какие-то особые люди, вот как в фильмах показывали, как Павка Корчагин». Вышел из партии Мелихов, по его словам, в дни августовского путча 1991 года.

«Первый секретарь горкома всех вызывает и говорит: "Hу что, дождались, кто бросал билеты? Ответите за все". По всем городам прошли партийные собрания, и у нас полный зал директоров, воодушевление, что вот все теперь опять на своем коне. Я стою и думаю, что никто, наверное, в этот день из партии не выйдет. Поэтому я подаю заявление. Секретарь обкома посмотрела на меня и говорит: "Ты совсем убийца"», — вспоминает он.

На рубеже десятилетий в Советский Союз начали приезжать потомки эмигрантов первой волны. Мелихов узнает о Русской православной церкви за рубежом и Всевеликом войске Донском за рубежом; после общения с их эмиссарами он заинтересовался историей Белого движения, поначалу активно участвовал в казачьих кругах, но быстро разочаровался.

«Выскакивает какой-нибудь бравый казак: "Казаки вне политики, казаки это и есть партия". Хорошо, если вы вне политики, как вы будете обустраивать жизнь на собственной земле? Как вы будете избирать власть? "А нам похер эта власть, мы сами по себе" и прочее. Я понял, что это абсолютно тупиковый путь, потому что для казаков самое главное — возрождать не песни, пляски, не вот эти застолья, не вот эти круги, где выбирается какой-то аморфный атаман, который ни на что влиять не может, кроме как на тех, кто его поддерживает. Возрождать надо, на мой взгляд, самое главное — это политическую культуру, которая была у казаков и которой не было у русского народа. Казаки сами выбирали свое представительство еще в царское время, казаки сами выбирали главу поселения, атамана, казаки сами выбирали судью», — излагает свои взгляды Мелихов.

В 1991 году в Подольске его силами появился приход Русской православной церкви за рубежом, который вскоре закрылся из-за давления городских властей. Новый приход РПЦЗ в 1995 году был открыт уже на территории собственной усадьбы казака.

Свою общественную деятельность до 2007 года он описывает как попытку выстроить коалицию правых и либералов: «Многим общественными организациям, начиная "Яблоком" и кончая националистическими организациями, я старался объяснить, что все их взгляды не будут ничего стоить, если не будут обеспечить базовые ценности любого общества, такие как свобода слова и независимый суд».

По задумке Мелихова, националисты и демократы должны были «под эгидой здравомыслия» забыть об идеологических разногласиях на время становления в России общественных институтов. Примером такого объединения он называет работу по воссозданию установленного им в Подольске памятника Николаю II. В 1998 году трехметровую гипсовую фигуру работы скульптора Клыкова взорвали леворадикалы, а через полгода состоялось открытие нового — уже бронзового, который стоит до сих пор.

«Приезжали и представители "Памяти" и других националистических организаций, и демократические представители, и даже наша подольская власть. Тогда приехали все, от либералов до правых», — вспоминает казак. При этом сам Мелихов не состоял ни в каких общественно-политических движениях, утверждает он. На патриотических форумах сохранились упоминания о его «подготовительном участии» в создании «Союза русского народа», но сам казак говорит, что вступать в эту организацию он отказался.

Часть изъятых ФСБ предметов, которые позже вернули Мелихову. Фото: Дима Швец / Медиазона

Коллекционер

К 2007 году Мелихов понял, что правых и демократов не объединить, и сосредоточился на строительстве в станице Еланской в Ростовской области мемориального комплекса и музея «Донские казаки в борьбе с большевиками», который, по его замыслу, должен был показать «историю того, что происходит, когда люди не сходятся в главном, отстаивая свои идеологические догмы».

Наибольшую известность впоследствии получил именно мемориал, точнее, один из его элементов — статуя казачьего атамана с булавой, идущего против ветра. Скульптура, которую в прессе назовут «памятником атаману Петру Краснову», станет поводом ко множеству административных дел, петиций протеста и возмущенных публикаций.

Петр Краснов был казачьим военачальником в Первую Мировую войну, во времена Гражданской он руководил Донской армией и воевал против большевиков. В 1920 году Краснов эмигрировал в Европу, а в 1943 году возглавил Главное управление казачьих войск Имперского Министерства Восточных оккупированных территорий Германии. После капитуляции нацистов его выдали СССР. В 1947 году Краснова повесили в Лефортовской тюрьме. В 1997 году Верховный суд отказался его реабилитировать.

Пока в Ростовской области шло строительство комплекса, в Подольске рейдеры попытались отнять у Мелихова рынок «Станица», вспоминает он. Одновременно против казака было возбуждено уголовное дело по статье 199 УК (уклонение от уплаты налогов): по версии следствия, предприятие Мелихова задолжало бюджету около 16 млн рублей. В сентябре 2007 года Подольский городской суд отправил бизнесмена в СИЗО, где тот провел восемь месяцев.

«Это [мемориал в станице Еланской] наш олигарх Мелихов у себя в имении поставил, — охотно рассказывает местная жительница Тамара Антипенко. — К нам тут на открытие даже из-за границы люди приезжали, ансамбль выступал. Только вы его, этого Мелихова, здесь не найдете, его в Москве в тюрьму посадили», — писал в 2008 году «Коммерсант».

Когда подольский «олигарх» находился в СИЗО, его приняли во Всевеликое войско донское за рубежом; впрочем, на первом же судебном заседании предпринимателю отменили меру пресечения. Пока шел уголовный процесс, Арбитражный суд рассмотрел заявление казака и решил, что неуплаты налогов не было: ему присудили более 1 млн рублей в качестве компенсации судебных издержек. После этого прокуратура попросила Подольский горсуд вернуть материалы дела на доследование.

В какой стадии находится расследование этого дела, десять лет спустя затрудняется уточнить и сам обвиняемый. «Оно и болтается: они его закрывают, открывают, потом пишут, что закрыли по моему деятельному раскаянию. Я говорю: "Ну слушайте, деятельное раскаяние должно быть хотя бы подтверждено моей подписью". Где эта подпись? Ее нет», — рассказывает предприниматель.

Однако следом за уголовным делом на Мелихова обрушился целый ворох административных. Первое, самое нашумевшее — по статье 9.5 КоАП о незаконном капитальном строительстве — было инициировано прокуратурой по заявлению депутата от КПРФ Николая Коломейцева, который пожаловался на «памятник Краснову». Сам казак, хотя и не скрывает своего уважения к атаману, настаивает, что установленная им в Ростове фигура — не памятник конкретному историческому лицу, а «собирательный образ».

«Что такое булава? Это верховный символ донских казаков. И атаман с полностью распахнутой шинелью, как бы идущий против ветра, который показывает, что либо будет установлена власть донских казаков на их земле, либо большевизм победит. Ветер — как раз в том, что на Дон идет большевистская орда», — объясняет он символизм монумента.

По словам Мелихова, скульптор придал фигуре портретное сходство с его дедом, а «памятником Краснову» статую стали называть как раз после жалобы депутата.

Дед Владимира Мелихова. Фото из личного архива

«Иск прокуратуры был написан следующим образом: "Требуем снести памятник Краснову". И во всех судебных заседаниях он фигурировал под этим названием. И в решении суда было написано: отказать в сносе памятника Краснову», — рассказывает казак. Правда, в 2009 году «Российская газета» приводила слова Мелихова, который говорил, что «генерал Краснов изображен в форме императорской армии 1914 года», а памятник не имеет никакого отношения к Великой Отечественной войне. В разговоре с «Медиазоной» он настаивал уже на другой трактовке образа.

Так или иначе, суд оставил без удовлетворения иск прокуратуры, но следом власти пытались обязать Мелихова перенести забор мемориального комплекса в Еланской. Всего, по подсчетам самого казака, судами было рассмотрено 12 административных дел, в которых фигурировал созданный им музейный комплекс; Мелихов утверждает, что не проиграл ни одного из них, а дважды даже взыскал с прокуратуры компенсацию издержек — 15 и 45 тысяч рублей. В 2010 году он открыл музей в Подольске; с экспозициями обоих можно ознакомиться на сайте Мелихова.

«Я занимаюсь деятельностью по сбору здоровых казачьих сил, находясь под постоянным и необоснованным преследованием», — говорит он, приводя в пример «заявление [в правоохранительные органы] проходившего гражданина, которого напугал православный крест и памятники». Петиции с требованием снести «памятник Краснову» появляются регулярно; об одной из них «Российская газета» писала в июне 2016 года.

Пытаясь отстоять мемориал и музей, Мелихов и его единомышленники проводили сходы, в которых, по словам казака, участвовали до нескольких сотен человек. В этот период вокруг него сформировалось движение «За достойную жизнь», которое Мелихов пытался зарегистрировать как партию, но безуспешно. На одном из таких собраний в 2008 году он познакомился с Юрием Чурековым — атаманом «Кавказской казачьей линии» из Ставропольского края, который позже окажется фигурантом уголовного дела о незаконном обороте оружия.

Монумент, известный как «памятник Краснову». Фото: artpolitinfo.ru

Невыездной

По версии следствия, 28 апреля 2015 года атаман Чуреков вместе со своим соратником по фамилии Журавлев продал в Пятигорске за 180 тысяч рублей два автомата Калашникова, привезенные ими из самопровозглашенной Луганской народной республики. Это была контрольная закупка, но задержали Чурекова только 29 мая. В его автомобиле нашли автоматы и гранаты.

«Согласно справке №5/3-5892 от 30 мая 2015 года из УФСБ по Ставропольскому краю, атаман общественной казачьей организации "Кавказская казачья линия" Чуреков организовал канал перевозки стрелкового оружия с территории юго-востока Украины. По полученной информации, Чуреков вывозил указанные средства вооружения по указанию руководителя "Музея антибольшевистского сопротивления" Мелихова Владимира Петровича. В связи с изложенным, Чуреков мог доставлять средства вооружения, вывезенные с территории Украины, на один из адресов, принадлежащих Мелихову», — говорится в ходатайстве ФСБ о проведении обыска.

Как утверждает адвокат Мелихова Мария Серновец, в материалах дела при этом не было самой оперативной справки, на которую ссылается ФСБ. Юрист указывает также на разницу во взглядах своего подзащитного и Чурекова: если Мелихов выступал против присоединения Крыма к России и войны в Донбассе, то Чуреков поддерживал сепаратистов.

В день задержания Чурекова произошло еще одно событие, которое Мелихов связывает со своим уголовным делом. Он должен был вылететь в австрийский Лиенц на открытие часовни в память о казаках, сотрудничавших с Германией, выданных СССР союзниками после победы и впоследствии казненных. Мелихов был одним из организаторов сбора средств на строительство мемориальной часовни. В аэропорту Домодедово во время проверки документов у него вырезали страницу из загранпаспорта; по предположению казака, российские власти просто не придумали другого повода, чтобы сорвать поездку.

После поражения нацистской Германии союзники созвали капитулировавших казаков-коллаборационистов на «конференцию» в австрийском Лиенце, где 28 мая 1945 года взяли под стражу и выдали Советскому Союзу около полутора тысяч человек. В течение нескольких последующих недель СССР были выданы еще от 45 до 60 тысяч казаков, в том числе женщин. Большинство из них были осуждены и отправлены в лагеря, однако генералов и офицеров, воевавших на стороне нацистов, казнили.

«Поднимается скандал, многие в посольства пишут, во время открытия [часовни] громогласно заявляют, что Мелихова не выпустили, вырвали лист и прочее. И для того, чтобы, как я полагаю, этот фон как-то сгладить, что "не просто так не выпустили, а есть основания", устраивается этот демарш 5 июня у меня на усадьбе», — считает он.

Подсудимый

Обыск начался около половины девятого утра, после того, как сотрудники ФСБ попали на охраняемую территорию усадьбы Мелихова. У входа остались корреспонденты НТВ, снимавшие сюжет для криминальной хроники. Сам хозяин вспоминает, что сотрудники спецслужбы «бесконтрольно» перемещались по территории усадьбы, а его домочадцев тем временем заперли в столовой жилого дома.

Кроме патронов дома у Мелихова нашли сигнальную ракетницу и около сотни выстрелов к ней, несколько ножей (один, обнаруженный в комнате приемного сына — с нацистской символикой) и пять пистолетов. Патроны и два купленных на блошином рынке в московском Измайлово для музея пистолета — Rast&Gasser 1898 года выпуска и браунинг 1935 года — станут поводом для возбуждения дела, но значительно позже. Через три дня после первого обыска представители спецслужбы приехали в усадьбу во второй раз, чтобы обыскать еще одно строение — сторожку у ворот. Мелихова они допросили как свидетеля по делу Чурекова.

Материалы по обыску направили в Ставрополь, рассказывает адвокат Серновец, но оттуда документы вернули в Подмосковье. Уголовное дело по факту хранения боеприпасов и оружия на территории усадьбы было возбуждено в октябре 2015 года в отношении неустановленных лиц: только в жилом доме семьи Мелиховых проживают более 12 человек; по словам хозяина усадьбы, дело дважды закрывали из-за отсутствия каких-либо доказательств того, что патроны принадлежат именно ему. Через год после обыска, в июне 2016 года, бизнесмен все-таки стал подозреваемым по части 1 статьи 222 УК, предусматривающей до четырех лет лишения свободы. Ставропольский казак Чуреков к этому времени получил три с половиной года колонии.

Защита настаивает на том, что изъятые пистолеты были куплены как экспонаты для частного музея Мелихова и непригодны для стрельбы боевыми патронами.

«Когда мы проходили витражи — там лежит это оружие, такие же пистолеты, такие же винтовки, даже четыре пулемета у меня там стоят — я говорю: "Вот, вы взяли в доме четыре ржавых пистолета, а вот здесь вот все нормально. Почему вы их не изымаете?"» — вспоминал коллекционер на суде.

Что касается патронов, то их, как считает казак, подбросили при обыске: по его словам, оба раза боеприпасы обнаруживались в тот момент, когда он находился далеко и не мог следить за действиями оперативников.

«Когда дело в первый раз поступило в суд в сентябре 2016 года, мы успели допросить только двух понятых и одного фээсбэшника, совершенно неожиданно судья решила, хотя защита и обвинение возражали, вернуть дело. Когда мы их допрашивали, все давали об одних и тех же обстоятельствах совершенно разные показания, и даже судья Гуськова, которую мы хорошо знаем по налоговому делу, видимо, поняла, что дело шито белыми нитками, и вернула дело. Она написала, что следствием не установлено главное обстоятельство: где, когда, у кого и при каких обстоятельствах Мелихов приобрел патроны», — рассказывает Серновец.

После возврата дела на доследование следователь попытался допросить Мелихова об обстоятельствах покупки патронов; казак отказался давать показания, заявив, что ему нечего сказать. В итоге к повторному рассмотрению дела в обвинительном заключении появилось уточнение, согласно которому Мелихов «не позднее 5 июня 2015 года 09:20, в точно неустановленном адресе района Измайлово Москвы, имея умысел на незаконный оборот огнестрельного оружия <...> незаконно приобрел за денежные средства у неустановленного следствием лица с целью дальнейшего хранения» два пистолета и 64 патрона.

Экспертиза, проведенная по инициативе следствия, признала боеприпасами лишь пять патронов из 64. Один пистолет, решили специалисты, непригоден для стрельбы, относительно второго выяснить это не представилось возможным: эксперты не смогли найти патронов, которые подходили бы к столь старому оружию.

На всех 64 изъятых патронах стоит маркировка 3885 — это значит, что их произвели в 1985 году на Юрюзанском механическом заводе в Челябинской области. С помощью серии адвокатских запросов защита выяснила: фактов хищения патронов из той партии не установлено, боеприпасы были направлены в военные части, а также в ФСБ.

«Я решила спросить ФСБ, поступали ли к ним патроны из этой серии, они утверждают, что такие патроны к ним не поступали. Круг замкнулся: если эти патроны продавались, то где и при каких обстоятельствах они были похищены и почему не возбуждено уголовное дело по факту кражи патронов?» — задается вопросом Серновец.

После возбуждения дела в октябре 2015 года мера пресечения Мелихову не избиралась, но после того, как суд вернул дело на доследование, следователь в ноябре 2016-го все же взял с него подписку о невыезде. В январе 2017 года суд признал эту подписку незаконной, но следствие еще раз назначило обвиняемому такую же меру пресечения, и во второй раз оспорить ее не удалось: материалы дела уже поступили в суд.

В разговоре с «Медиазоной» казак признал, что исход процесса спрогнозировать трудно, но допустил, что дело снова вернут в прокуратуру. По мнению Мелихова, инициаторы его уголовного преследования не столько добиваются обвинительного приговора, сколько пытаются «сделать жизнь невыносимой».

«Они же мне во время обыска говорили: прекрати деятельность, закрой мемориалы», — утверждает казак.

Экстремист

Численность активных сторонников своего движения «За достойную жизнь» Мелихов оценивает примерно в три тысячи человек, его сторонники помогали кандидатам от ПАРНАС и «Яблока» во время выборов в Госдуму в 2016 году. В защиту Мелихова высказывался председатель ПАРНАС Михаил Касьянов, который вместе со своим соратником, историком Андреем Зубовым приезжал на первое заседание повторого процесса. Life в ответ опубликовал колонку под заголовком «Зачем ПарНаС апологеты гитлеровских коллаборационистов?».

Обвинения в оправдании нацизма звучат в адрес Мелихова регулярно — с тех пор, как он основал музей и мемориал в станице Еланская.

«Хотя открылся музей, как вскоре выяснилось, всего на несколько дней и далее закрылся для посещений до сентября, но и за эти считанные дни событие успело вызвать немалый скандал, вплоть до угроз обращения в суд и даже физического разгрома экспозиции. Поводом к этому стали выставленные в музее пропагандистские немецкие материалы периода Великой Отечественной войны и форма, символика и прочее, относящееся к созданию и деятельности русских формирований, воевавших на стороне Третьего рейха», — писал в 2010 году в «Независимой газете» Владислав Мальцев, будущий автор той самой разоблачительной колонки о Мелихове на Life; впрочем, тогда Мальцев был более известен как ультраправый блогер White Patriot.

В выпущенном телеканалом «Россия-1» в начале 2014 года фильме «Биохоимия предательства» рассуждения Мелихова о трагедии эмигрантов, воевавших на стороне Гитлера против СССР, смонтированы с хроникальными кадрами из концлагерей.

Сам Мелихов подчеркивает: создавая музейную экспозицию, он стремится продемонстрировать «опасность броситься в крайний национализм или крайний коммунизм».

«Мы показываем, что это была трагическая ошибка властей, которая понудила людей делать выбор. Мы показываем, что ни в коем случае нельзя повторять те ошибки, которые были допущены, потому что нацизм и большевизм делали практически одно и то же — уничтожали, кроме общих слов — свободы, достоинства человека — уничтожали просто физически человека», — настаивает казак.

Деятельность движения «За достойную жизнь», надеется он, поможет возродить политическую культуру казачества, для которой, по его словам, всегда были характерны сильное самоуправление и выборность власти.

«На сегодняшний день власть ставит людей главами администраций. Я говорю, что данного человека должны ставить не властные структуры путем махинаций, подтасовок, неправильных голосований и прочее, а люди, проживающие в данном регионе. Так ставили всегда казаки, будучи в Войске донском, у них была такая демократия, в соответствии с которой они избирали всех государственных служащих в регионах, станицах, хуторах. Ее [выборность власти] надо восстановить, и она у нас в законах прописана. Другой вопрос — она на сегодняшний день попирается, значит мы, как потомки людей, у которых эта политическая культура существует, должны распространить среди всех проживающих в нашем районе, потому что все люди разобщены, а казаки объединены клановостью», — объясняет Мелихов.

3 мая 2017 года он сказал «Медиазоне», что жалоб, административных дел и проверок в музее не было уже около года. Через несколько часов после этого в усадьбу пришли полицейские.

В поручении о производстве оперативно-розыскных мероприятий следователь писал, что в частном музее «размещены экспозиции, посвященные вооруженным формированиям гитлеровской коалиции», а в деятельности Мелихова может усматриваться состав преступления по статье 282 УК (возбуждение ненависти либо вражды).