128. Помещение камерного типа

В апреле 2015 года Следственный комитет сообщил о возбуждении уголовного дела по факту публикации в СМИ кадров с детьми, привязанными к койкам в медицинском учреждении. По данным «Новой газеты», автором фотографий оказался 16-летний воспитанник центра содействия семейному воспитанию «Радуга», а сделаны снимки были в московской психиатрической больнице №15. Адвокат подростка Кунал Венников рассказал газете, что сначала снимки отправили в СК, прокуратуру и Минздрав, но ведомства не отреагировали на письма. После этого фотографии отдали журналистам Lifenews.

Как писал «Коммерсант», аппарат детского омбудсмена Павла Астахова провел собственное расследование сообщений о принудительной госпитализации двух воспитанников «Радуги» — несовершеннолетних Г. и М. — в психиатрический стационар. По данным аппарата уполномоченного, на педсовете сотрудники центра решили отправить подростков в психоневрологический диспансер №8 за «неуспеваемость, нарушения дисциплины и прогул уроков», а там специалисты выписали Г. и М. направления на госпитализацию в психбольницу №15. Согласно данным расследования, у несовершеннолетних не было диагностировано никаких психических расстройств. Дело по факту их содержания в стационаре было возбуждено по статье 128 УК — незаконная госпитализация лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях.

Когда появилась статья 128 УК и кого по ней судят?

Уголовная ответственность за незаконное помещение в психиатрическую больницу (статья 126.2) впервые появилась в Уголовном кодексе РСФСР в 1988 году; по словам юриста Гражданской комиссии по правам человека (ГКПЧ) Ирины Борисенковой, в конце 1980-х статью приняли в первую очередь для того, чтобы облегчить советским психиатрам интеграцию в международное профессиональное сообщество, и лишь во вторую — чтобы сделать невозможным возрождение «карательной психиатрии» времен СССР.

«Когда наши психиатры после развала СССР захотели поступить в международную психиатрическую ассоциацию, их не взяли из-за практики карательной психиатрии. Наши психиатры тогда эту статью придумали, — говорит Борисенкова. — Статья создавалась не для того, чтобы наказать психиатров, а для того, чтобы психиатры доказали, что у нас больше нет карательной психиатрии».

Сейчас за незаконную госпитализацию в психиатрический стационар (часть 1 статьи 128 УК) предполагается условный или реальный срок лишения свободы до трех лет. В случае незаконной госпитализации с использованием служебных полномочий или с гибелью потерпевшего (часть 2) — принудительные работы на срок до пяти или лишение свободы до семи лет с лишением права занимать определенные должности. Незаконной госпитализация может быть признана в случае помещения в стационар как здорового человека, так и подверженного психическому заболеванию, но не нуждающегося в стационарном лечении.

Согласно статистике Судебного департамента, с 2011 по 2014 год по части 1 статьи 128 УК не было вынесено ни одного обвинительного приговора, зато 26 дел закончились оправданием обвиняемых, 17 — примирением сторон, пять дел прекращены по другим основаниям, а еще в одном случае обвиняемого самого отправили в психиатрический стационар. По части 2 статьи 128 УК за те же четыре года были осуждены четыре человека — по одному осужденному в год — и все они получили условные сроки. За 2010 год в судебной статистике не указано ни одного возбужденного дела по статье 128 УК. В 2009-м по первой части статьи были осуждены два человека — один приговорен к условному сроку, а второй к реальному (его признали виновным и в других преступлениях), по части 2 статьи 128 УК в 2009-м был вынесен один оправдательный приговор.

Впрочем, адвокаты и правозащитники высказывают сомнения в достоверности этих цифр. По мнению юриста Независимой психиатрической ассоциации России Юлии Аргуновой, в действительности дел, возбужденных по статье 128 УК, должно быть меньше, а неточность в статистике могла быть вызвана путаницей с делами, возбужденными по статье 128.1 УК (клевета). Судебный департамент при Верховном суде не смог оперативно предоставить «Медиазоне» уточненные данные.

С 1993 по 1996 год число зарегистрированных преступлений по незаконному помещению в психбольницу в год колебалось от нуля до двух случаев. Затем до 2001 года были зарегистрированы всего 38 случаев незаконной госпитализации.

При этом за 2014 год российские суды удовлетворили более 37 тысяч заявлений о принудительной госпитализации в психиатрический стационар, в 715 случаях в госпитализации отказали, а еще около 1 300 дел о принудительной госпитализации прекратили. За 2012-2013 годы судьи удовлетворяли примерно по 39 тысяч заявлений о принудительном лечении за год, в 2010 году этот показатель достиг максимума — около 44,5 тысячи заявлений. Число отказов за эти годы ни разу не превышало 850.

При этом, по данным Аргуновой, с 2007 по 2010 год число поданных в суд заявлений о недобровольной госпитализации выросло с 26,5 тысячи до 46,7 тысячи, то есть на 76%. С 2011 года число заявлений постепенно снижается.

Почему статья не работает?

Юристы сходятся во мнении, что добиться возбуждения дела по 128-й статье УК сложно, но причины называют разные. По словам Юлии Аргуновой, статья описывает далеко не все инциденты с госпитализацией в психбольницу, совершенной с нарушениями — а лишь наиболее вопиющие.

«Возбудить дела по 128-й сложно не потому, что трудно что-то доказать, следователи плохие или кто-то еще, а просто это одиозные случаи, когда кто-то упрятывает человека в больницу. Они встречаются редко», — говорит Аргунова.

В практике юриста Независимой психиатрической ассоциации были случаи госпитализации людей, которые вообще не страдали психическим расстройством. Аргунова поясняет: родственники могут спровоцировать конфликт, после которого прибывшая по их вызову бригада медиков видит человека в возбужденном состоянии, а этого уже достаточно для госпитализации в стационар.

«Врач видит, что все возбуждены, агрессивны, сын уверяет в одном, мама говорит, например, что будто бы за ней следят. Для врача это симптоматика, он госпитализирует, а потом выясняется, что оснований нет. Это не значит, что врач был в сговоре с сыном», — рассказывает юрист, добавляя, что уже на стадии наблюдения и диагностики в стационаре пациентам часто вводят успокоительные препараты.

«Это не основание для возбуждения уголовного дела — неосторожная форма вины (заблуждение врача). Для привлечения к уголовной ответственности в статье должно быть написано "по неосторожности"», — говорит Аргунова. В статье 128 УК такой формулировки нет, то есть она предполагает наказание только за умышленную незаконную госпитализацию.

Ирина Борисенкова полагает, что статья 128 УК остается редкой по другой причине. «Проблема в недостаточно хорошей работе следственных органов и отсутствии требований доказательств экспертных заключений: на основе чего поставлен диагноз. Если человек опасен для окружающих — где доказательства?» — говорит Борисенкова.

По словам адвоката, во время проверки по заявлению потерпевшего следователи обращаются в психиатрический стационар, откуда получают заключение об обоснованности госпитализации. «Как только следственные органы получают заключение врача-психиатра о том, что человек болен — все, нет события преступления. Нужно доказать, что человек был здоровым, а если есть заключение — надо доказывать ложность заключения (альтернативными заключениями, или злоупотреблениями, или наличием корыстных мотивов), а это целая следственная работа, и всем неохота это делать», — говорит Борисенкова.

Она отмечает, что врач-психиатр делает заключение о необходимости госпитализации на основании личного собеседования и наблюдения, которое всегда спорно, поскольку субъективно.

Борисенкова рассказывает, что в практике Гражданской комиссии по правам человека, которая занимается делами о недобровольной госпитализации, нет ни одного выигранного процесса по 128-й статье. «Я пыталась заняться делами по 128-й статье, но у нас даже заявления не принимали: отказы в возбуждении дел "за отсутствием события преступления"», — говорит юрист.

Адвокат Дмитрий Бартенев, также имеющий в своей практике дела о принудительной госпитализации, указывает, что статья 128 УК говорит лишь об умышленной незаконной госпитализации, не рассматривая как преступления госпитализацию по ошибочному заключению психиатра. «Чтобы эта статья работала, должна идти речь о заведомо незаконном умышленном решении госпитализировать человека в стационар. Обычно, даже если речь идет о незаконности госпитализации, это связано с тем, что врач неправильно определяет основания для госпитализации. Но доказать умысел, что человека незаконно держат в стационаре в корыстных или идейных целях, довольно сложно. В своей практике с таким я не сталкивался», — рассказывает Бартенев.

Он добавляет, что знает множество случаев, когда врачи принимают «недостаточно обоснованное» решение о госпитализации человека по просьбе родственников, которым «не нравится жить с психически больным». Такие действия незаконны, но в них, отмечает адвокат, опять-таки нет состава уголовного преступления.

Обычно по 128-й статье осуждают психиатров, незаконно отправляющих людей в стационар, чтобы завладеть недвижимостью пострадавших. Часто речь идет о связанных с медиками «черных риелторах». На дела о госпитализации по просьбе родственников СМИ обращают внимание редко. При этом, по словам Ирины Борисенковой, последствия таких инцидентов не менее серьезны: в психбольницах злоупотребляют сильнодействующими медикаментами. Борисенкова отмечает, что большинство психотропных веществ и нейролептиков подавляют волю, интеллектуальную и эмоциональную активность человека; их терапевтический эффект остается под вопросом, зато масса побочных — очевидны.

Юристы Независимой ассоциации психиатров рассказывают, что права пациента часто оказываются нарушены еще до рассмотрения судом вопроса о его госпитализации, и типичный пример здесь — неинформирование пациентов о предстоящем заседании. «Закон обязывает известить пациента, но это сплошь и рядом. Часто пациента обкалывают, связывают, и он не в курсе того, что будет судебное заседание. Просто суды пишут, что он по психическому состоянию не может участвовать», — рассказывает Аргунова.

По словам Ирины Борисенковой, участию пациента в заседании суда часто препятствует и применение к доставленному в больницу психотропных препаратов.

«Теоретически врачи не имеют права в это время с пациентом ничего делать. Если человек не согласен с госпитализацией, он должен быть информирован, что будет суд, чтобы иметь возможность пригласить своего представителя по выбору, адвоката (назначенные зачастую к этому формально относятся), пригласить альтернативного специалиста. Но человек находится в стационаре, под уколом, и сделать ничего не может. В результате ситуации, которая полностью противоречит закону, судья выносит решение», — заключает Борисенкова.

Впрочем, в 2009 году Конституционный суд определил, что лечение пациентов можно начинать без их согласия в течение первых 48 часов в стационаре и еще до суда, который должен решить вопрос о недобровольной госпитализации, «поскольку отсутствие лечения делало бы принудительную госпитализацию лиц, страдающих психическим расстройством, бессмысленной».

Адвокат Бартенев указывает и на другую проблему: заседания по делам о принудительной госпитализации — преимущественно выездные, их рассматривают в здании стационара: судья и прокурор на такого рода процессах обычно одеты в гражданскую одежду, а не в мантию и форму.

«Часто человек физически присутствует на судебном заседании, но ему никто не объясняет, что это действительно суд — а это же человек, у которого могут быть очень серьезные психические проблемы, интеллектуальные нарушения, он может находиться под действием лекарств, которые ему могли ввести в срочном порядке, когда он в больницу приехал. Необходимы объяснения, что идет судебный процесс, вы имеете определенные права — нередко это совершенно игнорируют. Я сталкивался с тем, что люди не могут сказать: было у них судебное решение или нет, кто это был, судья или не судья», — рассказывает Бартенев.

Борисенкова критикует практику госпитализации людей на основании заявления родственников или соседей, причем доказательств их правоты не требуется. «На основании этого заявления бригада санитаров, не имеющая полномочий органов исполнительной власти, но тем не менее присваивающая себе их, лишает человека свободы», — говорит юрист.

Она также указывает на пункт «в» статьи 29 закона «О психиатрической помощи», который разрешает недобровольную госпитализацию, если человеку грозит «существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния» без помощи врачей: «Это означает, что вы в норме, не опасны для общества, сами едите, в магазин ходите, но врач может решить, что вам станет хуже, если вас чуть-чуть не подлечить. Любой под этот пункт подойдет».

В 2007 году Конституционный суд заключил, что законодатель не обязан уточнять понятие «существенного вреда», а судьям стоит выносить решения о принудительной госпитализации на основании медицинских данных, то есть заключения психиатров.

По 128-й статье возбуждают и дела о помещении детдомовцев в психбольницы без должных оснований, часто за непослушание, иногда — чтобы завладеть жильем, которое полагается сиротам. «Им ставят первый психиатрический диагноз, и это основание для дальнейшего помещения человека в психоневрологический интернат, а на выходе их просто отправляют туда жить», — рассказывает Борисенкова. В случае с так называемыми трудными детьми, по мнению юриста, воспитатели просто избавляются от необходимости работать с ребенком, отправляя его в психбольницу.

«Это очень распространенная ситуация, и она может расцениваться как незаконная госпитализация, но оформляется это так, будто есть показания для лечения. Это незаконная ситуация, но уголовные дела возбуждают, когда это кому-то надо, а тут пострадавших нет, потому что дети сами не заявят», — считает адвокат Бартенев.