«Меня возбуждает вид вашей крови». Заключенные ИК-44 протестуют против избиений и издевательств

«Это издевательство над осужденными»

Колония строгого режима №44 (ИК-44) расположена в городе Белово Кемеровской области — в 110 км от областного центра. Больше недели там не прекращаются массовые акции протеста — не менее 11 человек объявили голодовку, протестуя против условий содержания; до этого несколько заключенных вскрыли себе вены, пытаясь добиться медицинской помощи, рассказали «Медиазоне» родственники осужденных. Областное УФСИН даже не попытался разобраться в ситуации, сложившейся в колонии, утверждают они.

В конце августа четверо заключенных в ИК-44 вскрыли себе вены, заступаясь за сокамерника: тот сильно разбил голову, рвота указывала на возможное сотрясение мозга, однако оказывать ему медицинскую помощь надзиратели не спешили, рассказывает сестра одного из осужденных Евгения Мингалева.

«Там временно исполняющий обязанности начальника колонии и зам по безопасности, они им выключил свет, в результате чего один из заключенных разбил голову. Сокамерники попытались вызвать сотрудников, чтобы те вызвали врача. Это не возымело никакого эффекта. В итоге пришлось четверым осужденным — сначала двоим, потом еще двоим — руки порезать себе», — говорит Мингалева. Тем не менее, помощи врача осужденные дождались лишь спустя несколько часов — «пришел какой-то терапевт и зашил их».

Спустя несколько дней после этого инцидента в ИК-44 вновь состоялась акция протеста — десять заключенных, помещенных в ШИЗО, объявили бессрочную голодовку. Среди них был и брат Мингалевой. «Их не выпускают из ШИЗО уже больше 50 суток, не разрешают взять ни средства личной гигиены, ни сменное белье, не разрешают свиданий, которые им положены. Находятся они на уменьшенном питании, то есть, можно сказать, их злонамеренно морят голодом больше месяца. Хотя положено водворять в ШИЗО на 15 суток. Врио начальника угрожал им, что не выпустит их из ШИЗО до окончания срока отбывания наказания. По моему мнению, это издевательство над осужденными», — говорит сестра заключенного.

В пресс-службе ГУ ФСИН по Кемеровской области «Медиазоне» сообщили, что внеплановых мероприятий в ИК-44 не проводится. «Нам также неизвестно о массовом вскрытии вен в колонии, при том, что прокуратура обязана выезжать на каждый случай членовредительства», — уточнили в главке. По информации пресс-службы, утром 7 сентября нескольких женщин пустили в колонию и организовали им краткосрочные свидания с близкими.

Наталья Иванова, чей муж также отбывает наказание в ИК-44 (она попросила не раскрывать ее настоящие имя и фамилию) пожаловалась на действия администрации колонии в прокуратуру — ее супруг уже долгое время находится в ПКТ (помещении камерного типа) и также объявил голодовку.

«Им [осужденным] постоянно дают какие-то наказания непонятные. То есть пишут рапорта непонятно на каких основаниях. Сейчас, 17 августа, мужу дали изолятора 15 суток. Мы его ждали первого числа, что он выйдет оттуда. Из изолятора его сразу перевели в БУР (барак усиленного режима — МЗ). На каком основании? Он тоже там сейчас пишет в прокуратуру [жалобы], то есть как бы что это?» — возмущается Иванова. В колонии пояснили, что ее супруг наказан за отказ от дежурства, однако она этому объяснению не верит.

«Вы сами понимаете — в камере сидят восемь человек. Соответственно, они там каждый друг за друга, им и так там дышать нечем. Неужели он один такой встал и сказал: "Я не буду сегодня дежурить"? Ну это же бред. Они высасывают из пальца. Мы не знаем, что там происходит. У меня муж, например, еще не дорассказывает многого, потому что боится, переживает за здоровье мое, за мамино, поэтому многое скрывает», — говорит женщина. От других родственников заключенных она слышала, что 6 сентября заключенных избивали бейсбольной битой, а одному из них проломили голову.

Пенсионерка Татьяна Горлач в беседе с «Медиазоной» сказала, что ее сын в течение нескольких месяцев также находится в изоляторе, при этом претензии к нему у администрации появились незадолго до подачи прошения об УДО.

«В мае месяце у него было две трети [срока]. Сейчас год и четыре осталось. Я в начале мая ездила на длительное свидание, передачку принимали, все. А тут я приезжаю, а он в пятый раз уже сидит в изоляторе. Я говорю: "А что такое? Почему он так резко стал себя плохо вести?". Видимо, решил с вами не расставаться, решил делать нарушения всякие, чтоб только не выходить. Толком они со мной не разговаривали, к начальнику я не прошла», — объясняет мать осужденного. Что сейчас происходит с сыном, пенсионерка не знает — выйти на связь он не может, а сотрудники колонии, по словам Горлач, не подходят к телефону.

«Не знаем, как они там в этих изоляторах, ничего не знаем, но вот в лагере — их там били. Заводили в кабинет или в комнату какую-то и лупили. Одному вроде как проломили голову, я не знаю, сегодня или вчера. Никто ничего не знает, без фамилий, без ничего», — говорит она. Горлач также неоднократно подавала жалобы на администрацию учреждения, но проведенная проверка нарушений в колонии не выявила. «Я же понимаю, что люди отбывают наказание. Все понятно. Ну ладно там, что-то он сделал, и посадили его в изолятор, но что же такое тут, что голову проламливают?» — недоумевает пожилая женщина.

Насилие, побои, марши

Заключенные ИК-44 регулярно сообщают о превышении полномочий сотрудниками учреждения. В коллективной жалобе без даты (есть в распоряжении «Медиазоны») 35 осужденных требуют снять должности и провести психолого-психиатрическую экспертизу в отношении майора внутренней службы Александра Штойко, который с прошлого года занимает в колонии пост заместителя начальника по безопасности и оперативной работе. Ссылаясь на закрепленное в Уголовно-исполнительном кодексе право на личную безопасность, заключенные пишут, что Штойко угрожал организовать «охоту на людей».

Авторы заявления цитируют запомнившиеся им экспрессивные высказывания зама по безопасности — например, такие: «Когда вы вскрываете себе вены, мне это нравится, меня возбуждает вид вашей крови», «Москали, вас надо бить и давить». Гонения на «москалей» в колонии, по мнению осужденных, «свидетельствуют о национальной неприязни уроженца с Западной Украины к гражданам РФ».

Также Штойко обвиняют в избиении как минимум одного осужденного в июле этого года. Адресат в заявлении осужденных не указан, однако перечисляются требования: «провести психолого-психиатрическую экспертизу Штойко А.В. на предмет выявления садистских наклонностей», «оградить осужденных ИК №44 от данного сотрудника» и взять ситуацию «под личный контроль».

Александр Штойко. Фото: личная страница «ВКонтакте» (впоследствии снимок был удален).

В объемном заявлении на имя главы кемеровского управления СК Сергея Калинкина представитель общественного движения «За права человека» и бывший заключенный ИК-44 Юрий Галле вместе с 48 осужденными и их родственницами описывает многочисленные пытки, «беззакония» и должностные преступления со стороны сотрудников колонии.

Так, по данным Галле, в марте прошлого года десять дней подряд более 60 заключенных спецотряда №8 выгоняли на холод в шесть часов утра и заставляли стоять на месте до десяти часов вечера. Поводом для этого массового наказания стала ночная драка между пятью осужденными и членами Секции дисциплины и порядка (СДиП были ликвидированы по требованию ФСИН несколько лет назад, однако де-факто приближенные к администрации заключенные по-прежнему выполняют те же функции), хотя всех участников потасовки перед этим уже отправили в ШИЗО. На вопрос об «основаниях данной пытки» начальник воспитательного отряда отвечать не стал, пригрозив в случае огласки позвать «11 лжесвидетелей», которые подтвердят, что заключенный его оскорблял. «Только за последний год такие пытки повторялись четырежды», — утверждают авторы письма.

Галле, которому в августе присудили 30 тысяч рублей компенсации морального вреда за избиения и нарушения в нескольких кемеровских колониях, пишет, что у него отбирали «святую воду», полученную в церкви при ИК-44, у мусульман — молитвенные коврики, и у всех заключенных — юридическую литературу и спортивный инвентарь.

«20 мая 2015 года моего сына вызвали на рапорт и приказали одевать форму, как, якобы, "склонного к побегу", — рассказывает в своей жалобе одна из матерей. — Мой сын отказался одевать такую форму, сказал, что у него есть форма, которая отвечает всем требованиям Закона, в которой он проходил без чьих-либо претензий много лет. Сотрудники ИК-44 насильно заставляли его надеть эту форму. Мой сын сказал им, что это противозаконно. Тогда Кусаимов А.Ю. и Безлюдько С.В. стали заламывать моему сыну руки, бить его по ногам, по почкам, затем зверски избили моего сына. Сыну было, как всегда в ИК-44 г. Белово, отказано во всех просьбах о медицинской помощи, о снятии противозаконно причиненных побоев. Тогда сын был вынужден порезать себе вены на руках и на шее».

Мать другого осужденного пишет, что в январе 2011 года ее сын оказался случайным свидетелем убийства сотрудника ИК-44 неким заключенным, которого после этого «повешали» (по официальной версии, он повесился). На следующий день мать не пустили на свидание, а сотрудник колонии сказал, что сыну «теперь не жить, потому что он был там; будет несчастный случай». Когда женщина приехала в колонию в третий раз, она узнала, что после побоев ее сыну пришлось вскрыть себе вены на руках, чтобы его увезли в больницу. У него было сломано ребро и челюсть, отбита почка. Мать пишет, что сына выпустили из карцера только в июне, и на свидании он был «сильно похудевший, бледный, еле ходил и говорил», «глаза черно-синие, руки и все синее — живого место нет». На вопрос о полосах на шее сын ответил шепотом: «Меня тоже вешали, но я выжил», после чего свидание прервали. Автор жалобы добавляет, что ее сына «превратили в т.н. "петуха"» и незаконно отправили на строгие условия содержания.

В апреле этого года, пишет третья женщина, сотрудник ИК-44 по фамилии Головачев на вечерней проверке в присутствии сотни заключенных отряда №7 оскорбил ее сына, после чего за него вступились другие заключенные. В ответ Головачев «вызвал моего сына к себе в кабинет, где снова грязно оскорбил его и стал зверски избивать; нанес более 18 ударов, натянул на голову сыну одежду, разбил сыну голову, мой сын и его одежда были все в крови». Снимать побои сотрудники колонии отказались, пострадавшего осужденного отправили в карцер, требуя написать, что он «сам упал в умывальнике, разбил себе голову и оказался весь в синяках и кровоподтеках». Мать отмечает, что в итоге на Головачева и замначальника колонии Евгения Кривошапкина были возбуждены уголовные дела.

В коллективной жалобе генеральному прокурору Юрию Чайке, под которой 3–4 августа подписались по меньшей мере 175 человек, говорится о «множественных нарушениях условий содержания осужденных, а также неправомерных действиях со стороны сотрудников администрации ФКУ ИК-44». Текст обращения разбит на три части, в которых осужденные жалуются на некачественное питание, воровство передаваемых им продуктов и «необоснованно долгие» картотечные проверки. Заключенные поясняют, что на общий пересчет нужно 10–15 минут, однако в итоге проверка занимает до часу времени. «После картотечной проверки делается дополнительная количественная (два раза каждый день), либо вообще без всякой необходимости держат осужденных на плацу, порой на холодной погоде», — рассказывают авторы жалобы. При этом сотрудники колонии «вселяют психологические депрессии, по три раза в день включают военные марши (по 30–40 минут)».

Также осужденные пишут, что в столовой колонии «антисанитарийные условия», вместо картошки подают «картофелезаменитель, сухой, нарезанный соломкой, который с виду черного цвета», а молока не выдают вовсе — его якобы используют для приготовления утренних каш («что далеко не соответствует действительности»).

При этом администрация систематически отказывает в передаче разрешенных продуктов и гигиенических принадлежностей (копченостей, конфет, майонеза, пены и геля для бритья), газет и книг. При приеме продуктов упаковки вскрывают, фрукты разрезают, а сгущенку переливают в целлофановые пакеты.

В заявлении Галле и других заключенных в СК руководство ИК-44 прямо обвиняют в нарушении норм питания, вымогательстве взяток и хищениях продуктов из передач и при обысках. Пытавшегося жаловаться на хищение личных вещей (их стоимость заключенный оценил в 50 тысяч рублей) осужденного Жилина запугивали, требуя подписать «отказную», отправили в карцер, «где создали невыносимые условия содержания», а затем привезли к нему оперативника управления ФСИН, который представился прокурором и предложил подписать «бумагу, якобы "претензий не имеет"». В итоге Жилин согласился подписать документ, чтобы «не ухудшать условий содержания себе и сокамерникам».

Заключенный ИК-44 Андрей Хорошавцев, осужденный на девять с половиной лет, в августе обратился за помощью к руководителю телеканала «Зона ТВ» Сулейману Шебзухову. Он просит «разобраться и помочь», поскольку его «неоднократно доводили до суицида». В обращении говорится, что «администрация данного учреждения, а также прокуратура по надзору не выполняют свои обязанности и превышают свои должностные полномочия».

В начале сентября осужденные Николай Череповский, Анар Юсиф-оглы Аскеров, Константин Горлач, Давид Григорян, А. Марьин, А. Лучак и А. Абразумов объявили голодовку. «Я, осужденный [имя, год рождения], отказываюсь от приема пищи до приезда областного прокурора Емельянова В. Г., — говорится в заявлениях на имя начальника колонии полковника Владислава Астапова. — Свои требования я озвучу в присутствии областного прокурора».

Смерть активиста и зачистка колонии

Сотрудники ОМОНа приехали в ИК-44 рано утром 6 сентября и остаются на территории колонии до сих пор. Их появление в учреждении может быть связано с гибелью возглавлявшего «секцию дисциплины и порядка» осужденного по фамилии Цапко — на днях он скончался при невыясненных обстоятельствах, говорит Юрий Галле. После этого в колонию ввели ОМОН. Осужденных стали заводить по одному в барак, избивать и оскорблять; нескольких человек, по его словам, покусали служебные собаки.

Галле уверен, что происходящее в колонии — результат долгого беспредела, творящегося в областном УФСИН, и недавняя смена руководства в ИК-44 не поспособствовала решению накопившихся в учреждении проблем.

«За год с небольшим ко мне с жалобами на администрацию обратились 56 человек из ИК-44. Из них уголовные дела были возбуждены только по двум заявлениям, несмотря на то, что должностные преступления совершаются массово, открыто и при свидетелях. Возбудили дела только после вмешательства [члена СПЧ] Андрея Бабушкина, да и то — дело против замначальника колонии Евгения Кривошапкина было возбуждено не по факту применения пыток к заключенным, а по факту кражи бюджетных средств», — говорит общественник. Родственников заключенных на протяжении нескольких лет заставляли оплачивать ремонт, в то время как выделенные на это деньги присваивались Кривошапкиным. На другого заместителя бывшего главы колонии возбудили дело об избиении заключенного. «Всего одного заключенного, хотя избивал он очень многих», — отмечает Галле.

В 2015 голу администрация колонии полностью сменилась, однако, по его словам, качественных изменений не последовало — «одни беспредельщики сменились на еще больших беспредельщиков». Галле уверен, что заключенным мстят за их жалобы, а прокуроры закрывают глаза на нарушения в ИК-44. В 2013 году четверо заключенных беловской колонии порезали себе вены осколками лампочек. По данным областной прокуратуры, таким образом они протестовали против требований, предусмотренных правилами внутреннего распорядка: осужденным якобы не нравилось, что от них требовали ставить ноги на ширину плеч при проведении обыска, держать руки за спиной во время следования по коридору учреждения, а также делать доклад дежурному по камере. Нарушений закона сотрудниками колонии в прокуратуре не нашли; действия надзирателей соответствовали требованиям нормативно-правовых актов, заключили в надзорном ведомстве. Тем не менее, говорит Галле, в прокуратуре не учли жестокость, с которой надзиратели подходили к своим обязанностям: «Один из сотрудников — Головачев — пинал людей по ногам так, что человек чуть не на шпагат садился. Он любил людей пинать вот в этих берцах армейских».

Избиения и издевательства — это месть за жалобы заключенных и их попытки самоорганизации, уверен представитель движения «За права человека». «Людей гноят заживо в карцерах, и Штойко обещает им, что до конца сроков их будут там гноить по абсолютно надуманным предлогам», — объясняет Галле. Он, как и родственники осужденных, не верит, что жалобы в правоохранительные органы помогут изменить ситуацию, однако надеется, что история ИК-44 получит общественный резонанс.

Сестра заключенного Евгения Мингалева говорит, что обращение в кемеровские СМИ не дало должного результата — «все перед выборами стараются скрывать ЧП всякого рода, и попросту нет дела до осужденных». В областном управлении ФСИН объяснить родственникам осужденных, что на самом деле происходит в колонии, не смогли.

«Такое ощущение, что ГУ ФСИН в Кемеровской области просто прикрывает все, что там творится. Потому что, допустим, больные СПИДом… У меня просто очень много и по другим колониям. Я вообще родственница (заключенного — МЗ), но мы общаемся и с другими родственниками. Там же не только злостные преступники, скажем так, сидят. Сидят люди разные. И всевозможные нарушения там, массовые хищения вещей личных. Вот только у моего брата пропали личные вещи, и очень много, которые мы туда высылаем. По поводу питания больных, по поводу питания заключенных и вообще всего вот этого очень много жалоб», — заключает Мингалева.