Бостонский судебный марафон
Джохар Царнаев и его адвокаты Джуди Кларк (слева) и Мириам Конрад в зале суда в Бостоне, 5 марта 2015 года. Рисунок: Jane Flavell Collins / AP / ТАСС
В минувший четверг в Массачусетсе начался судебный процесс по делу Джохара Царнаева; в первый же день слушаний адвокат террориста Джуди Кларк заявила, что ее подзащитный признает свою вину. Обвинение запросило для соучастника взрыва на Бостонском марафоне, который 15 апреля 2013 года унес жизни троих и ранил еще 280 человек, высшую меру наказания. Изучив практику применения смертной казни в США за последние годы и позицию защиты Царнаева, Артем Асташенков взвесил шансы подсудимого.
«Вышка» по-американски
США — одно из последних развитых демократических государств мира (наряду с Японией и Сингапуром), где смертная казнь вообще практикуется. Другой вопрос, как это происходит на деле.
В 2014 году американские тюрьмы привели в исполнение 35 смертных приговоров. Большинство из них было вынесено еще в XX веке. Быстрее всех путь от скамьи подсудимых до операционного стола, на котором производится смертельная инъекция, проделала одна из двух казненных в минувшем году женщин: 38-летняя Лиза Коулман из Техаса, уморившая голодом девятилетнего сына своей сожительницы, была признана виновной в 2006 году.
Дольше всех в камере смертников пробыл 62-летний Томас Найт (он же Аскари Абдулла Мухаммад) из Флориды: он ждал развязки с 1976 года, когда суд назначил ему высшую меру наказания за похищение человека и двойное убийство. Почти 40 лет апелляций и затяжных пересмотров оборвались приговором по совсем другому делу: в тюрьме Найт принял ислам и в 1980 году зарезал охранника, заставлявшего его сбрить бороду.
Всего с 1976 года в Соединенных Штатах было приведено в исполнение 1 394 смертных приговора. Точка отсчета выбрана не просто так: с 1972 по 1976 годы, пока Верховный суд проверял серию надзорных жалоб, в США действовал федеральный мораторий на казни. Сегодня по всей стране своей очереди ждут более трех тысяч заключенных — почти на два порядка больше количества приговоров, которое система успевает привести в исполнение за год. Хотя все показатели идут на спад, камеры смертников наполняются быстрее, чем пустеют: в 2013 году, по данным Amnesty International, американские суды вынесли 80 новых смертных приговоров, а тюрьмы привели в исполнение только 39.
Большая часть осужденных отчаянно борется за жизнь: тот же Томас Найт в течение 38 лет раз за разом оспаривал оба своих приговора. Когда его казнили за убийство надзирателя, рассмотрение очередной апелляции по первому делу было в самом разгаре. Но есть и более универсальные причины задержек.
Смертная казнь и экономика. В штате Вашингтон средняя сумма расходов на судебный процесс, в котором обвинение добивается для подсудимого смертной казни, составляет $3,07 млн; это более чем на $1 млн превышает средние затраты ($2,01 млн) на процесс, не связанный с высшей мерой наказания, говорится в опубликованном в начале этого года исследовании группы ученых из Университета Сиэтла. Авторы работы «Расходы на смертную казнь в штате Вашингтон» – правоведы Питер Коллинз, Роберт Боруховиц и Мэттью Хикман и адвокат Марк Ларраньяга – проанализировали 147 уголовных дел об «убийствах первой степени» (согласно принятой в американском законодательстве классификации, так называется предумышленное и осознанное убийство) с отягчающими обстоятельствами, которые находились на рассмотрении судов штата с 1997 года. Сравнивая различные статьи расходов, коллектив исследователей показал, что применение смертной казни лишь незначительно сокращает траты на содержание осужденного после приговора (в среднем $1,134 млн у смертников против $1,527 у приговоренных к лишению свободы), при этом заметно увеличивая другие издержки. Так, работа стороны обвинения в судебном процессе, когда речь идет о высшей мере наказания, обходится штату в $290,5 ($69,4 тысяч – по делам, не связанным со смертной казнью), а стоимость защиты возрастает с $245,9 до $848,9 тысяч. Содержание обвиняемого в убийстве первой степени под стражей до суда и в период слушаний, если обвинение не требует для него смертной казни, оценивается в среднем в $82,4 тысячи; в делах, связанных со смертной казнью, эта сумма составляет $130,7 тысяч.
Исследование ученых из Сиэтла заняло семь месяцев и было профинансировано «Американским союзом защиты гражданских свобод» – старейшей неправительственной правозащитной организацией США, которая работает с 1920 года и насчитывает около 500 тысяч членов. «Союз» последовательно выступает против смертной казни.
С отношением к высшей мере в США все просто только на первый взгляд – вот 32 штата, где казни разрешены; вот 18, где запрещены. На самом же деле ситуация меняется на глазах. Наглядно это иллюстрируют Род-Айленд и Орегон: один успел отменить, вернуть и вновь отменить практику смертной казни; второй пробыл в рядах «пацифистов» 20 лет, а после референдума 1984 года вновь лишает преступников жизни.
Из 18 штатов, запретивших казни, шесть сделали это только в XXI веке. Как правило, соответствующие законы не имеют обратной силы, поэтому десятки осужденных ждут смертельных инъекций в тюрьмах даже самых либеральных штатов. В оставшихся 32 штатах все еще запутаннее. Два из них не привели в исполнение ни одного приговора с 1976 года, еще четыре лишают жизни только «добровольцев», попросивших о казни. В большинстве штатов за почти 40 лет были казнены лишь единицы осужденных; все это время процесс исполнения приговоров постоянно прерывался мораториями из-за конституционных жалоб, технических проблем и декретов исполнительной власти.
В 2010-х годах против института смертной казни сыграла «невидимая рука рынка»: стоило палачам повсеместно перейти с повешений, газовых камер, расстрелов и электрического стула на «более гуманную» смертельную инъекцию, как в Соединенных Штатах закрылась последняя компания, выпускавшая необходимые для нее обезболивающие — пентобарбитал и тиопентал натрия. Европейские производители не захотели рисковать своей репутацией, а позднее власти ЕС прямо запретили экспорт этих веществ.
Серия экспериментов с новыми препаратами имела трагические последствия, и многие штаты оказались вынуждены ввести очередные моратории до тех пор, пока не удастся подобрать и закупить новую, более «гуманную» формулу, либо законодательно разрешить один из старых методов — в Юте, например, рассматривают возврат к расстрелам.
За редким исключением на уровне штатов смертные приговоры возможны лишь по делам об убийствах с особой жестокостью — нелетальные составы планомерно выводились из-под высшей меры после моратория 1972-1976 годов. В то же время, на федеральном уровне шел обратный процесс: законы 1988 и 1994 годов, направленные на противодействие организованной преступности, ввели «вышку» для статей вроде наркотрафика, госизмены, шпионажа и убийств со специфическими отягчающими обстоятельствами.
Можно ли судить Царнаева в Бостоне?
Проводить суд по месту совершения преступления, на первый взгляд, логично. Защита Царнаева, правда, возражает, но об этом — ниже. Проблема с Бостоном в том, что штат Массачусетс не практикует смертную казнь с 1984 года — пусть не благодаря законодательному запрету, а из-за решения суда, но вот уже 30 лет это работает.
Дело бостонского подрывника имеет федеральный статус, поэтому законодательство штата тут имеет второстепенное значение, а когда дело дойдет до исполнения приговора, казнь скорее всего проведут в Индиане. Однако по традиции федеральные дела с перспективой смертной казни не принято рассматривать в штатах, где она не применяется. Это не закон, но судьи сходятся в том, что коллегию присяжных в таком случае сформировать будет непросто.
Отбор жюри для Царнаева, впрочем, затянулся на долгие месяцы по иной причине: кандидаты чаще требовали «вздернуть его прямо сейчас», чем выступали как принципиальные противники смертной казни (хотя были и такие). Когда обвинение запрашивает высшую меру, формирование коллегии присяжных усложняется, поскольку необходимо отфильтровать идеологических сторонников и противников процедуры. Из-за этого начало слушаний все время сдвигалось: из пула в 1373 потенциальных заседателя суд отбирал 70.
Защита Царнаева, тем временем, добивалась переноса слушаний в другой штат, настаивая на том, что жители Массачусетса слишком хорошо информированы о трагедии на Бостонском марафоне и будут предвзяты. Лишь с третьей попытки им удалось добиться очного рассмотрения своего ходатайства в Федеральном апелляционном суде — вмешался 81-летний судья Хуан Торруэлья, известный противник придания федерального статуса местным делам. Но даже ему не удалось переубедить коллег. 3 марта состоялся последний этап отбора присяжных, на котором защита и обвинение удалили по 23 не устраивавших каждую из сторон кандидата.
Смертный приговор в федеральном деле
Выше говорилось, что федеральные суды в США имеют право выносить смертные приговоры по большему числу составов, чем местные. И действительно, хотя обвинительное заключение по Царнаеву содержит 30 эпизодов, 17 из которых подразумевают смертную казнь, использующиеся формулировки далеки от классического «убийства с отягчающими обстоятельствами»: основу обвинения составляет «заговор с целью применения оружия массового поражения» с припиской «повлекший смерть».
Неожиданность в том, что это обвинительное заключение вообще увидело свет: при демократах администрация последовательно пыталась минимизировать применение смертной казни. Генпрокурор Джанет Рино (1993-2001) добилась права лично визировать каждое обвинительное заключение с требованием высшей меры в делах федеральной юрисдикции. Эрик Холдер (2009-2014) активно этим правом пользовался и сократил число федеральных смертных приговоров почти вдвое по сравнению со своим предшественником-республиканцем. И он же лично дал отмашку добиваться смерти для Царнаева.
Вообще-то Эрик Холдер — принципиальный противник смертной казни. В 2000 году он, будучи еще помощником Рино, подготовил отчет, который показал, что прокуроры склонны чаще требовать казни для представителей меньшинств. После инцидентов со смертельной инъекцией в 2014 году Холдер по настоянию Обамы начал готовить новый анализ, который, как ожидается, подтолкнет государство к дальнейшему сокращению числа смертных приговоров. В феврале 2015 года уходящий в отставку генпрокурор прямо призвал к введению нового федерального моратория.
Для Царнаева Холдер, однако, сделал исключение. Более того, несмотря на участие адвокатов, специализирующихся на сделках со следствием, 4 марта суд начался в обычном режиме: обвинение не пожелало сэкономить время и бюджетные средства, за пару заседаний отправив бостонского подрывника в тюрьму пожизненно.
Вероятно, причина в терроризме. При Джордже Буше-младшем подобное дело рассматривал бы даже не федеральный суд, а закрытый военный. Администрация Барака Обамы потратила немало сил, чтобы от этой практики отойти, попутно подарив республиканцам отличный повод для критики. Так что теперь демократам нужно продемонстрировать, что их способ — публичный суд с присяжными, приглашенными адвокатами и комментариями прессе — может быть настолько же эффективен.
Эксперты по жизни и смерти
Нежелание идти на сделку еще сыграет с обвинением злую шутку. Шансы Царнаева выйти из этой истории живым невелики, но то, что дело затянется на месяцы, а то и годы, очевидно по составу команды его защитников, спешно собранной, когда прокуратура увеличила перечень статей с требованием казни с двух до 17.
Джохар Царнаев пользуется услугами государственных адвокатов. Закон гарантирует ему доступ к специалистам в узких областях права, так что три из пяти защищающих его юристов выбраны именно благодаря их опыту в федеральных делах с перспективой казни. Эту тройку можно назвать экспертами по смягчению приговоров террористам.
Как отбирали присяжных для Царнаева? В США отбор присяжных для рассмотрения дел, где обвиняемому грозит смертная казнь, предполагает особую процедуру. В обычных делах кандидатов в присяжные проверяют в первую очередь на наличие у них готового мнения о вине подсудимого. При этом участникам процесса запрещено рассказывать будущему жюри, какое наказание грозит обвиняемому — это может повлиять на их решение. Членов death-qualified jury (жюри, квалифицированного на вынесение смертного приговора) отбирают в первую очередь исходя из того, не являются ли они идейными сторонниками или противниками смертной казни. Многие американские правоведы указывают на то, что уже на этом этапе у жюри формируется склонность к назначению максимального наказания: с ними обсуждают не вину подсудимого, а вероятный приговор. Верховный суд, впрочем, неоднократно подтверждал конституционность такой процедуры. В ходе отбора кандидаты в присяжные заполняют 28-страничный опросник, а потом проходят собеседование с судьей. В случае Царнаева анкеты заполнили 1 373 потенциальных члена жюри, а вживую перед судьей в присутствии обвиняемого предстали 256 человек. На последнем этапе судья отобрал 70 кандидатов. Защита и обвинение получили возможность исключить по 23 из них, не объясняя причин. Затем еще шестерых отвел судья; в результате осталось 12 действующих и шесть запасных членов жюри — 10 женщин и восемь мужчин; все — белые американцы.
Суд с участием коллегии присяжных, квалифицированных для вынесения смертного приговора, проходит в два этапа. После основной серии слушаний жюри выносит решение о виновности подсудимого. Затем обвинение и защита представляют доказательства отягчающих и смягчающих обстоятельств, после чего заседатели делают выбор между казнью и пожизненным заключением. В делах федеральной юрисдикции и на уровне всех штатов, кроме Орегона и Луизианы, в обоих случаях требуется единогласное решение.
Первым адвокатом Царнаева была назначена Мириам Конрад — старший госзащитник Бостона с 2005 года. Благодаря одному из ее клиентов весь мир теперь вынужден снимать обувь при досмотре в аэропорту: 22 декабря 2001 года член «Аль-Каиды» Ричард Рид пронес взрывчатку на борт самолета, следовавшего из Парижа в Майами, и попытался взорвать себя. Его приговорили к трем пожизненным срокам и еще 110 годам лишения свободы без права на УДО.
Другому клиенту Конрад пристальным вниманием властей обязаны американские авиамоделисты. В 2011 году Резван Фердаус планировал взорвать Пентагон и Капитолий при помощи дронов, несущих пластиковую взрывчатку. Адвокаты добились сделки со следствием, в результате которой террорист-неудачник отделался 17-ю годами тюрьмы.
Мириам Конрад пришла в юриспруденцию из журналистики: до автокатастрофы в 1982 году она была успешным криминальным репортером. Компенсации от дорожной службы, не позаботившейся об освещении только что установленного отбойника, хватило на первые два года в Школе права Гарвардского университета.
Став защитником Царнаева, Конрад почти сразу же пригласила себе в помощь Джуди Кларк. Ее специализация — «обмен смерти на жизнь». Благодаря представительству Кларк смертной казни избежали пятеро террористов и массовых убийц.
Известность Джуди Кларк принесло дело Сьюзан Смит — молодой матери, в 1994 году утопившей своих сыновей. Одному было три года, другому — 14 месяцев. Пытаясь скрыть преступление, Смит возложила вину на вымышленного черного похитителя. Кларк строила защиту на слабом психическом здоровье своей клиентки, обусловленном детскими травмами: суицидом отца, сексуальным насилием со стороны отчима, двумя попытками покончить с собой — в 13 и 18 лет. Суд назначил Смит пожизненное заключение с правом на условно-досрочное освобождение в 2024 году.
С тех пор Джуди Кларк постоянно приглашали защищать тех, кто, казалось, не может вызвать у судей и присяжных и капли сочувствия — и Кларк исправно добивалась снисхождения и замены смертной казни пожизненным заключением. В одном из немногих публичных выступлений она говорила, что ее затянуло в «черную дыру, водоворот» подобных дел.
Кларк убедила признать свою вину по всем эпизодам «Унабомбера» Теодора Качинского — анархиста и неолуддита, который за 18 лет убил трех человек и ранил больше двух десятков, рассылая по почте бомбы в университеты и авиакомпании. Признание позволило ему избежать казни.
Задокументированное биполярное расстройство и признание вины спасли от смерти неонациста Бафорда Фэрроу, в 1999 году убившего одного человека и ранившего пятерых в еврейском культурном центре в Лос-Андежелесе. Консультации Джуди Кларк позволили избежать казни «запасному угонщику» Закариасу Мусауи, участвовавшему в подготовке терактов 11 сентября 2001 года, и христианскому фундаменталисту Эрику Рудольфу, ответственному за четыре взрыва, включая теракт на Олимпийских играх 1996 года в Атланте.
Последним достижением Джуди Кларк стали семь пожизненных сроков для «Аризонского стрелка» Джареда Ли Лофнера — конспиролога, убившего шестерых и ранившего 14 человек на встрече избирателей с конгрессменом в 2011 году. Однако в большинстве случаев ей приходилось иметь дело с готовым к сделке обвинением и неконтактными подзащитными. Если бы в деле Царнаева компромисс был возможен, он был бы достигнут до того, как в дело вступили присяжные.
Последним пополнением команды Царнаева стал Дэвид Брук — давний коллега Кларк, пригласивший ее в то самое дело Сьюзан Смит. На его счету более семидесяти апелляций по смертным приговорам, а самым известным подзащитным является Заид Сафарини — один из угонщиков пассажирского самолета, следовавшего из Бомбея в Нью-Йорк через Карачи в сентябре 1986 года. В результате нападения террористов тогда погибли 20 пассажиров. Сафарини получил 160 лет в США после того, как отсидел 15 в Пакистане.
В ближайшие месяцы защите Царнаева предстоит сделать невозможное: убедить присяжных — фактически, косвенных свидетелей массового убийства — в том, что его совершил живой человек, заслуживающий гуманного обращения. На большее бостонскому подрывнику рассчитывать не приходится.